— Немного неожиданно, Леонид Ильич… Так-то я бы с удовольствием, но у меня институт, аспирантура. Если бы декан с ректором меня отпустили…
— Отпустят, — самонадеянно заявил Ильич. — Кто у вас там ректор?
— Лакин, Капитон Михайлович.
— Нормальный мужик?
— Нормальный.
— Ну тогда договоримся.
* * *
Шумский — вернее, его начальство — поездку с Брежневым одобрил. Уже после того, как по заданию Леонида Ильича Лакину позвонил кто-то из помощников генсека, и Капитон Михайлович не посмел отказать в этой просьбе. Более того, пригласил меня к себе в кабинет, и высказался в том духе, какая это честь для института, и чтобы я не посрамил альма-матер. Правда, в каком плане не посрамил — не уточнил. Видимо, и сам толком не понимал, что за миссия на меня будет возложена.
Рита… Жена восприняла мою поездку адекватно, она вообще была девушка понятливая. Я пообещал ей, паче будет такая возможность, привезти из Средней Азии местных сувениров. Какой-нибудь расписной чапан с тюбетейкой.
Как бы там ни было, 3 декабря в 8 утра я садился в литерный поезд на Правительственном вокзале, находящемся неподалёку от станции «Проспект Мира». Официальное название — «Вагонный участок центрального направления». Два электровоза ЧС — один спереди, другой сзади. В одном из вагонов, бронированном, будут ехать Брежнев с охраной, врачом и личным поваром (там же и кухня). Снаружи этот вагон вроде бы ничем не отличался от тысяч своих собратьев. Но я приметил, что колесные тележки вместо обычных двух осей имели три. Ну это понятно, бронированный вагон весит гораздо больше обычного[4].
Один вагон был рестораном, а в оставшихся трёх разместились остальные члены делегации. Меня определили в купе на двоих, моим соседом оказался некто, представившийся Игорем Валентиновичем Полесских из организационного отдела ЦК КПСС. Тихий, немногословный, с расспросами не лез, сразу же достал папку с бумагами, водрузил на нос очки с более мощными линзами, а в более изящной оправе убрал в очешник, и принялся внимательно изучать документы, делая пометки на полях или прямо в тексте.
Я всё больше смотрел в окно, на проплывающий мимо московский пейзаж, а затем и подмосковный. Вспоминал свои два последних сеанса с Брежневым. Так же понемногу улучшал его самочувствие и продолжал не спеша вдалбливать идею политического и экономического переустройства. Перед каждым сеансом встречался с Шумским и получал подробный инструктаж. В этой поездке мне предстояло закончить начатое на даче в Заречье и продолженное на квартире генсека на Кутузовском проспекте-26.
Подпитав себя воспоминаниями, взялся читать «Насморк» Станислава Лема. Издан в Польше в 1976-м, а в прошлом году переведён на русский язык. Вот этот экземпляр я и урвал, причём без всякого блата, совершенно случайно заглянув в книжный магазин на Мира. В прошлой жизни прочитать не довелось, я даже не знал о существовании такой книги, и в нынешней своей ипостаси я с радостью решил восполнить этот пробел.
Роман рассказывал о недалёком будущем, где Европа пытается найти противоядие от постоянных актов террора, за которыми стоят феминистские и иные политические движения. Главным героем прописан американский астронавт, привлеченный к расследованию серии загадочных смертей в Неаполе. Что там дальше будет — выяснить не успел, пришло время идти обедать.
Причём кормили тут по сменам, нас заранее предупредили, во сколько нам следует занять с Полесских свой столик №6 на двоих. Это был не ресторан, а скорее столовая самообслуживания, так как мы толкали по направляющим подносы, на которые ставили тарелки со снедью. Правда, качество блюд мне показалось не хуже ресторанного, и всё — бесплатно. Супы наливали из больших кастрюль, на выбор сегодня предлагались три первых блюда. Я выбрал классическую мясную солянку. Это где ещё тонкая долька лимона плавает. И пахло так, что у меня, ещё перед выходом из дома хорошо подкрепившегося, сразу же началось бурное выделение желудочного сока.
Мой сосед взял суп с фрикадельками. Салат он выбрал «Витаминный», а я «Мясной». На второе я взял картофельное пюре со шницелем, Полесских — тушёную капусту с грибами. На третье — по компоту и паре пирожков. Я с капустой и яйцом, сосед — с картофелем.
