Испытание Бога (СИ) - Черников Константин

На Пирамиды были брошены все силы, что ещё оставались под рукой у Правителя. А они всё ещё оставались значительными. Перекрытие же источников энергии Земли поставило Мардука и его сторонников, блокированных в Пирамидах, в крайне тяжелое положение. А уничтожение армии Набу — и вовсе в безвыходное. Мардук, лишённый возможности подпитывать свою божественную энергию, не мог теперь сопротивляться бесконечно долго. А помощи ему ждать было неоткуда. Единственный, кто мог бы его спасти — Алгар. После победы под Лараком молодой наместник Ану на Земле значительно усилился и укрепил свои позиции. Но он не спешил приходить на помощь одному из своих прямых конкурентов в борьбе за Власть. Муратов вполне резонно решил, что пусть лучше Мардук с Энлилем продолжают остервенело «грызть» друг друга. Рано или поздно, кто-то из них непременно падёт в этой борьбе, но и победитель выйдет из неё изрядно потрёпанным. Вот тогда-то и настанет время Алгара.

Энлиль же рассуждал несколько по-иному. Он планировал уничтожить своих противников по одиночке — одного за другим. И Мардук, безусловно, был первым «в очереди». Оставив на время в покое Алгара, с которым не удалось справиться сразу, Энлиль обрушил на ослабевшего Мардука всю свою мощь. Самопровозглашённый правитель из дома Змея был обречён. Все это понимали. Понимал это и Мардук. Но отступать и сдаваться на милость победителя он не собирался. Сначала он запальчиво вызвал Энлилия или Нинурту на личный поединок, чтобы в нём все и решить — раз и навсегда. Но его дядя воспринял это отважное предложение со смехом:

— О, Нибиру! К чему весь этот спектакль? Я понимаю — это нужно слабым, чтобы хоть как-то подсластить обидную горечь поражения и сохранить свою честь. Но зачем нам поединок для выявления победителя, когда мы и так уже победили? Смешно! Пустая бравада. Пусть лучше мой непокорный племянник вымаливает себе более лёгкое наказание. Это единственное, что ему ещё остаётся…

Тогда Мардук решительно заявил, что он будет стоять до конца, а потом уничтожит себя, Пирамиды и всех, кто к ним приблизится с помощью своего Божественного вихря, который ещё оставался в его распоряжении. Стало ясно, что неизбежная победа Энлиля достанется ему ценой колоссальных жертв и разрушений по всему Шумеру. Это было безумием! Но ни тот ни другой не желали уступать. Оба «закусили удила» и напоминали двух обезумевших жеребцов, скачущих наперегонки и стремящихся непременно обойти соперника любой ценой и не желавших останавливаться, даже зная, что впереди пропасть.

Всё это грозило очень серьёзными, практически необратимыми последствиями для всего земного мира. Первым забил тревогу отец Мардука. Не успев оплакать потерю любимого внука, Энки никак не мог смириться ещё и с потерей своего первенца. Он немедленно связался по магической связи со своим младшим братом.

— Эрра, мы должны остановить это безумие! — воскликнул он, едва только появилось облачко связи.

Он застал главу Дома Дракона за обедом. Эрра отодвинул от себя большое золотое блюдо с только что приготовленной дичью и вытер руки о полотенце.

— А я ведь предупреждал тебя, брат мой, что твоё бесконечное поощрение непомерных амбиций твоего сына не приведёт ни к чему хорошему…

— Верно, — поддержала своего супруга Маммету, сидевшая за столом напротив, — Тысячу земных лет, с момента окончания последней Великой войны Домов, на Земле худо-бедно поддерживалось равновесие сил. Случались разногласия, но всё же удавалось избегать серьёзных конфликтов. Теперь же всё изменилось.

— Знаю-знаю… — обречённо махнул рукой Энки, — Все мы тогда согласились с первенством Энлиля, хотя он и не старший в роду.

— Но, он полноправный наследник, — заметил Эрра, — Закон на его стороне.

— Именно поэтому я и уступил настоянием отца. Да, действительно, я и мой Дом были готовы смириться с его главенством, но не с тиранией. Мы не его слуги! Мы не могли терпеть и дальше притеснения наших прав. Энлиль потерял всякое чувство меры в своём властолюбии.

— Властолюбие — это отличительная черта всей нашей семьи, — грустно усмехнулся Эрра, — За это и расплачиваемся…

— Ладно, брат мой, мне сейчас не до споров о морали и недостатках Династии, — прервал его Энки, — Всё зашло слишком далеко. И если мы не остановим Энлиля, то всё это плохо закончится.

