Событие шестьдесят пятое
— Пленный нужен. Язык. Что-то тут больно много кораблей собирается, — Боровой это так сказал, ни к кому конкретно не обращаясь. Понимал, что сие невозможно. Как себе такую картину представить? Это подплывает, скажем, «Фортуна» к той группе кораблей больших, и бравые гренадёры перескакивают на один из вражеских, хотя… может и не вражеских кораблей, хватают, кого ни попадя, и тащат на свой когг, а потом назад швыдко плывут. Представлять весело. Жаль осуществить невозможно.
Между тем команда «Авроры» исполнила приказ Бергера. Бриг взял правее, а на вороньем гнезде выкинули полосатый, как американский, флаг означающий приказ: «Делай как я». Юрий Васильевич с Густавом Бергером несколько дней сидел, выдумывали какому нужному приказу какой флаг будет соответствовать. Цветов не так много. Можно естественно флажковую азбуку придумать или как уж совсем в будущем из флажков цветных набирать команды, но это уже потом, после победы. Время же нужно, чтобы сигнальщиков обучить. И каждому капитану подзорную трубу выдать. А так полосатый флаг как раз и означает: «Делай как я». Это самый популярный теперь у него сигнал. Шесть непонятных кораблей при этом манёвре никак пока не отреагировали. Хотя… Рано ещё. Это же парусники. Тем более, русский флот заходил со стороны ветра, и особо много вариантов у противника, если это противник, не было. Да вообще два варианта, либо плыть в порт, либо стоять на месте. Вот, второй должно быть и выбрали.
Те корабли, что показались под драконьим облаком пока виднее не стали. Видимость на море на меньше десяти километров. Это как минимум два часа хода. А интересно…
— Густав? А у тебя тут друзья есть?
Швед энергично завертел головой, то ли надеясь друзей увидеть, то ли «нет» изображая.
— И я про это же. Если нет друзей у тебя, и нет их тут у меня, то вон те шесть кораблей, чьи бы они не были — это враги. И им на помощь тоже спешат враги, так как вообще у нас с тобой друзей в море нет. Так зачем нам ждать подмоги своим врагам. Будем бить врагов по частям. Отдавай приказ на обстрел этих неизвестных кораблей. В Аду своих отсортируют. А невинноубие́нные в Рай попадут. Опять им хорошо. При любом раскладе они в выигрыше будут, померев. Как выйдем на дистанцию, огонь из миномётов, и иди к ним бортами, бабахнем из орудий.
— Возможно это корабли Пруссии? — ту же идею, что сам Боровой обдумывал, высказал адмирал, ещё раз глянув в подзорную трубу на приближающиеся корабли.
Юрий Васильевич прочитал записку. Кивнул.
— Извинимся потом. Или захватим, в смысле пусть себя вассалами моего брата признают, а не Польши.
— Речь Посполитая сильный противник. Большое государство.
— Ничего, рискнём, — Бергер глаза закатил и руки развёл, и без Андрейки понятно.
— Как скажешь, принц.
Бергер отошёл к Трофиму Евсееву. Раненый воевода кивнул и стал отдавать приказы. Миномётчики наверху засуетились, забегали. На вороньем гнезде сначала взвился синий флаг, говорящий о том, что нужно стрелять по врагу, а потом опять почти американский полосатый «Делай как я». Корабль дрогнул от удара бронзовой плитой миномёта о доски надстройки и завоняло противно-кислым дымом. Выстрел пристрелочный, чтобы рассчитать расстояние до группы кораблей, так и не поднявших флаг, чтобы определить свою принадлежность.
Мина взорвалась в воздухе, не долетев до, пусть будет, вражеского флота, пару сотен метров.
Евсеев сам выставил одной рукой наводку и минуты через полторы вторая мина ушла в ту же компашку. Это определять расстояние от взрыва до корабля артиллеристов Боровой научил. Ничего сложного, скорость звука триста метров в секунду. Увидел вспышку или облачко дыма, вот как сейчас, и считай. Как звук долетит до тебя, то полученные секунды умножай на триста. Народ к метрам ещё не весь привык. Нужно в саженях, ну раздели полученный результат на два, получишь в саженях, если тебе в них удобней. Ясно, что точность такого подсчёта очень невелика, плюс — минус лапоть. Но ведь и точность миномёта в этом же диапазоне. Тем не менее, получается ведь. Эвон Костин сколько раз попадал куда не надо.