Пока расправлялись с салатом, Игорь Валентинович неожиданно спросил:
— Простите, я видел, вы читали Лема. А что это за роман такой — «Насморк». Название очень уж интригующее.
— Лема? — переспросил я. — Ну да, читаю, вот сегодня и начал. Судя по аннотации, это философско-детективный роман. Впрочем, у Лема все книги с уклоном в философию. Как у наших братьев Стругацких.
— Вот за это я и люблю творчество как его, так и наших писателей! У меня дома все книги есть и Стругацких и Лема, из тех, что с польского на русский переведены. А вот этот роман каким-то образом прошёл мимо.
— Самому случайно достался. Иногда заглядываю в книжный на Арбате в поисках новинок, и увидел этот «Насморк». Не смог пройти мимо.
— Ох, не знаю, получится ли по возвращении там найти этот роман, — вздохнул сосед.
— Так я его прочитаю за пару дней, и вам отдам, читайте на здоровье.
— Правда? — глаза Полесских за стёклами изящных очков, которые он снова надел перед походом в ресторан, восторженно блеснули. — Я был бы вам весьма признателен.
— Да не стоит, — великодушно отмахнулся я.
Как выяснилось по ходу обеда, Полесских оказался большим книголюбом, а литературные предпочтения отдавал военной прозе и научной фантастике. Так что нам нашлось о чём поговорить за обедом. По возвращении в купе Игорь Валентинович снова принялся перебирать бумаги. Пояснил, что рецензирует речь Брежнева на грядущем выступлении перед работниками Алма-Атинского хлопчатобумажного комбината, вносит окончательные правки. Теперь сам Леонид Ильич должен её прочитать и утвердить.
— Тут у меня ещё куча речей для Генерального секретаря, — вздохнул сосед и похлопал рукой по портфелю. — А вы, если не секрет, с какой миссией отправились в это турне?
— Скажем так, работать с организмом Леонида Ильича.
— Вот оно что… А вроде как с генеральным секретарём поехал Михаил Косарев, его лечащий врач.
— Одна голова, как говорится, хорошо, а две — ещё лучше, — отшутился я.
К вечеру миновали Тольятти,
А во время ужина к нашему столику подошёл немолодой мужчина и попросил меня в 19 часов ровно быть в вагоне Брежнева, вместе с моим набором игл.
— Медведев, Владимир Тимофеевич, личный охранник Леонида Ильича, — негромко прокомментировал Полесских, когда незнакомец покинул вагон-ресторан.
Про Медведева я читал в интернет-источниках в той жизни, а вот теперь и лично его увидел.
— А про какие иглы он говорил, простите за любопытство? — так же негромко поинтересовался Игорь Валентинович.
Я вкратце объяснил схему действия иглорефлексотерапии, что вызвало у собеседника неподдельный интерес.
— И что, действительно помогает? От любых болезней?
— Ну-у, я бы не сказал, что от любых, но от многих точно. Вот вас ведь наверняка что-то беспокоит, верно?
— Хм, ну, есть такое…
— И что больше всего?
— Пожалуй, гастрит. Видели, наверное, что сегодня я на обед и ужин выбирал диетические блюда.
— Ну так я вас от него к концу нашей поездки избавлю.
— Да ладно… — неверяще мотнул головой Полесских.
— Обещаю!
Пять минут спустя я после тщательного досмотра был допущен в бронированный вагон Генерального секретаря ЦК КПСС. Первое помещение, которое я увидел, оказавшись внутри — это кухня. Дальше — купе для сопровождающих, откуда вышел Косарев. Вежливо поздоровался, но в глазах по-прежнему то же самое немного ревнивое выражение, что появилось во время нашей первой встречи.
Толщина дверей-переборок впечатляла, такие точно спасут от взрыва гранаты как минимум. Далее мы миновали холл для переговоров. Помню интернетовское фото, на котором за этим столом сидели Брежнев и Джеральд Форд. Тут же в углу стоял катушечный магнитофон в деревянном, лакированном корпусе. А в другом — цветной телевизор «Philips». А у нас в купе была только радиоточка. Правда, какая-то усовершенствованная, с переключателем. Можно было слушать или 1-ю программу Всесоюзного радио, или радиостанцию «Маяк».
