Мечников. Открытие века (СИ) - Алмазов Игорь

Похоже, нужно произнести речь.

— Друзья! — воскликнул я. — Я собрал вас здесь не для того, чтобы обогатиться. Начну, пожалуй, с этого. Хочу быть с вами честен. Этот завод станет первым производственным центром фармакологических веществ. Лекарств. Препаратов, которые смогут лечить людей без помощи лекарей. Ведь таких, как я, в мире очень мало. Лекарей всегда не хватает, чтобы помочь людям. Однако вам удастся это исправить. Мы создадим массу препаратов, которые будут спасать людей. На фронте и на поле с пшеницей. Дома и на улице. Везде! Каждый получит возможность быть здоровым. И эти изменения возможны только в том случае, если вы будете готовы выложиться на полную.

Я сделал паузу. Вдохнул побольше воздуха, чтобы продолжить. Все молчали. Лишь хрустящий снег под ногами будущих работников завода нарушал абсолютную тишину.

— Так создадим же Российской Империи здоровое будущее! — прокричал я.

И все, кто пришёл к воротам завода, громогласно проревели. Каждый из присутствующих был готов стать новым винтиком в фармакологической системе.

— Всё, Илья, — прошептал я своему партнёру. — Начало положено. Дальше тебе придётся действовать самому. Чертежи, списки, планы — всё я оставил в твоём кабинете, мой заместитель. Переходить к финальной стадии производства без меня категорически запрещено. Её я буду контролировать сам.

— Не беспокойся, Алексей, — улыбнулся Синицын. — Я со всем разберусь. Можешь уезжать в Санкт-Петербург с чистой совестью. Только, пожалуйста, вернись оттуда. Если тебя заберут на каторгу, эти работнички меня с потрохами сожрут после твоей речи!

На следующее утро я сел в поезд «Астрахань — Санкт-Петербург».

Не думал, что мне придётся в ближайшее время вернуться в столицу. На этот раз весь путь прошёл без происшествий. Никто не пытался на меня напасть, больных в поезде не было. Более того — я смог хорошо выспаться. Даже в положении сидя.

Перед отправлением послал магической почтой письмо своему брату Ярославу. В целом в Санкт-Петербурге я ориентировался и мог найти дорогу к особняку Мечниковых. Но всё же хотел, чтобы брат меня встретил.

Однако через двадцать часов, когда я вышел из поезда, меня встретил совершенно другой человек. Поначалу я подумал, что передо мной кто-то из службы охраны рода Мечниковых.

Но оказалось, что это не так.

На перроне появился высокий, крепкий мужчина, чьё лицо было покрыто множеством шрамов. На нём была надета военная форма.

И чисто с лекарской точки зрения его шрамы выглядели неестественно. Будто мужчину, что стоял передо мной, сжигали заживо. Или… Или били молнией.

— Рад встрече, брат, — низким голосом сказал он. — Не думал, что мы с тобой ещё раз встретимся.

Теперь у меня нет сомнений. Это — полевой лекарь. Кирилл Мечников. Старший из трёх сыновей моего отца.

Глава 18

— Здравствуй, Кирилл, — сказал я и пожал крепкую руку своего старшего брата.

Хватка у него, стоит отметить, была просто невероятная. Казалось, он мог одними лишь пальцами раздавить чью-нибудь кость. Не так я себе представлял полевого лекаря. Думал, что он выступает в качестве поддержки у бойцов. Но такой верзила, как Кирилл мог и самостоятельно вступить в бой.

А судя по его внешнему виду, он делал это не один раз.

Интересная у меня, однако, семейка. Всех трёх братьев не перепутаешь. Толстый, тонкий и качок. Это хорошо ещё, что я немного привёл своё тело в порядок. А то мой предшественник, похоже, вообще никогда спортом не занимался.

— Пойдём, карета уже ждёт, — сухо сказал Кирилл и, поманив меня рукой, пошагал к выходу из вокзала.

Вот уж не думал, что снова окажусь в Санкт-Петербурге после своего изгнания. А Кирилл, между тем, явно не был рад моему визиту. Его приветствие — лишь формальность. Он явно относится ко мне не так, как Ярослав. Хотя, возможно, Кирилл просто не умеет прямо выражать свои эмоции.

Мы покинули территорию вокзала и оказались на Знаменской площади. В моём мире её уже переименовали в Площадь Восстания. Но здесь вряд ли история пойдёт по тому же сценарию.

