Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ) - Алмазный Петр

— А вот будь вы начальником Управления собственной безопасности, с кого бы вы начали проверку? — спросил Вадим Николаевич, и я вдруг почувствовал себя соискателем, чье резюме рассматривает большой начальник. Потряс головой, прогоняя ненужную ассоциацию. Управление собственной безопасности — контора серьезная. Её значение в государстве такое же, как значение иммунной системы в организме. Это управление должно мгновенно реагировать на любые проявления коррупции, кумовства, использования служебного положения в личных целях и еще целого ряда нарушений в работе нашей Конторы.

— С Пирожкова, — уверенно ответил я. — Я бы начал именно с него. Управление кадров КГБ. Набором руководит он. Давно надо проверить этого персонажа. Также я бы ввел еще проверку доходов и расходов наших сотрудников.

— Предложение своевременное. Действительно имеются некоторые сомнительные моменты в деятельности Пирожкова. А подобраться не можем, полномочий нет.

Несмотря на то, что Вадим Николаевич Удилов был не только начальником Аналитического управления, но и заместителем начальника Второго Главного управления, а второе управление — это контрразведка, он действительно не мог проводить расследования внутри Конторы, если не было прямых фактов, указывающих на шпионские действия сотрудника КГБ. По анонимке или только исходя из подозрений устроить проверку, как это было раньше, а уж тем более, взять в разработку или приступить к оперативным действиям, он не мог. Об этом даже речи не было, сейчас действительно не тридцать седьмой год.

— Кстати, о шпионах, — я вспомнил фамилии еще троих человек, сыгравших серьезную роль в предстоящем развале Советского Союза. Не такую явную, как те же Яковлев и Горбачев, но все же серьезную. Они были теми червями, что подъедали корни могучего дерева. — Обратите внимание на Резуна. Насколько я знаю, Владимир Богданович планирует в ближайшее время, уже в 1978-м, сбежать в Великобританию. Уже сейчас в Женеве он активно сотрудничает с британской разведкой. Так же в прошлом году был завербован Владимир Пигузов, освобожденный секретарь Краснознаменного института КГБ СССР. И тогда же, в семьдесят шестом, завербовали Олега Калугина, еще одну мерзопакостную личность из того же Краснознаменного института. Благодаря этой парочке постоянно сливаются выпускники института КГБ, их анкетные данные, привычки и предпочтения, места назначений. Противнику не надо держать агентурную сеть в СССР и за рубежом. Вся необходимая информация выдается им из первоисточника.

Кажется, Удилов впервые слегка растерялся. И я, тоже впервые, смог прочесть его мысли. «Откуда он и это знает? Откуда у Медведева информация такого уровня? Это не предвидение, а черт пойми что уже. И вправду мистика, сверхъестественные способности…» — с немалым удивлением думал обо мне начальник Аналитического управления.

— Вадим Николаевич, я ведь понимаю, что хожу по краю пропасти. Хорошо, что я на таком ответственном посту и «сны» мои более важны и нужны государственной власти, чем науке. Иначе лежал бы уже в каком-то НИИ с кучей проводов и присосок на голове.

Удилов невесело усмехнулся, слегка приподняв уголки губ. Кивнул головой, молча соглашаясь с моим замечанием.

— Но я готов пойти и на это, если мои сны помогут стране справиться с врагами, — сказал я и сам поморщился — слишком уж пафосно получилось. Но подбирать слова было некогда.

Удилов встал, прошел к окну. Откинув занавеску, несколько минут смотрел в ночь. Мысли его снова превратились молнии, которые я не мог расшифровать.

— Хорошо, — наконец, сказал он. Вернувшись к столу, Вадим Николаевич присел на край, немного возвышаясь надо мной. — Откровенность за откровенность. Владимир Тимофеевич, вы наверняка отлично понимаете, что у вас тупиковая должность? В плане карьеры тупиковая. Мне кажется, пришло время для организации у нас Управления собственной безопасности, выполняющего функции внутреннего контроля, контрразведки и чисток. А вам я предлагаю стать начальником этого Управления. Согласитесь?

— Мне ответить, что партия сказала «надо», комсомол ответил «есть»? Или правду?

— Лучше правду, — спокойно попросил Удилов.

— А если правду, то зелен виноград. Я не люблю интриги, а здесь нужна подготовка на уровне Макиавелли. И мне рано оставлять Леонида Ильича. Сейчас он — основная моя забота. Но если вы повторите свое предложение через, скажем, год, я приму его с радостью.

