Призраки Пянджа (СИ) - Март Артём

«Дембеля» и правда притихли. На несколько мгновений на складе и за его пределами повисла гнетущая тишина.

— Раньше надо было думать, ясно вам? — продолжал старший, — Я вам четко сказал, что нужно делать. Иначе — все мы покойники. А сейчас вы своими собственными ртами, тем, что собачитесь как стадо детишек из-за конфетки, нас все ближе и ближе к смерти подталкиваете. Вот что вы делаете.

— Вот-вот! — пискнул Чифир, — нам сплотиться надо, а не ссориться! Надо быть всем за одного!

— Послушайте Чифира, — сказал старший. — Он, кажется, из вас единственный, кто с головой дружит. Короче так. Отставить склоки. Ясно вам?

Никто не ответил.

— Ясно? — снова спросил Арсен.

— Ясно, — тихо ответил Тенёк.

— Предельно ясно, — послышался недовольный голос Ташкента.

— Ну… Ясно, — промычал Колода.

— Ну и отлично, — сказал Арсен сурово, — давайте еще кое-что обговорим…

Внезапно я услышал шорох шагов. Обернулся. Обернулись и остальные погранцы.

Это потому, что к складу двигались милиционеры. Решились-таки.

Гречкин и его ребята торопливо и пригнувшись шли к нам. Они придерживали фуражки и уже держали наготове свои пистолеты.

Правда, двигались они несколько более шумно и неуклюже, чем мы, пограничники, привыкшие очень тихо ходить по границе и передвигаться с соблюдением мер маскировки.

Потому Мартынов тут же зло возбудился. Он привстал и стал раздраженно махать им рукой, приказывая таким образом пригнуться.

Артем Гречкин не сразу понял, чего от него хочет пограничник. Он замедлил шаг, а потом и вовсе застыл на месте. Чуть-чуть выпрямился и удивленно, а еще вопросительно кивнул: что, мол, такое?

Мартынов обреченно схватился за лоб. Я жестом приказал милиционерам как можно скорее двигаться к нам.

Тогда Гречкин наконец спохватился, и вся троица продолжила движение. Когда они подошли ближе, я тут же просигналил им вести себя тихо и не разговаривать.

Милиционеры подошли и примостились рядом с нами. Гречкин, держа свой «Макаров» стволом вверх, кивнул мне вопросительно. Спросил:

— Ну что?

— Тихо ты… — зашипел я.

— Вы слышали? — прервал разговор «дембелей» Ташкент. — Вот опять, шорох какой-то! Надо проверить! Снаружи, видать, кто-то точно шурует!

Глаза Гречкина наполнились настоящим ужасом. Таджичонок и худощавый засуетились за его спиной, не зная, что им делать.

Я схватил Гречкина за китель, притянул к себе и прошептал:

— Без паники.

— Они нас найдут! Надо идти сейчас, пока у нас есть преимущество в неожиданности, — возразил Гречкин.

— Нет, — я покачал головой, — рано. Ждем.

Гречкин неуверенно облизал губы. Растерянно глянул вверх, на окошко, а потом закивал.

Когда я его отпустил, то обратился к Мартынову, сказал готовиться. Дальше жестом указал Уткину и Нарыву, сидевшим рядом с углом здания, тоже быть наготове. А сам стал ждать и слушать, что же будет дальше.

— Я схожу, — вызвался тем временем Ташкент, — пойду посмотрю, что там за шум.

— Нет, — сказал старший как отрезал, — мне надо с тобой обговорить еще кое-что. По поводу твоего, так сказать, «совсем не боевого настроя». Отправь этих двух.

— Хорошо, схожу посмотреть, — пробурчал вдруг Колода.

Видимо, старший указал на него и еще на кого-то.

— Нет, — внезапно перебил его Тенёк, — давайте я схожу сам. После того, что Колода учудил сегодня вечером, я б его никуда не посылал. А то опять еще чего-нибудь учудит.

Некоторое время все молчали. Видимо, ждали одобрения старшего.

— Хорошо, — наконец сказал он, — иди, Тенёк. А все остальные — слушайте.

— Какой он уверенный, — прошептал Мартынов, — почему-то считает, что облавы на них никакой не будет.

— Мне тоже интересно — почему, — кивнул я.

А потом мы напряглись, ожидая, где же выйдет Тенёк — с черного хода или все же сквозь ворота.

Тенёк пошел с черного. Мы услышали, как скрипнула задняя дверь.

— Алим, будь тут, — сказал я Канджиеву, поправлявшему перевязь своей сломанной руки, а потом обратился к Мартынову: — Пошли, Витя.