В Санкт-Петербурге жизнь кипела. Народ носился туда-сюда, толпы людей, десятки карет. Оживлённо, особенно в сравнении с Хопёрском. Не так, как в Питере двадцать первого века, но всё же впечатляет. Когда я уезжал отсюда, даже не обратил внимание на то, как выглядит старый Санкт-Петербург.

— Ярослав не солгал? — с сомнением в голосе спросил Кирилл, когда мы уселись в карету. — У тебя действительно пробудился обратный виток?

— Не солгал, — коротко ответил я. — Только ты хотя бы не проси меня его на тебе использовать.

— А что, Ярослав тебя просил о таком? — вскинул брови он.

Я молча кивнул.

— Вот уж не думал, что ему хватит духу, — усмехнулся Кирилл. — Нет, я тебе верю. Можешь ничего не доказывать. Однако не понимаю, откуда он у тебя взялся. Ты ведь даже прямым витком толком никогда владеть не умел.

— Знаешь, изгнание меняет людей, — ответил я. — Оно определённо пошло мне на пользу. В каком-то смысле я даже рад, что оказался один.

Кирилл нахмурился. Похоже, он был со мной не согласен. Воспринял мои слова, как оскорбление.

— Ну да, — кивнул он. — Тебе всегда было плевать на семью. Я бы и не приехал на этот вокзал, если бы не вся та шумиха, которая поднялась над твоим именем.

— Вот теперь я точно вижу, как на самом деле ты рад меня видеть, — рассмеялся я. — Лучше не играй со мной в вежливость, Кирилл. Говори то, что думаешь. Я ценю откровенность.

У меня не было желания с ним спорить, но и выслушивать враньё из разряда «я рад тебя видеть, брат» мне не хотелось. Пусть лучше говорит прямо. Всё равно его обида нацелена на бывшего Алексея Мечникова, а не на меня.

— Откровенно поговорить хочешь? — просипел он. — Тогда скажи мне, Алексей, как так вышло, что после твоего изгнания отец стал суетиться и говорить о тебе даже больше, чем прежде?

— Понятия не имею. Я с ним общаюсь редко, — признался я. — И со всеми проблемами справляюсь сам. Без его помощи.

— И это единственное, за что тебя можно похвалить, — сказал он. — На мой взгляд, отец допустил большую ошибку. Ему нужно было отнять у тебя магию, как это обычно делается при изгнании. Но он, похоже, не думал, что она у тебя вообще есть.

— Если ты встретил меня только для того, чтобы отчитать — не утруждайся, — сказал я. — Меня твои слова не задевают.

И этот факт только сильнее разозлил Кирилла.

— Послушай, Алексей, — вздохнул брат. — Вы с Ярославом можете крутить свои дела, сколько вам влезет. Только не заставляй отца беспокоиться. Клянусь, если у него из-за тебя сдадут нервы, я сам лично тебя придушу. Из родителей у нас никого больше нет. Не знаю, как ты, но я отцом дорожу.

Точно, а я ведь ничего не слышал о матери Мечниковых. Но, что с ней стало, мне неизвестно. А спрашивать об этом слишком глупо.

— Угрозами пустыми не кидайся, — предупредил его я. — Отец мне тоже дорог. Именно поэтому я к нему за помощью не обращаюсь.

— Это — не пустые угрозы, Алексей, — насупился Кирилл. — За отца я правда могу порвать кого угодно. Даже тебя. И твой обратный виток тебя не спасёт.

— Успокойся уже, — вздохнул я. — Если ты не понял, я приехал сюда не драться, а решить ещё одну проблему самостоятельно.

— А вот и первая проблема… — резко вскочил со своего сиденья Кирилл.

Поначалу я подумал, что мой брат совсем спятил и хочет меня атаковать. Однако Кирилл выглянул в окно, и как раз в этот момент наша карета остановилась.

— Что случилось? — спросил я и на всякий случай подготовил обратный виток.

— Юсуповы, — произнёс он и тут же вздрогнул, почувствовав магию моей левой руки. — Спрячь это. Я сам буду с ними говорить.

— Нет уж, проблемы мои, значит, и общаться с ними буду я сам, — сказал я.

Кирилл прищурился, но всё же одобрительно кивнул. Мы вместе вышли из кареты. Дорогу перегородили три повозки, из которых уже выбрались десять вооружённых солдат. Не исключено, что и маги среди них есть.