Вадим Николаевич меня понял и не пытался возражать или переубеждать. Мы попрощались с ним почти по-дружески.

Я вышел с Лубянки, немного прошелся пешком. Благо, свою копейку не стал оставлять во внутреннем дворе. Было неспокойно на душе. Что и говорить, предложение Удилова стать начальником Управления собственной безопасности для меня сейчас из разряда подарков судьбы. Особенно, в моем нынешнем положении — попаданца, который знает будущее.

Но есть нюанс: не так быстро с нуля организовать подобное управление в КГБ. И дело даже не в том, что придется самостоятельно подбирать команду, не надеясь на управление кадров. Дело в том противодействии, которое неминуемо окажет система. И оно будет жестким и смертельно опасным.

Особенно, если учесть, что уже в этом году с Леонидом Ильичом может случиться инсульт… В моей реальности это произошло осенью, в ноябре–декабре семьдесят седьмого года. Дальше дни Генсека были уже сочтены. За пять лет оставшейся ему жизни он так и не восстановился до конца. Начались смешные чудачества, как например, коллекционирование наград, написание мемуаров. Этими чудачествами очень ловко воспользовались нечистоплотные люди, которые стаей шакалов всегда крутятся вокруг власти. Дальше — больше. Небольшие чудачества раздуют, Леонид Ильич превратится в глазах народа в жалкое посмешище. Злословить о нем будут на каждом углу. Генсек станет героем злобных и несправедливых анекдотов. К примеру, таких вот: «Леонид Ильич в очередной раз потерялся в Кремле. Его нужно было вести на собрание. Помощники взяли гориллу, нарядили в маршальскую форму и привели в зал собраний. А никто и не заметил. Все говорили: Леонид Ильич, как вы загорели!» И это еще не самые мерзкие слова о человеке, которого десятилетия спустя со слезами на глазах будут вспоминать те же самые люди, что травили о нем анекдоты.

В семьдесят восьмом году попросит политического убежища Резун, он же Виктор Суворов — резидент Главного разведывательного управления Генерального штаба. Его книги с «разоблачениями» издадут, без преувеличения, миллионными тиражами. В Советском Союзе эти книги появятся после начала перестройки. Те же Калугин с Пигузовым, если их не остановить сейчас, таких дел натворят, такой грязью обольют Советский союз! Я еще не успел сказать Удилову об Олеге Гордиевском, самом ценном агенте британских спецслужб. Информацию, все же, лучше выдавать дозированно…

Остается Андропов. У меня к нему отношение неоднозначное. Я признаю его заслуги, однако сейчас так и не мог понять, почему имея на руках столько фактов о Гвишиани, он тянул с арестом? Вычислить связи — дело быстрое, тут та же аналитика в помощь! И докладные Дроздова об утечке информации через Шевченко он наверняка читал. Про Яковлева тоже информирован. Почему ничего не делает? Ответ напрашивался сам собой: он выжидает.

У меня сложилось впечатление, что Андропов уже сейчас готовится к более высокой должности. Если должность Генерального секретаря каким-то образом освободится, то Юрий Владимирович станет одним из первых кандидатов.

В моей реальности Андропова начали готовить в Генеральные секретари примерно за полгода до смерти Брежнева. На майском пленуме 1982-го года Юрия Владимировича избрали секретарем ЦК вместо умершего Суслова. И он фактически уже управлял страной, пользуясь постоянным отсутствием больного Леонида Ильича. Через полгода после смерти Брежнева он стал Генеральным секретарем. А еще через месяц — председателем президиума Верховного Совета, по сути сосредоточив в своих руках всю власть над страной.

С одной стороны он «закрутил гайки», но с другой дал свободу крупным предприятиям в распределении прибыли. Прибыль стала направляться не на развитие производства, не на модернизацию, а на увеличение заработной платы. Это привело к разбалансировке экономики. Горбачев и его команда, скорее всего, не стремились к дикому рынку девяностых. Но сама логика, заложенная экономическими экспериментами Андропова не оставила им другого выхода. Будь на месте Горбачева более компетентный и более твердый человек, можно было бы вырулить. Но, что говорить о том, кого даже соратники за глаза называли Минеральный секретарь, намекая не только на минеральные курорты Ставрополья, но и на нерешительность, слабость и бесхребетность Горбачева.