Один я остался без силы 3 (СИ) - Орлов Сергей

— И что теперь? — спросил я, мысленно оценивая свои шансы на побег. Тело было слишком слабым после комы, но способности, возможно, остались. — Теперь, когда я очнулся?

Кривцов слегка наклонил голову, изучая меня с холодным любопытством энтомолога, наблюдающего за особо редким насекомым.

— Теперь, когда вы вернулись в сознание, мы можем перейти к следующему этапу исследований, — его голос снизился до почти интимного полушёпота, который, однако, отчётливо разносился по помещению через динамики. — Активное взаимодействие с аномалиями под вашим контролем. Сознательная работа с порталами. Возможности для Империи становятся… безграничными.

Он сделал едва заметный жест рукой, и в лабораторию вошли военные — шестеро, в полной боевой экипировке с какими-то странными устройствами, напоминающими оружие, но не похожими ни на что, что я видел раньше. Они заняли позиции вокруг моего стола, их лица были скрыты за непроницаемыми визорами шлемов.

— Разумеется, под строжайшим наблюдением, — добавил Кривцов через динамик, его глаза внимательно следили за моей реакцией. — Не пытайтесь использовать свои способности, наследник. Эти люди обучены нейтрализовать вас при первых признаках неповиновения. Их оружие настроено на частоты, разрушающие нейронные связи Перевёртышей. Один выстрел — и вы почувствуете невыносимую боль.

Я сделал вид, что полностью сломлен новостями и ситуацией, безнадёжно уронив голову обратно на стол и позволив глазам потускнеть от притворного отчаяния.

— Похоже…у меня просто нет выбора. — мой голос прозвучал слабо.

— Прекрасно, что вы полностью осознаёте серьезность своего положения, — Кривцов одобрительно кивнул, видимо, удовлетворённый моей покорностью. — Доктор Шварц, начинайте программу реабилитации. Я хочу, чтобы через неделю объект был готов к полевым испытаниям. Не жалейте ресурсов — это национальный приоритет.

Лаборанты засуетились вокруг, меняя настройки аппаратов, проверяя показатели, вводя новые данные в мониторы. Один из них, низкий плотный мужчина с коротко остриженной седой бородкой — видимо, тот самый доктор Шварц — подошёл ко мне со шприцем, наполненным прозрачной жидкостью с лёгким голубоватым оттенком.

— Это поможет восстановить мышечную ткань, — пояснил он, делая инъекцию в капельницу, подключенную к моей руке. — После семи лет неподвижности ваше тело нуждается в серьёзной реабилитации. Программа займёт несколько дней, но результаты должны быть… впечатляющими.

Жидкость из шприца начала смешиваться с раствором в капельнице, и по моим венам словно разлился жидкий огонь. Вслед за жжением пришла усталость, такая глубокая, что сопротивляться было невозможно. Веки тяжелели с каждой секундой, словно на них положили свинцовые грузы.

— Это нормальная реакция, — голос доктора доносился словно издалека, искажённый и размытый. — Организм перераспределяет ресурсы для начала регенерации. Отдыхайте. Завтра начнём физиотерапию и нейронную стимуляцию.

Перед тем как провалиться в темноту, я успел заметить, как Кривцов покидает наблюдательную комнату за стеклом. В дверях он обернулся и бросил на меня последний взгляд — оценивающий, холодный, с едва заметным намёком на торжество.

— Начать протокол «Феникс», — услышал я его приказ, прежде чем сознание окончательно погрузилось в темноту. — И держите Алису подальше, пока мы не убедимся в его лояльности.

Я закрыл глаза и позволил лекарству затуманить сознание. Но не полностью. Часть меня, та, что научилась сопротивляться ментальному контролю сущностей, оставалась бдительной, скрытой за завесой наркотического сна. Я слушал, запоминал, анализировал.

Они думают, что я сломлен и покорен. Что я смирился с ролью подопытного образца. Что годы комы и травма от произошедшего уничтожили мою волю к сопротивлению.

И они глубоко ошибаются.