Миномёт вновь сотряс кораблик и на этот раз облачко вспухло прямо над инкогнитовским флотом. И тут же остальные четыре «Фенрира» отметились. С переменным успехом. Две не долетели мины, одна ушла чуть правее, возможно качнуло корабль на волне, совсем не штиль над Рижским заливом. Но одна, в добавок к мине, отправленной Евсеевым, разорвалась среди ордера. Ещё через минуту корабль содрогнулся в третий раз. Полетели мины и с других бригов и коггов. Тот же самый результат две из пяти мин где-то там, где нужно, разорвались, а три ушли в молоко.
Расстояние между тем сокращалось. Скорость пять узлов — это более девяти километров час или сто пятьдесят метров в минуту. Четыре минуты — шестьсот метров.
Теперь в подзорную трубу было видно, что на кораблях суетятся канониры. Стрелять далеко, даже стамиллиметровые «Единороги» на его кораблях молчат, чего там тогда суетятся неизвестные. О! И не только суетятся, облачка дымов от выстрелов вспухли над бортом трёхмачтового корабля. Каракки, скорее всего. Тут же и «Аврора» содрогнулась в очередной раз. Выстрелили и остальные миномёты. Разрывов видно не было, и Юрий Васильевич мысленно обозвал Евсеева мазилой, пожалев, что Костина оставил организовывать оборону Ревеля, когда в подзорную трубу увидел, как средняя мачта на каракке стала заваливаться внутрь ордера.
— Так держать!
Событие шестьдесят шестое
Опыт — дело наживное. Но уж ежели нажил, то его нужно не рас терять, а рас тиражировать. Боровой на своих ошибках уже научился. Чего уж каждый раз с нуля начинать⁈ Потому две переделанные в лайбы рыбацкие шлюпки и две настоящие рыбацкие лодки, выкупленные у гапсальских рыбаков, сейчас, канатами привязаны к его судёнышкам, и покачиваясь на волне, следуют в кильватере. Ждут, когда бравые гренадёры ими воспользуются, чтобы какой очередной кораблик к русскому флоту присовокупить. Поменять полсотни серебряных талеров, отданных за две рыбацкие лодки, на каракку, скажем, чем плохой гешефт?
— Егорка, Юрий, как расстояние позволит, подтягивайте лайбы к кораблям, перебирайтесь на них и вперёд. Пока не знаю… Возможно, не каждая лодочка сама по себе, а все вместе на одного нападайте. Корабли большие, там вражин может быть много, даже не «может быть», а точно — много. Ну, поближе подойдём, там и решим. Собирайтесь, гранат не жалейте, опять по три кидайте. Надеюсь, что это последнее морское сражение, а у нас их ещё несколько сундуков в трюме. Не назад же везти.
Диверсант и гренадёр кивнули и кинулись к бортам, своим подчинённым на других кораблях, тоже флажками команды раздавать. Это командный состав весь на «Авроре», а так люди распределены по всем кораблям флотилии. Всё же мелкий у него флот. Тридцать человек десанта на корабле, и люди уже как селёдки в бочке, боками трутся.
Пока с десантниками Юрий Васильевич общался, непонятный флот ещё на шестьсот метров приблизился. Теперь там всё можно разглядеть. Хотя, чего там разглядывать? С кораблей палили по ним из орудий. Все борта в дыму. Не все. Два корабля из шести не могут стрелять. Чем плохо, когда корабли стоят таким плотным ордером, а с какой бы стороны не приблизился неприятель, всегда окажется корабль или несколько даже кораблей, как сейчас и получилось, которые отгорожены от противника своими соседями, не через них же палить. Там нет миномётов. По дуге каменное ядро не пошлёшь. Да даже чугуневое, всё одно, не пошлёшь.
Попаданий в корабли противника не густо. Ещё пару мин точно где-то там внутри скопления мачт разорвались и несколько ядер чего-то порушили, влетев внутрь ордера. Но мачты не падают, пожары не полыхают, крюйт-камеры не взрываются. Нет Костина с его удачей.
Удачи у противных противников тоже не лишку. В «Аврору» вообще ни разу не попали. Про остальные корабли сказать сложно, но тоже ни пожаров, ни рухнувших мачт.