— Для кого?

— О, Нибиру! Да, для всех нас! Для всего Шумера и всей Земли. Разве ты этого не понимаешь.

— Я-то, как раз, прекрасно это понимаю. Хорошо, что и ты, наконец, прозрел, Энки.

— Вот только не надо во всём обвинять меня, — вспыхнул глава Дома Орла, — Как будто бы ты сам не поддерживаешь своего сына, Алгара. Он ведь тоже действует вне закона… И не говори мне, пожалуйста, о своём традиционном нейтралитете.

— Алгар получил санкцию с Нибиру! — Эрра вскочил с места, — Наш отец лично назначил его своим полномочным представителем…

— Представителем, но не Правителем, коим он себя уже объявил, — парировал Энки, — Это разные вещи.

Отношения между братьями уже давно были натянутыми и теперь явно назревала очередная ссора. Почувствовав это, Маммету попыталась разрядить обстановку:

— Дорогой мой супруг, и ты — Энки — послушайте! Так мы ничего не решим. Взаимные претензии делу не помогут. Не пора ли нам, наконец, хотя бы на время, забыть о разногласиях и договориться… Пока ещё не поздно.

Её разумные слова и решительный вид как-то сразу погасили разраставшийся конфликт. Оба брата замолчали, собираясь с мыслями. Первым нарушил напряжённое молчание старший брат.

— Твоя прекрасная и мудрая супруга, как всегда, права, Эрра — примирительно проговорил Энки, — Сейчас важнее всего покончить с этой войной. Пока, и правда, ещё есть такая возможность.

— Согласен. И что ты предлагаешь?

— Нам следует заставить Энлиля снять осаду Пирамид. Это единственная возможность всё прекратить. Я знаю своего сына — он не отступится. Его слова — не пустая угроза. Нельзя этого допустить. Думаю, что совместными усилиями мы остановим Энлиля. Он не рискнёт выступить против всех сразу…

— Я согласен. Но… только с одним условием.

— Каким же? — в голосе Энки послышалось напряжение.

— Одновременно с этим Мардук должен капитулировать. Но иное, боюсь, Энлиль никогда не согласится.

— Но тогда наш брат, на правах победителя, потребует суда над Мардуком! — воскликну Энки, — Он будет требовать смертного приговора. Ты же знаешь это.

— Знаю. Но, подумай сам — кто будет выносить приговор?

— Как обычно — Совет Двенадцати.

— Вот именно! А разве по этому вопросу у Энлиля будет там большинство голосов? — спросил Эрра и тут же ответил себе сам, — Разумеется нет. Особенно если мы привлечём на свою сторону ещё и нашу сестру.

— Она в обиде на Мардука… — мрачно заметил Энки.

— И не безосновательно! — воскликнул Эрра, — Мардук, и вправду, виноват. Он заслуживает наказания. Но смертная казнь — это слишком… Я уверен, что нам без труда удастся добиться более лёгкого приговора.

— Похоже, другого варианта нет, — согласился Энки, — Будем надеяться, что я смогу уговорить Мардука, несмотря на всё его упрямство. Но кто уговорит остановиться Энлиля? Ни тебя, ни, тем более меня, он не послушает.

— Это так. Единственный, кто сможет повлиять на нашего братца — так это только отец и никто другой.

— Да, но кто повлияет на него? Энлиль всегда был его любимцем. Он во всём ему потакал. Ты же помнишь… Боюсь Ану может и на этот раз встать на его сторону.

— Возможно. Но есть кое-кто ещё, кого просто обожает наша мать…

— Нинмах!

— Точно, брат. Мама любит её больше всех. Не удивительно — сыновей у неё много, а дочь единственная. Помнишь, как мы с тобой в детстве добивались благосклонности отца, благодаря заступничеству старшей сестры?

— Я тебя понял, Эрра, — задумчиво проговорил Энки, — Мы уговорим Нинмах, она поговорит с Анту, а мама всегда имела подход к отцу… Может сработать. Отличный план.

— Вне всяких сомнений. Не думаю, что это будет сложно. Несмотря на все прегрешения твоего неугомонного первенца, Нинмах никак не может быть заинтересована в уничтожении всего Шумера. Да и наш отец вряд ли захочет для него смертной казни, в качестве наказания. В худшем случае Совет проголосует за изгнание. Но, согласись — это лучше казни. У Мардука будет время подумать, а Шумер будет спасён.