Кулачник 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Ладно, — сказал я. — Пора разобраться.

Я подошёл к двери и громко постучал костяшками кулака.

— Эй, мужик, ты там живой? Люди же ждут.

Несколько секунд висела тишина. Я постучал сильнее, и тогда изнутри донёсся грубый голос.

— Чё орёте? Занято же, не видите?

— Мы видим, что занято, — возразил я. — Но ты уже полчаса там сидишь. Давай закругляйся.

В ответ послышалось раздражённое сопение.

— Идите вы все… ждите, сколько скажут.

Толпа снова возмущённо загудела.

— Совсем обнаглел!

— Думает, один тут!

Я снова постучал, теперь не костяшками, а кулаком, так что дверь заходила ходуном.

— Мужик, не испытывай терпение. Люди уже на пределе.

Я снова постучал, и с той стороны раздалось:

— Себе по голове постучи!

Очередь взорвалась возмущением, старушка даже перекрестилась.

Я сжал кулак и постучал в третий раз — так, что по коридору разнёсся грохот.

— Открывай. По-хорошему прошу.

За дверью что-то заскрипело. Дверь вдруг распахнулась, и в проёме возникло тело, перекрывшее почти весь дверной проход.

Здоровенный мужик, пузатый, но с широкими плечами, с перекошенным лицом и красными от перегара глазами. Щёки лоснились от пота, рубаха расстёгнута на пузе, на плече свисало грязное полотенце.

Он уставился прямо на меня.

— Чё стучишь, а? Проблемы ищешь? — сипло спросил он.

Люди за моей спиной инстинктивно отшатнулись, явно понимая — что-то сейчас будет. Я спокойно просверлил взглядом этого мужика.

— А какие проблемы? Ты занял туалет на полчаса, вагон тебя ждёт. Думаешь, корона не слетит?

Он замялся на секунду, потом расправил плечи, пытаясь нависнуть надо мной.

— Не нравится? Жди! — рявкнул он, запах перегара ударил в лицо.

Я обернулся к людям за спиной.

— Одну секундочку, — сказал я им спокойно.

И прежде чем мужик успел закрыться, я обеими руками развернул его и буквально затолкал в туалет. Дверь за нами захлопнулась.

Он сразу взорвался.

— Ты чё творишь⁈ — и попытался ударить меня кулаком в голову.

Я ушёл в сторону, и его кулак врезался в кафельную стенку кабины. Он выругался, потряс повреждённой рукой и попытался ударить второй.

Пространство было тесное, локти почти задевали стены. Он замахнулся, но я перехватил его руку и резко толкнул вбок. Он ввалился в маленькую душевую кабину, что находилась рядом с туалетом. Сорвал занавеску. А я нащупал вентиль. Повернул. Ледяная вода хлынула сверху, обдав его с головы до пят из душевой лейки.

— Тебе охладиться надо, — сказал я.

Мужик заорал, замахал руками, вода стекала по его морде, разбавляя запах перегара. Внизу валялись его носки и футболка — видно, он тут стирал свои вещи.

— Ты чё, совсем больной⁈ — заорал он, захлёбываясь.

— Я? — я прижал его плечом к стенке. — Это ты тут полвагона держал. Умнее не придумал, как стирку в туалете устроить?

Он попытался вывернуться, но я схватил его за грудки, наклонился к самому уху.

— Ещё раз рыпнешься — и умоешься уже не душем, а юшкой. Понял?

Он скрипнул зубами, но сопротивляться не стал.

— Собирай своё барахло и вали. Люди ждут.

Дверь туалета открылась, и я буквально вытолкнул мокрого детину наружу. С него лило так, будто он под дождём прошёлся километров десять. Рубаха тёмными пятнами облепила пузо.

Он остановился в коридоре, оглядел очередь. Люди смотрели на него так, что слов не требовалось — и презрение, и злость, и откровенное торжество.

— Про… простите, — пробормотал он, не поднимая глаз. — Больше не повторится.

И, прижав к груди мокрые носки, торопливо проскользнул мимо, исчезнув в своём купе, как крыса в щель. Дверь за ним захлопнулась.

— А вот так и надо! Давно пора ему было нос умыть, — сказал мужик в клетчатом.

Я выдохнул и повернулся к очереди.

— Прошу прощения за задержку. Теперь всё свободно. Проходите. Но сначала на минуточку, — я повернулся к Насте, приглашая её пройти. — Не надолго, потом как очередь подойдёт, нормально сходишь.

