Непобедимый 4. На излом (СИ) - Тыналин Алим

Я чувствовал, как сердце бешено колотится. Комната словно сузилась, воздух стал густым и тяжелым. Он сжал подлокотники кресла.

— Но вообще-то я спортсмен, а не шпион. Зачем мне это надо? — спросил я. Уже успел раз двадцать пожалеть, что сунулся в это змеиное гнездо.

— Никто не просит вас становиться шпионом, товарищ Волков, — мягко прервал меня Андрей Николаевич. Его голос был спокойным, почти гипнотическим. — Мы просто просим вас быть внимательным и сообщать нам о любых подозрительных действиях. От этого может зависеть не только безопасность шаха, но и отношения между нашими странами.

Я молчал, обдумывая услышанное. Доблестный чекист еще пытался мягко на меня надавить, но я ответил:

— Андрей Николаевич. Давайте сделаем так. Обещать ничего не буду. Но если чего увижу интересное, то…

Сотрудник органов госбезопасности чуть наклонился ко мне. Заинтересованно ждал ответа.

— То подумаю о вашем предложении, закончил я и встал. — На этом разрешите откланяться. У меня скоро схватка. Очень рад нашей встрече.

Хотя про себя тут же добавил мысленно, что я в этом не уверен. Но Андрей Николаевич ничуть не обиделся. Улыбнулся, пожал руку на прощание. Пожелал удачи в предстоящем поединке.

Из посольства я сразу отправился на чемпионат.

Стадион «Арьямехр» гудел как растревоженный улей. Сквозь бетонные стены до меня доносился приглушенный рокот толпы, заполнявшей трибуны. Прохладный воздух кондиционированного коридора, ведущего к главной арене, покрывал кожу легкой испариной.

Я методично разминал мышцы, крепкое, натренированное тело двигалось с отточенной грацией хищника. Я почти сразу заметил группу людей, собравшихся в дальнем конце коридора.

Среди них выделялся высокий мужчина с орлиным носом и пронзительным взглядом темных глаз. Его строгий костюм резко контрастировал со спортивной одеждой окружающих. Я чувствовал, как по спине пробегает холодок каждый раз, когда этот человек бросал в его сторону быстрый, оценивающий взгляд.

— Волков! Сосредоточься! — резкий голос Степаныча вырвал меня из задумчивости. — Что ты потерянный, как ежик в тумане.

Я повернулся к наставнику — коренастому мужчине с седеющими висками и пронзительными глазами. Морщины на лице Степаныча, казалось, стали еще глубже от беспокойства.

— Все в порядке, Олег Степанович. Я готов, — постарался придать голосу уверенность, но внутри все сжималось от напряжения.

Тренер положил жилистую руку на мое плечо.

— Слушай внимательно. Ты ведь помнишь? Мы с тобой уже все обговорили. Твой противник Рахим Махмуди. Он силен в партере, но слаб в стойке. Используй это.

Я кивнул, но взгляд снова невольно метнулся к группе в конце коридора. Степаныч нахмурился, заметив рассеянность своего лучшего борца.

— Да что с тобой, Витя? Ты сам не свой последние дни.

Я посмотрел на тренера. Как ему объяснить, что на моих плечах лежит груз, о котором я не могу рассказать? Как описать то чувство опасности, которое преследует меня с того момента, как я случайно подслушал тот разговор в ресторане?

— Все в порядке. Просто небольшое волнение перед важной схваткой, — ответил я. — Сейчас все будет наилучшим образом, Олег Степанович.

Степаныч пристально посмотрел на меня, словно пытаясь проникнуть в самую глубину души ученика.

— Только не говори, что ты опять впутался в историю с бабами. Еще и с местными. Или еще чего похуже? Ты совсем спятил или что? Вылетишь из чемпионата, как пробка.

Я кивнул, ощущая, как груз ответственности становится еще тяжелее.

— Да я же говорю, все в порядке, Олег Степанович, — повторил я. Слегка раздраженно. Хватит со мной носиться, как с ребенком. Мой голос прозвучал тверже, чем он сам ожидал. — Пробьемся. Где там этот Махмуди?

Степаныч досадливо сплюнул и отошел.

