Телохранитель Генсека. Том 2 (СИ) - Алмазный Петр

Сейчас мне удалось подтолкнуть Брежнева к некоторым реформам. Развитие личного предпринимательства, насыщение рынка продуктами и товарами первой необходимости дает своего рода подушку безопасности для проведения будущих более глобальных реформ в экономике страны. А повышать эффективность экономики нужно при любых раскладах. Но не методами, и уж тем более, не руками Андропова!

До того, как он занял все эти должности и закрутил гайки, Андропов ничего не сделал, чтобы помешать перебежчикам покинуть Союз. Не было принято мер против клеветы в прессе и в книгах, изданных на Западе. Шпионы, даже уже известные, по формальным причинам продолжали свою подрывную деятельность до самого его назначения на должность Генерального секретаря и после. Складывалось впечатление, что Андропов специально расшатывал власть, чтобы взять ее в свои руки. И вполне логично, что следствием его «правления» стал улыбчивый человек из Ставропольского края — Михаил Сергеевич Горбачев.

Видимо, мне все-таки придется напрячься сильнее. Андропова нужно убирать с вершин власти…

Глава 22

Ночь, которая, казалось, никогда не кончится, плавно перетекла в рассвет. Пошли первые автобусы. Люди стояли на остановках, спешили к метро. Начинался новый рабочий день. И в этот день мне предстояло выполнять работу генерала Рябенко.

Подойдя к обычному месту парковки своей машины, я с удивлением обнаружил там черную «Волгу». А рядом с ней лейтенанта Николая, чьи родители живут где-то в Сибири.

— Николай, а что ты здесь делаешь? — удивился я.

— Товарищ полковник! — жизнерадостно заулыбался лейтенант. — Я теперь с вами. Ваш шофер и ваш телохранитель. Мне теперь от вас шагу ступить нельзя. Потому я взял на себя смелость распорядиться, чтобы вашу личную машину отогнали в Кретово.

— Оперативно, — уважительно кивнув, я уселся на заднее сиденье волги. Хотелось просто помолчать и подумать.

Итак, Лесков ликвидирован, Гвишиани арестован. Но особого удовлетворения от этих событий я не испытывал. Просто понимал, что нахожусь пока еще в самом начале пути. Свалить Андропова будет куда сложнее. Вот уж кто пророс во власть всеми корнями, так это он! Пожалуй, пока только и остается молиться, чтобы Леонид Ильич как можно дольше сохранял здоровье и крепко стоял на ногах. Хватит ли моих способностей, чтобы уберечь Генсека от инсульта?

Я посмотрел на часы — семь утра. Жаль, в Кретово заехать не успеваю. Захотелось увидеть Светлану, послушать, как спорят девочки. Но жена уже собирается на работу, дочки в школу, а без тещиных комментариев уж как-нибудь обойдусь.

Приехав в Заречье, сразу прошел в домик охраны. Быстро принял душ, переоделся. Благо, запасной комплект одежды всегда держал в шкафу.

Прошел в главный дом и сразу поднялся в кабинет Рябенко. Сверился с расписанием. В восемь выезд в Кремль, участие Леонида Ильича в заседании Политбюро, потом работа с документами. Обычный рабочий день Генерального секретаря, и обычный рабочий день начальника его охраны.

Прикрепленным к Генсеку сегодня был Солдатов. Когда я спустился, Леонид Ильич уже закончил завтракать. Я столкнулся с ним в дверях.

— Володя, поешь, — по-отечески заботливо предложил Леонид Ильич. — Наслышан о твоих новых приключениях. Уже Цинев с утра приезжал с докладом. Но поговорим с тобой об этом в Кремле.

Брежнев покинул столовую, а я прошел к небольшому столику рядом с большим банкетным столом и присел на стул. Официантка принесла мне завтрак. То же, что ел Генсек — салат и омлет, но, видимо по указанию Виктории Петровны, для меня добавили тарелку с большой отбивной и несколько ломтей бородинского хлеба. Только начав есть, почувствовал, как я, оказывается, проголодался. А потому с завтраком управился очень быстро.

В Кремль ехали под усиленной охраной. Добавилось еще две машины выездной охраны к обычному кортежу из трех автомобилей.

Первым, кого мы встретили в приемной, оказался Косыгин. Алексей Николаевич мерял шагами приемную, было видно, что он нервничает. Что ж, понятное дело, что арест зятя не пройдет бесследно для председателя Совета министров СССР.