Глава 18

Информация

Первое, что я почувствовал, вырываясь из наркотической дремы — боль. Не сравнимую ни с чем из моего предыдущего опыта. Каждая клетка тела горела словно облитая кислотой. Мускулы, пролежавшие без движения семь лет, теперь мстили за долгое бездействие. Сухожилия натягивались как струны готовые лопнуть. А кости… казалось, их выкручивали гигантские тиски.

Я не закричал только потому, что заранее стиснул зубы так, что они едва не крошились. Контроль. Мне нужен был полный контроль. Мне нельзя показывать истинную силу и нельзя демонстрировать реальную скорость восстановления.

— О, объект пришел в сознание, — бесстрастный голос доктора Шварца проник сквозь завесу боли. — Показатели нейронной активности удивительны! За сутки восстановлено около тридцати процентов синаптических связей. Такого результата следовало ожидать через две недели минимум.

Скрипнули подошвы ботинок по стерильному полу. В поле зрения появилось лицо — усталое, с глубокими залысинами и странно блестящими глазами за толстыми стеклами очков.

— Доброе утро, Ваше Высочество. Как самочувствие? — в его голосе не было ни капли сочувствия, только научный интерес.

— Как будто меня пропустили через мясорубку, — хрипло выдавил я.

— Абсолютно нормальная реакция, — кивнул Шварц. — Мы проводим симуляцию мышечной активности и регенерацию нервных окончаний. Это… несколько болезненно.

Он сделал пометку в планшете, не обращая внимания на мои страдания. Я украдкой осмотрел помещение. По-прежнему стерильная лаборатория, только теперь я был пристегнут к странному устройству, напоминающему помесь госпитальной койки с тренажерным оборудованием. Десятки тонких игл были воткнуты в основные мышечные группы, через них поступали импульсы, заставляющие мускулы сокращаться и расслабляться в ритме, напоминающем физические упражнения.

— Потрясающе, доктор Шварц, — раздался голос из динамиков. — Состояние мускулатуры значительно лучше прогнозируемого.

Я поднял глаза к потолку, где скрывались камеры наблюдения.

— Генерал рассчитывал на гораздо более длительный восстановительный период, — продолжал неизвестный мне собеседник. — Но этот образец превосходит все ожидания. Возможно, мы сможем приступить к полевым испытаниям раньше?

— Не стоит торопиться, — ответил Шварц, проверяя показания на мониторах. — Физическое восстановление — лишь часть процесса. Требуется полная синхронизация неврологических и психических функций, иначе объект не сможет служить эффективным детектором.

Я мысленно усмехнулся. Они считают меня всего лишь инструментом. И это их фундаментальная ошибка. Но для того, чтобы ею воспользоваться, мне нужно время. И информация.

— Какой сегодня день недели? — спросил я, делая вид, что едва могу говорить.

Шварц чуть приподнял бровь, явно удивленный столь прозаическим вопросом.

— Среда, — ответил он после секундной паузы.

— А число? — продолжил я, бессильно уронив голову, словно даже этот простой разговор истощал меня.

— Двадцать третье сентября 2032 года, — доктор склонился над планшетом. — Хотя эта информация вряд ли имеет для вас значение в данный момент.

Но он ошибался. Мне нужно было хронологически ориентироваться в новом мире. Семь лет… столько изменений, столько переменных. Что стало с Красновой и моими друзьями? Что случилось с Империей? Из обрывков разговоров, которые я слышал, было ясно, что Кривцов контролирует, как минимум, серьезную часть территорий. А «террористическое Сопротивление» под руководством Вики продолжает борьбу.

— Мы п-приступаем к следующему этапу, — раздался молодой голос слева от меня.

Я скосил глаза и увидел лаборанта — тощего юношу с растрепанными русыми волосами и нервным тиком у правого глаза. Его бейдж гласил «Марк Левицкий, младший научный сотрудник».

— Приступайте, — кивнул Шварц и обратился ко мне. — Сейчас вы почувствуете покалывание в области спины и шеи. Не пугайтесь. Мы стимулируем нервные окончания.

Обычные покалывание? Вот же пи… лжец. То, что последовало, больше напоминало удары тысячи игл, вгоняемых одновременно в каждый позвонок.