Закончив разговор с тренером, я направился к раздевалке. Шаги гулко отдавались в пустом коридоре, смешиваясь с далеким гулом толпы. Стены, покрытые светло-серой краской, казались зловеще безликими, словно скрывающими какую-то тайну. Или у меня разыгралось воображение.

Проходя мимо неприметной двери технического помещения, я вдруг услышал приглушенные голоса. Знакомые. Я остановился и прислушался.

Сердце забилось чаще, когда донеслись обрывки фраз на фарси. Я постарался запомнить слова. Хотя, конечно, мог ошибиться

Замер на месте, напрягая слух, но в этот момент дверь внезапно открылась. Я едва успел сделать вид, что завязываю шнурки на борцовках. Из помещения вышел крепко сложенный мужчина в темно-синей форме охранника стадиона. Его настороженный взгляд мгновенно остановился на мне.

— Эй, спортсмен! Тебе нельзя здесь находиться, — строго сказал охранник на ломаном английском. В его голосе слышалось плохо скрываемое раздражение и тревога. — Что ты здесь делаешь?

Я выпрямился, стараясь выглядеть как можно более непринужденно. Но сам почувствовал, как по спине стекает капля холодного пота.

— Извините, я, кажется, заблудился. Не подскажете, где раздевалка для участников?

Охранник прищурился, изучая мое лицо. Казалось, это мгновение длилось вечность. Наконец, он неохотно указал направление:

— Дальше по коридору и налево.

Я кивнул с деланной благодарностью и двинулся в указанном направлении. Однако, сделав несколько шагов, обернулся и краем глаза заметил, как из двери выглянул человек с орлиным носом. Его тонкие губы беззвучно шевельнулись, передавая какое-то сообщение охраннику.

Я почувствовал, как по телу пробежала волна адреналина. Ускорил шаг, стараясь не выдать своего волнения. В голове пульсировала мысль. Они что-то затевают. И что-то там обсуждали. Но что?

Возвращаясь в зону для спортсменов, я внезапно столкнулся с Фаридой. Какая удачная встреча.

Молодая иранская журналистка, с ее оливковой кожей и выразительными карими глазами, казалась неуместно яркой в сером однообразии коридоров стадиона. Она держала микрофон, но я сразу заметил тревогу, промелькнувшую в ее взгляде.

— Виктор! Я как раз искала тебя для интервью перед схваткой, — громко сказала Фарида, но ее глаза говорили совсем о другом.

Я мгновенно понял намек.

— Конечно, давайте отойдем в более тихое место.

Мы нашли уединенный угол рядом с пустующей технической будкой. Запах машинного масла и пыли щекотал ноздри. Фарида включила диктофон для виду, но заговорила тихо, почти шепотом:

— Виктор, я узнала кое-что важное. Есть слухи, что на вашем чемпионате происходит что-то странное. Ты ничего не видел?

Ого, в самую точку. Но откуда такое удивительное совпадение? Так ли случайно ко мне попала Фарида и с таким удовольствием вчера целовалась со мной? Или это просто-напросто медовая ловушка?

Я посмотрел на девушку. Как бы ее проверить? Ладно, рискнем.

— Я тоже кое-что подслушал. Похоже, наши опасения не напрасны. Вот что я слышал.

И повторил, что слышал возле раздевалки. Фарида нервно оглянулась. Ее пальцы, сжимающие микрофон, слегка подрагивали.

— Будь осторожен, Виктор. Это очень опасная информация. Здесь говорится что-то о том, что планируется в день награждения. Тогда должен приехать премьер-министр. Или даже сам шах.

Эге, что-то такое я и сам подозревал. Недаром ко мне обратились из КГБ. Ох, зачем же я залез в это дерьмо?

Я ощутил, как к горлу подступает комок. Ситуация становилась все опаснее. Я быстро поцеловал девушку.

— Спасибо за предупреждение. Мы должны действовать быстро, но осторожно, — я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони. — У меня сейчас поединок. После него нужно будет всё обсудить. У нас мало времени.

Фарида кивнула, ее глаза блеснули решимостью. Затем, переключившись на роль журналистки, она громко произнесла:

— Спасибо за интервью, Виктор! Желаю удачи в поединке!

Я вернулся в раздевалку, чувствуя, как каждый нерв в теле звенит от напряжения. Запах пота и линимента «Мазь Вишневского», обычно успокаивающий перед схваткой, сейчас казался слишком резким, почти удушающим.