Настя прошмыгнула в туалет, аж подпрыгивая и глядя на меня с благодарностью.

— Спасибо, молодой человек, — сказала пожилая женщина.

Управилась девчонка быстро, и люди, теперь уже понимая, что время поджимает, а в туалет надо всем, ускорились. Очередь сдвинулась. И в итоге я, оказавшись в ней одним из последних, дождался, когда сам зайду в туалет, минут через десять.

Когда вернулся в купе, там уже царила утренняя суматоха. Настя укладывала свои вещи в чемодан. Антонио, ворча, складывал в аккуратную стопку свой шарф и жилет.

— Никогда больше… никогда! Автобус лучше, даже верблюд лучше, чем поезд! — приговаривал он.

Козлов молча затягивал лямки на своём бауле. Я подметил, что движения у него быстрые и чёткие. Видно было, что у него давно выработана привычка собираться за считаные минуты.

Я присел на нижнюю полку, обулся и стал наблюдать, готовясь к остановке.

— Сколько времени? — спросила Настя, поправляя волосы перед зеркалом.

Отвечать не пришлось, по вагону объявили по громкоговорителю:

— Поезд прибывает на конечную станцию… просьба пассажиров не забывать свои вещи.

Через несколько минут состав окончательно затормозил, и вагон напоследок дёрнулся. За окном уже виднелся перрон, люди, причём тепло одетые, у которых из рта выходил пар.

— Всё, приехали, — сказал я, закидывая рюкзак на плечо.

Мы вышли из вагона на перрон, выслушав тёплые прощания проводницы. Я сунул женщине купюру, решив отблагодарить. Всё-таки её вины в произошедшем вчера не было. А нервы ей потрепало изрядно.

— Да что вы, не стоит… — она попыталась отказаться, но я настоял.

— Возьмите, — настоял я.

Выйдя из вагона, я сразу поёжился — в лицо ударил холодный утренний воздух. Воздух здесь был холодный, но как будто чище, не то что в Москве, где он всегда с привкусом выхлопа.

— Господи, как же тут холодно! — Настя тоже поёжилась, вцепилась обеими руками в ручку чемодана. — Я совсем не рассчитывала, что тут такая погода.

Я посмотрел на её пухлый чемодан, который она катила.

— Не рассчитывала? С целым шкафом за спиной? Там, наверное, половина гардероба, и всё равно нечего надеть? — я не удержался от усмешки.

Она вспыхнула, но улыбнулась виновато.

— Ну… это всё другое, не тёплое.

Антон тем временем подпрыгивал на месте, постукивая каблуками по плитке и делал трагическое лицо.

— Этот холод убивает мою душу! Я не для этого рождён! Мне нужен пляж, солнце, сиеста… а не этот… холодильник!

— Держись, — хмыкнул я. — Зато кофе горячий есть!

Возле киоска стояла небольшая очередь, и я решил, что без кофе мы дальше не двинемся. Взял четыре стаканчика.

— О-о-о, спасение! — простонал Антон, вдыхая аромат.

Настя сделала осторожный глоток и улыбнулась.

— Знаешь, он и правда вкусный. И вообще… тут как будто воздух другой. Чище.

— Ага, — сказал я, согревая ладони о картонный стакан. — Тут дышится по-другому, тоже заметил.

Козлов младший был не особо разговорчивый с самого утра. И холодно ему не было, хотя от кофе он не отказался. Пил маленькими глотками и достал телефон, которого, как я думал, у него не было.

Заметив мой взгляд, он махнул рукой и подозвал ближе. Он огляделся и заговорил почти шёпотом, так что в шуме перрона нас никто не услышал.

— Слушай, Сань. Дальше я поеду к одному человеку. Попробую договориться, чтобы он помог нам. Так что я пока не на связи и порознь…

Он на секунду замялся, оглянулся на Настю и Антона, которые возились с чемоданами, потом снова посмотрел на меня.

— Ты будь, если что, на связи. Возможно, с тобой захотят поговорить.

— Добро, — сказал я. — Номер мой знаешь.

Козлов коротко кивнул, мы обменялись рукопожатием.

— Удачи, Макс, — сказал я, нарочно назвав его новым именем.

Он усмехнулся уголком губ.

— Она мне пригодится.

Младший Козлов развернулся, бросил пустой стакан в урну и зашагал прочь.