Красный вервольф (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Вот мой дом! — подскочил я к одной из дверей на площадке и отчаянно забарабанил кулаком. — Вера! Открой! Это я! Вера!

Фриц за моей спиной немного расслабился, а за дверью послышались шаги. Черт! Лучше бы квартире никого не оказалось. Сейчас дверь распахнется, и моя постановка рухнет. Но цель достигнута — рядовой опустил карабин и не ждал подвоха.

Поехали! Я резко развернулся и ударил его кулаком в кадык, одновременно подхватывая его карабин. Тот не смог даже вскрикнуть, от удара словил спазм и голосовые связки лишь выдали сдавленный хрип.

Пришлось работать двумя руками, превозмогая боль от раны. Вторым ударом в челюсть я повалил фрица на пол. Он шваркнулся каской о стену. Карабин оказался у меня в руках. Я перехватил его поудобнее и прикладом размозжил фрицу висок, целясь под каску.

— Давай вниз, скорее! — крикнул я, задрав голову. — Наташа!

Девушка с ловкостью белки спустилась на площадку. Она видела как я разделался с немцем. В ее расширенных глазах недоумение, ярость и страх одновременно.

— Я же тебе говорил, что свой я! Уходим! — я потянул ее вниз. — Возьми меня под руку, будто в медпункт мужика своего ведешь. Да прижмись ты ко мне, дуреха! Свой я!

— Саша, — пробормотала она. — Я тебя чуть не убила… Ты ранен. Прости! Я не знала, что ты…

— Разберемся, а сейчас валить надо. Что ты делаешь в городе? — мы торопливо спускались по ступенькам.

— У меня задание… Убить тебя…

Блин… Так и знал, что Наташа не просто партизанка. Тогда при первой нашей встрече, обмолвилась, что в звании сержанта состоит. Потом все отрицала. Видно, многого я о ней еще не знаю.

Между тем, мимо нас наверх пробежало еще трое фрицев. Я изобразил умирающего лебедя, выл, что жить мне осталось недолго, а Наташа меня как «верная жена» успокаивала и волокла на себе по ступенькам.

Таким "макаром" нам удалось выбраться на улицу и нырнуть в подворотню. Сейчас обнаружат труп рядового и за нами организуется погоня. Морду мою вряд ли кто-то запомнил, не до этого всем было, но надо спешить.

В глазах вдруг потемнело, а ноги стали ватными. Я проморгался, но теперь появились звездочки. Твою мать! Как же не вовремя я начал сдавать от потери крови. Рана плевая, но беготня разогнала кровушку, и… Сейчас точно упаду. Я пошатнулся. Наташа меня подхватила:

— Что с тобой?

— Все… Дальше одна, — я привалился спиной к стене дома. — Не дойду. Выдохся дядя Саша. — Беги в тот проулок. Там дальше улица, но держись дворов. А дальше…

— Я знаю дорогу, — оборвала меня Наташа.

— Все, беги. Да отцепись ты от меня. Беги говорю! Ну…

Девушка нехотя оторвалась от меня, а я сполз по стене.

— Прости, Саша, — пробормотала она и побежала прочь.

Но не туда, куда я сказал. Взяла левее. Блин. Что же ты делаешь? Там открытое место.

Навстречу ей из-за угла неожиданно выскочил патруль. Она напоролась на него почти в упор. Солдаты скрутили ее и куда-то поволокли.

Твою мать!!!

Улица враз посерела от мундиров. На Наташу навалилось сразу четверо фрицев. Отбивалась она яростно, но какое там… Я сидел, привалившись к стене дома. И мне оставалось только кулаки сжимать от бессилия и надеяться, что ее не пристрелят прямо сейчас. Опять появился этот лысый и принялся отдавать команды. Пара фрицев двинулись в мою сторону, но кто-то меня опознал.

— Это переводчик графа, его ранило! — выкрикнул кто-то.

— Больница, мне надо в больницу… — пробормотал я, выглядывая, что там с Наташей. Ей скрутили руки за спиной и дернули вверх. Из разбитой губы сочится кровь, рубаха разодрана, рукав болтается на честном слове. Правый бок в грязи, колено наливается одной сплошной кровавой ссадиной. Чьи-то руки подхватили меня и потащили в другую сторону.

Бл*ха… Куда ее потащили? Крутить головой было нельзя. Да и что бы я там увидел, меня почти сразу утащили за угол. К тому медпункту, который был рядом с биржей труда.

Для русских. Престарелый доктор взглянул на меня поверх очков. Во взгляде — смесь осуждения и мук совести в одном флаконе. Разговаривать со мной он не пожелал. По глазам видно, для него я предатель, а он — другое дело. Он остался здесь лечить своих, а я работаю на фашистов по своей воле.