Так как Уткин и Нарыв дежурили у ворот, за Теньком пришлось присматривать нам с Мартыновым.

Мы тихо, внимательно наблюдая за тем, куда ступать тяжелыми яловыми сапогами, стали двигаться к заднему углу здания. Застыли у края стены. Прислушались. Услышали легкие шаги.

Это был Тенёк. Он аккуратно и тихо шел в нашу сторону. Осматривался, прислушивался.

Мы с Мартыновым переглянулись и сняли фуражки, чтоб не мешались. Потом притихли у стены.

Тенёк показался из-за угла и почти сразу увидел нас. Глаза его блеснули в темноте от удивления. Мартынов тут же бросился на него, схватил, зажал рот руками. Я был тут как тут, дал Теньку «воспитательного» поддых, и «дембель» захлебнулся собственным дыханием.

Вместе с Витей мы схватили его, прижались с ним к стене и заставили полулечь. При этом Мартынов держал Тенька крепкой хваткой сзади.

Витя Мартынов — сильный, мощный, хоть и по-пограничному жилистый человек, легко справился с субтильным Теньком. Он не давал ему ни единой возможности выбраться из своей могучей хватки.

Я осмотрелся, послушал тишину, а потом опустился на корточки рядом с ними. Тенёк с зажатым ртом натужно дышал носом. Его испуганные, дурные глаза уставились прямо на меня.

— Т-с-с-с-с… — протянул я, приложив палец к губам, — не дергайся.

— Сашка… — тихо прошипел Мартынов и тут же зашипел на Тенька: — Не дергайся, падла! Сказано тебе, не дергайся! Ни то шею сверну!

Потом Витя снова глянул на меня:

— Делать-то что будем? Если он скоро не придет, они что-то заподозрят!

Я обернулся. Вновь прислушался к разговору оставшихся в сарае «дембелей» и их старшего.

— Ты, Ташкент, видимо, до конца не понимаешь, во что ввязался, — услышал я приглушенный голос старшего, — не дошло до тебя еще, что взад-назад повернуть никак нельзя.

— Зато дошло, что мы можем тут все полечь! — ответил ему Ташкент.

— Послушай Чифира. Он часто говорит: «пан или пропал». Вот только это нам сейчас и остается, — сказал старший.

— Д-а-а-а, — протянул Чифир, — пан или пропал!

Я снова глянул на Тенька. Тот уже немного подуспокоился и перестал дергаться, но все еще глубоко и нервно дышал. А потом, внезапно, указал взглядом куда-то в сторону окна. Потом еще раз.

Тенёк хотел мне что-то сказать. Его взгляд говорил мне: «Выслушай, кто бы ты ни был. Выслушай, но знай — я буду молчать. Не выдам вас».

Конечно же, я ему сразу не поверил. Хитрый ублюдок мог закричать и спугнуть своих дружков. А этого мне было совсем не нужно. И тем не менее я сказал:

— Витя, он хочет нам что-то сообщить.

— Брешет, скотина! Хочет своих предупредить!

Я задумался на мгновение. Прикинул, какое у этого Ташкента сейчас положение. Потом ответил:

— Нас больше. Они не решатся вступать в перепалку. Попытаются уйти. А этот так и так у нас останется.

— Ну и что⁈

— А то, — я заглянул Теньку в глаза, — что он прекрасно знает — его бросят, не задумываясь. Если придется.

Тенёк торопливо закивал.

Тогда я хмыкнул. А потом достал из ножен кортик, висевший на ремне. Стараясь не демонстрировать Теньку «парадность» своего оружия, приложил острие к его шее. Сказал:

— Пискнешь — тебе не жить. Зарежу как свинью. Понял?

— Сашка… Ты что задумал? — недовольно спросил Мартынов.

— Дай ему сказать.

— Что?

— Он хочет что-то нам сказать. Дай ему это сделать.

— Набрешет!

— А это мы уже потом решим, — сказал я.

Мартынов несколько мгновений решался, а потом, наконец, освободил Теньку рот.

— Я… я вас узнал… — проговорил Тенёк, борясь с собственным дыханием, — вы те самые погранцы, с ДК… Так?

— Что ты хотел сказать? — ответил я. — Только давай быстрее, а то мой друг старший сержант заткнет тебе глотку обратно.

Тенёк покивал.

— Он… Старший… Арсен Саакян… Он подводит нас под могилу… А я… Я хоть и не самый хороший человек всегда был, но помирать за чужие резоны не хочу…