«Быстро же примчался Алексей, и как теперь с ним разговаривать? И обижать его не хочу, и никак по другому», — подумал Леонид Ильич и тяжко вздохнул.

Мы прошли в кабинет, пока что оставив Косыгина ожидать. Солдатов помог Леониду Ильичу снять верхнюю одежду, повесил ее в шкаф. Брежнев прошел в комнату для чаепитий, огляделся и, снова тяжело вздохнув, сказал:

— Как-то неправильно отправлять человека на пенсию в формальной обстановке. Все-таки, столько вместе проработали. Володя, скажи, чтобы чай организовали. Посидим тут, по-человечески. И скажи Иванову, чтобы пригласил Алексей Николаевича.

Я не стал делегировать распоряжение секретарю, сам пригласил Косыгина в кабинет и проводил к Леониду Ильичу.

Косыгин был подавлен, а также уверен, что не сможет как-то помочь зятю. В мыслях его крутилось, что «Не стоит даже пытаться». Переживал, прежде всего, о дочери, которая проплакала все утро. Но зятя, как я понял, Алексей Николаевич не любил, считал слишком хитрым и расчетливым. «Эх, Джармен, ведь предупреждал же, что добра твои связи с капиталистами не принесут! Нельзя им доверять, никогда нельзя, особенно, если льстят тебе в глаза. А что бесплатный сыр только в мышеловке, так это всегда говорил», — думал Косыгин, пока шел по большому, просторному кабинету Генерального секретаря.

Миша Солдатов уже вскипятил чайник и теперь расставлял на небольшом столике чашки, заварник, сахар. Он осторожно разлил по чашкам чай и вышел. Я тоже хотел покинуть комнату для чаепитий, но Леонид Ильич жестом велел мне остаться, указав на третье кресло.

В комнате для чаепитий Косыгин сразу подошел к Леониду Ильичу, издалека протягивая руку для рукопожатия.

— Да ты садись, Алексей, в ногах правды нет, — Брежнев без особой охоты, но все-таки ответил на рукопожатие и махнул в сторону второго кресла.

Косыгин присел, но очень скромно, на самый краешек глубокого, удобного кресла.

— Леня, — начал он, от волнения не зная, куда деть руки, — ты же знаешь, что я никогда ни копейки у государства не взял. Все, что у меня есть, заработал своими руками и своей головой.

— К тебе, Алексей, претензий нет и быть не может, — успокоил его Брежнев. — Вопросы имеются к твоему зятю. И давай я сразу, предвосхищая твои просьбы, скажу: сделать для Джермена ничего не могу. Следствие идет, по результатам буду уже принимать решение. А вот по поводу тебя есть мнение…

— Я за него и не думал просить, — Косыгин облизнул пересохшие губы, взял со стола чашку, сделал небольшой глоток.

Генсек замолчал, внимательно посмотрел на Косыгина. Я понимал, что дни Косыгина в правительстве сочтены. Человек он, конечно, хороший, добрый, но уходить всегда надо вовремя. Особенно, из власти. В моей реальности Косыгин пробудет председателем Совета министров до восьмидесятого года. В октябре семьдесят девятого и в августе восьмидесятого года он перенесет инфаркты. Человек всю свою жизнь работал на благо государства. Даже клиническая смерть, которую он перенес во время лодочной прогулки в семьдесят шестом году не стала причиной для выхода на пенсию. И сейчас, больной и старый, он думал в первую очередь о том, как остаться в строю.

Но пенсия неизбежна. В бюрократических кругах давно об этом ходили слухи.

Во время беседы с Генсеком, Косыгин, как всегда, был подчеркнуто интеллигентен, старался добродушно улыбаться. Однако невооруженным взглядом были видны и его тревога, и его страх. Его глаза, печальные, как у собаки, останавливались то на лице Леонида Ильича, то на моем, будто искали поддержки. Чисто по-человечески я ему сочувствовал, но ставкой была не карьера отдельного государственного деятеля, ставкой была судьба всей страны.

— Алексей, ты пойми меня, — говорил Леонид Ильич, — вообще всех нас пойми. С таким пятном только в отставку уйти. Все честь по чести. Идет следствие, и всплывают такие факты, что при товарище Сталине и твой зять, и ты бы уже были бы далеко отсюда. Да и мне бы пришлось ехать повторно целину осваивать. Вообще Иосиф Виссарионович тебя любил, всем это известно, защищал тебя постоянно.