Да и хрен с тобой, не буду же я доказывать престарелому эскулапу, что я не верблюд…

Свое дело знает, и ладно.

А дело он действительно знал — обработал рану четко, перевязку наложил грамотно, здесь претензий никаких. Гимнастерку только отстирывать придется. И рубаху. И зашивать. Но это не страшно.

Короткая передышка в медпункте помогла мне прийти в себя и собрать мысли в кучу.

Я вышел на улицу и поспешил обратно в комендатуру. Типа, работа превыше всего. Умри, но работу сделай!

На самом же деле, в комендатуру мне нужно было по совсем другому делу — выяснить, куда дели Наташу. Дирижировал облавой лысый Юрген, а это разведка, а значит… Да черт его знает, что значит. Надо развесить уши и слушать, что говорят в кабинетах и коридорах.

Я прислонился к стене рядом с окном, положил на руку на перевязи картонную папку и уткнулся в нее так, будто зачитался прямо на ходу, и ничего вокруг не замечаю. Через приоткрытую дверь кабинета был слышен разговор троих фрицев. Обсуждали они только что произошедшее на площади. Горячая тема, сейчас все ее будут обсуждать.

— Не понимаю я этих русских, — ленивым баском говорил один. — Зачем они уже второй раз покушаются на герра графа? Вот что им граф? Можно подумать, на площади не было других достойных целей!

— Ты бы язык-то не распускал, Мартин, — второй голос был знакомым, кажется этот тип был вчера в офицерском клубе. — Может это вовсе и не в графа стреляли.

— Ты сам-то веришь, что не в графа? — послышался голос басистого.

— Да, там больше не в кого было, — присоединился к разговору третий. Голос противный такой, сразу почему-то представляется прилипчивый толстяк с чемоданом ненужного барахла, которое он пытается тебе впарить.

— Мне кажется, мы зря с вами переливаем из пустого в порожнее, — опять второй, который знакомый. Только вот убей не помню, кто. Точно не этот лысый Юрген, его голос я теперь навсегда запомнил. — Допросят снайпершу, вот все и узнаем.

— Так это еще и женщина стреляла? — пробасил первый.

— Ее уже взяли, так что скоро мы все узнаем…

Больше ничего интересного за этой дверью я не услышал, так что пришлось поправить очечки, рассеянно закрыть папку и топать дальше по коридорам комендатуры. Кто-то здесь обязательно должен проболтаться, где именно держат Наташу. Брал ее Абвер под руководством Юргена. Но притащить ее могли куда угодно, мест для содержания заключенных фашисты в Пскове устроили массу. И Наташа могла оказаться где угодно — в шталаге-372, в Завеличье, в Песках, в больнице, которую тоже превратили в тюрьму. В любом из десятка укрепленных подвалов… Спрашивать напрямую нельзя. Нет, можно, конечно, изобразить на лице праведный гнев и потребовать, чтобы мне устроили свидание со снайпером. Мол, она меня почти убила, хочу в глаза ей посмотреть, сучке… И граф даже, скорее всего, оценит порыв и развернет бурную деятельность, чтобы меня привели в те застенки, где держат Наташу. Вот только нельзя, чтобы кто-то из фрицев видел нашу встречу. Наташа ведь наверняка не постесняется обложить меня по матери, и будет несложно сделать вывод, что мы знакомы. Потому что мой «друг» из гестапо тут же сделает стойку и примется раскручивать эту ниточку. А потом… В общем, плохая идея — проявлять явный интерес. Так что буду и дальше слоняться по комендатуре, типа ношу туда-сюда бумаги, работаю, несмотря на ранение, молодец такой. Кто-то обязательно проболтается.

Обязательно проболтается!

Практически все были уверены, что задевшая меня пуля была предназначена графу. Сомневающиеся считали, что может и нет, может метили в кого другого, просто криворукий снайпер промахнулся. И никто не считал, что стреляли в меня. Не приходило в их фашистские головы, что снайпер явился в город по душу какого-то там переводчика. И это было отлично, было бы сильно хуже, если бы мое имя полоскали в каждом кабинете. Лишнее внимание мне сейчас ни к чему. А еще то тут, то там всплывала тема «русского вервольфа и его мертвой невесты». Мистически настроенные фрицы уже даже придумали какую-то легенду о том, что у этого оборотня убили невесту, и когда он ее не нашел, он немедленно одичал и вышел на тропу войны. Хотя может это и не фрицы придумали вовсе, а бредогенератор по имени Яшка продолжает скармливать им свои страшные сказочки.