Владыка (СИ) - Криптонов Василий

Владыка заорал, но его голос неожиданно пересилил голос Гравия:

— Грешники! — прогремел он над пустынной землёй. — Страдальцы, обречённые навеки! Кто из вас не мечтал искупить вину? Кто не жаждал облегчить участь? Пришло ваше время!

Как и черти, они появились вдруг. Неожиданно. Весь горизонт усеялся бегущими со всех ног людьми. Они стремительно приближались к опешившему владыке, который отвернулся от нас и смотрел на эту, новую напасть.

— Гравий… — позвал я.

— А? — повернулся ко мне Гравий.

— Ты отморозок полный…

— От такого слышу! — расхохотался Гравий.

Лавина мертвецов катилась, и ни конца, ни края ей не было видно. Зато я начал различать лица. И не без удивления увидел, что в первом ряду, истошно вопя, несётся Мандест. Ишь ты. Года не прошло, а он уже героем стал. По ходу пьесы, быть грешником в загробном мире — действительно такое себе. Если вот такие личностные трансформации имеют место.

Грешники наступали широченным полукругом. Ещё чуть-чуть, и заключат нас всех в кольцо. Нахрена — непонятно. Если валишь толпой одного и имеешь преимущество в виде разгона, окружение вообще смысла не имеет. Нужно просто валить и добивать. Я бы выстроил нападающих клином с острием шириной человек в пятнадцать.

Но меня никто не спрашивал, и вообще хрен знает, чему подчинялись эти граждане. На нас пёр полумесяц, и мы должны были с этим просто смириться. Но у владыки, кажется, были иные планы.

Он взмахнул обрубками щупалец, и капли зелёной крови разлетелись по земле. Ещё один взмах, ещё, ещё…

— Что бы он ни делал — мне это не нравится, — заявил я.

В следующий миг кастанул Костомолку. Был готов к тому, что в неё ухнет вся моя мана, да плюс мана моих товарищей по оружию. Но вот к тому, что реально случилось, меня жизнь не готовила.

Костомолка тупо улетела «в молоко», растворилась в небе. Потому что никакого владыки больше не было! Исчез.

За пару мгновений неопределённости я, кажется, начал седеть. Если эта тварь сумела вернуться в Петербург… А почему нет, спрашивается, что мы вообще знаем о её способностях? Ничего не знаем. Знаем, что в разговорах туповата и заносчива, только и всего. Но когда тупость мешала силе…

— Беда! — крикнул Гравий.

Брызги зелёной крови, разлетевшиеся из щупалец, забурлили, как будто имели глубину. И вот из одной из них выскочил чёрно-зелёный человек. Ну, человека он напоминал весьма условно. Так, чучелко какое-то, наспех слепленное по образу и подобию бегущих грешников. Однако в руках чучелко держало чёрно-зелёный меч.

Вот вторая лужица исторгла ровно такого же воина, третья, четвёртая… Я глазом моргнуть не успел, как между нами и грешниками выстроилась армия. Не многочисленная, чёрно-зелёным воинам только-только хватило числа выстроить один ряд такой же длины, как у грешников. Но на численность им было плевать. Они рванули в контрнаступление.

Всё произошло так быстро, что ни я, ни Гравий ничего не успели предпринять. Да и что мы могли бы? Эти твари неслись так быстро, что ни один Знак не смог бы их догнать.

Армии сшиблись. Земля дрогнула так, что я с трудом удержался на ногах. А потом поднялся крик.

Владыка, единый в сотне лиц, рубил, сминал, перемалывал в кровавую кашу силы противника, настолько его численно превосходящие, что даже сопоставлять их было смешно.

В передних рядах возникло смущение. Кажется, увидев, в какую мясорубку их влечёт, грешники попытались повернуть назад. Но сзади напирала такая страшная сила своих же, что о бегстве не могло быть и речи. Первые ряды оказались зажаты меж молотом и наковальней. Одни поддались панике и оказались под ногами своих же. Другие решили идти до конца и погибали от стремительно мелькающих чёрно-зелёных мечей.

— Они погибают… совсем? — спросил я.

Кровь от грешников летела настоящая, красная. Человеческая. Мандест уже прекратил существование, даже рота криминалистов не сумела бы вычленить его частицы в той каше, которую оставлял после себя размножившийся владыка.

— Спроси чего полегче… — выдавил бледный Гравий.

Судя по растерянному лицу, он думал, что начало правления выдалось таким себе. Принял смелое управленческое решение, которое обернулось полной задницей. Хотя, по-хорошему, следовало думать иначе. Гравий подтянул на нашу сторону ресурс, который работал. Хоть как-то работал.

Я хотел сказать об этом Гравию, приободрить, но тут перед внутренним взором мелькнуло нечто совсем уж нехорошее.

Сосредоточившись, я поймал в «объектив» смутивший меня момент и выругался.

— Что? — повернулся Гравий.

— Оставлю тебя ненадолго. Прости, но тут без вариантов.

Я бросился к тому месту, где находился потусторонний «якорь» Гравия. Встал на него и перенёсся в дом Катерины Матвеевны.

Харисим лежал на полу у лестницы, истекая кровью. Его глазами я видел, как два упыря тащат со второго этажа мою невесту. Она кричала без остановки, и рычание упырей ей вторило.

Взмах мечом с наложением одноимённого Знака — и две упырьи башки запрыгали по ступенькам. Меня пощекотало молниями. Безглавые туши рухнули, упала и Катерина Матвеевна. Скатилась вниз, тут же вскочила, перепачканная зелёной кровью, тяжело дыша.

— Не ранена? — Я схватил её за подбородок, повернул голову в одну сторону, в другую. — Не укусили? Отвечай, ну!

— Нет! — крикнула она.

Наверху появились чуть живые от ужаса папенька с маменькой, за их спинами маячил дядюшка. Живые, значит, и наверху чисто. Видимо, упырей настропалил какой-то колдун, исключительно на Катерину Матвеевну. Чтобы достать меня. Потому что я тварей достал уже капитально, и сегодня ночью они решили поквитаться.

Убедившись, что Катерина Матвеевна в порядке, я бросился к Харисиму. Там всё было плохо. Харисим зажимал огромную рану в животе. Такую же огромную, как он сам.

— Я — всё, Владимир, — прорычал, скрипя зубами от боли.

— Хрен тебе, а не всё, — отрезал я.

Остановить кровь.

Заживление.

Противоядие.

Восстановление сил.

Харисим отнял руки от живота. Плоть была целой, только одежда превратилась в ничто.

— Уходите, — приказал я.

— Куда?

На улицах Смоленска кипел апокалипсис, я видел это глазами подчиненных мне охотников. И тут же простроил относительно безопасный маршрут.

— Храм какой-то есть неподалеку, вроде каменный. Укройтесь там.

— Храм? — нахмурился Харисим.

— Верно, о Троицком соборе говорите, — подала голос маменька Катерины Матвеевны. — Каменный он, да.

— Не дойдём, — мотнул головой Харисим. — Забери их, Владимир! Не уберегу.

— Куда, *****, я их заберу⁈ На луну?

— Да хоть бы и на луну! Поскидай в яйцо своё — и лети!

Ну, ясно — шок у человека. Паника — помирать ведь собрался. И осознание, что один раз людей уже не уберёг. Если бы я не пришёл на выручку… Короче, воздействовать тут можно единственным способом.

— А ну, встал! — заорал я, уже не пытаясь сдерживаться. — Быстро, встал! Там, за дверью, родий и костей столько, сколько ты отродясь не видывал! А ты лежишь и хнычешь, как девчонка!

Харисим с рыком поднялся. Рявкнул:

— Ну, смотри, Владимир!

Отлично. Сработало. Это снова прежний Харисим.

— Уж я присмотрю… Бль… Всё, пока.

В следующее мгновение я был в трактире Фёдора. В том, что от него осталось. Дверь вынесли вместе с изрядной частью стены, и в образовавшийся пролом пёрли твари всех расцветок и мастей.

Костомолка!

С тем количеством силы, что я в неё вливал, Костомолка уже походила на мясорубку. Единым помыслом я уничтожил восемь волкодлаков, троих упырей и одного медведя. Тут же повторил Знак. Твари с визгом отпрянули от пролома.

Я повернулся, нашёл взглядом Алексея. Он, тяжело дыша, стоял перед сбившимися в кучу перепуганными гражданскими. Меч у него в руке дрожал. Если бы не моё внезапное появление, парень, скорее всего, уже был бы мёртв.

Глава 22

— Владимир, — выдохнул Алексей. — А я уж и не чаял…