Кобчик (СИ) - "Alchy"

— И то верно, — после недолгого размышления выдал Лугинин. — помогу с училищем, то ведь и мне прямая польза. А ведь уел ты их, Герман, уел! Иных ажно перекосило, как ты объявил свое решение!

Глава 20

Глава 20.

— Только обжились на Уржумке, Герман, и опять переезжать? — Дитрих крутил в руках кусок магнезита, стоя на краю вскрытой траншеи, прямо на околице поселка Троице-Саткинского завода. — Экий он, хрупкий как известняк, а на изломе словно шпат блестит…

— Нет, никаких переездов. Тебе для опытов привезут сколько надо, от другой работы не отвлекайся, не к спеху пока. Для обжига огнеупоров нужна максимальная температура, которой пока технически достигнуть не можно, а сейчас неплохой добавкой к цементам будет этот магнезит. Ну и попробуй в кирпич шамотный добавить, может и выйдет чего…

Домны в Саткинском заводе запустили пораньше в этом году, мясокруток и пароварок наделать до скорого отъезда Лугинина в столицу, да и заказов на них уйма предварительных. Вот мы с Дитрихом и почтили своим присутствием вначале торжественный запуск домн в заводе, затем ещё неделю лично наблюдали за производством.

Грех было не воспользоваться тем, что отныне я хозяин завода фактически, и не начать поиски того минерала, который в будущем даст имя заводу по производству огнеупоров. Место нахождения одного из крупнейших месторождений магнезита я помнил ещё из прошлой жизни, так что наткнулись на него сразу. Пришлось распорядиться по поводу свертывания строительства поселка и постепенного переселения народа отсюда. Но это все, как я правильно сказал Дитриху — с заделом на будущее, магнезит это ведь не только огнеупоры, но и химическая промышленность: каустическую магнезию можно здесь и сейчас получить в кустарных условиях.

Убедившись, что в Саткинском заводе всё в порядке и дело в надежных руках управляющего Николая Корепанова — в последних числах октября вернулись домой. Корепанов, кстати, ещё один из наглядных примеров самородков из народа. И что меня поразило — до сих пор крепостной! Впрочем, Ларион Иванович не раз поговаривал, что после приезда из столицы — выпишет ему вольную. Этой зимой и мой дружок Ларион, и оба его брата — станут дворянами, достигнув по выслуге лет «капитанских чинов», вот под это событие Лугинин и управляющего отблагодарит за годы беспорочной службы, и других полезных людей не обойдет милостью.

Дома первым делом чуть ноги не переломал в потёмках — мебель отчего-то не на своих местах стояла. Пришлось осторожно и на ощупь пробираться, стоило на неделю отъехать. Утром Олёна подтвердила мою догадку, потупив очи долу:

— Александра Максимовна распорядилась!

Ох уж эта Александра Максимовна! Поговорю с ней в школе! Что за самоуправство, какие-то заводские настройки женские, вне времени и пространства…

Однако выговорить за перестановку в доме не получилось, Сашенька сразу же при встрече обрадовала:

— Герман, я подумала и решила потратить на книги те деньги, что мне на булавки подарили! Чуть больше пяти тысяч, и для школы, и для училища в библиотеки — пусть дед возьмет в Санкт-Петербурге!

Ну вот как после этого выкатывать мелочные претензии!

— А меня ты содержать будешь, — Добавила Саша, мило улыбнувшись. — как муж!

С этой поездкой, вернее, с подготовкой к ней — сбились с ног. Сепараторов несколько сделали для демонстрации, мясокрутки со скороварками Ларион Иванович в Сатке заберет, свечей стеариновых и все сорта мыла — с изрядным запасом приготовили, целая торговая экспедиция получается, обоз в пару десяток саней…

Ещё больше купцу придется везти обратно, если он даже половину всех наших хотелок исполнит: и мы с Дитрихом список составили, чего потребно, и я отдельно, и от садовника Левонтия заказ не малый (тоже с моей помощью написан). Подозреваю что и Татьяна Терентьевна своего дражайшего супруга озадачила заказами, так что к ворчанию тестя по поводу наших требований непомерных относился с пониманием. Ворчать-то он ворчал, но списки уже по почте отправил своим доверенным людям…

Второй запуск домны, в Златоусте — уже не вызвал такого любопытства. Всё как в Сатке: благодарственный молебен, нехитрое угощение для свободного от работы люда. Единственное отличие заключалось в страстной проповеди Никанора, в коей он стращал адскими муками всем тем, кто уклоняется от посещения церкви, в Сатке батюшка был сдержанней. Впрочем, на чумазых молотовых и засыпщиков шихты в домну — его слова не оказали должного воздействия. Белозубо скалились только, и я их понимал, посмотрев, каково им приходится — что им адские муки и котел…

А через пару недель, когда лег снег и подморозило — Ларион Иванович отправился в путь. Провожали всем поселком, помнится, меня весной удивила радость почти всех жителей по поводу его приезда. Сейчас понимал, да и послушал рассказы, как живется работным и заводским людям у других промышленников. Есть за что любить Лугинина, особенно на контрасте с соседями, про те же Кыштымские заводы Демидова такие страсти рассказывают и народ оттуда бежит…

Завидки иной раз берут — мне до такого слепого обожания со стороны своих пока далеко. Я что в Соколовке, что на Уржумке — дома им отгрохал, как выражаются сами переселенцы, «барские», с русскими печами и полами. Сельскохозяйственные строения для общества передовые для этого времени построил (не сам лично, конечно, но за мой счет и по моим проектам) и всякое разное: овощехранилища, погреба длительного хранения которые по весне вскроем, несколько ледников сейчас доделывают, опять же для всеобщего пользования.

И БПК только-только запустили, то есть — банно-прачечный комбинат, где баня на два отделения: женское и мужское, с парилкой и помывочной. Тут же прожарка, для борьбы с паразитами в одежде и общественная стиральная машина, с ручным, а вернее — ножным приводом. На создание этого монструозного экспериментального агрегата натолкнули изыскания Дитриха, тот воспользовавшись моим отсутствием, когда я в очередной раз мотался летом между заводами и Соколовкой — масштабировал сепаратор, сделав почти такой же, как для маслобойни, только размером с приличную стиральную машину, килограмм десять сухого белья можно загрузить.

— Это же вятка-полуавтомат! — Восхитился я, нарезая круги вокруг творения сумрачного обрусевшего гения. — Давно надо было такую приспособу смастерить, вот что значит — сам не стираю! Молодцом, Дитрих!

— Я, Герман, — Немного смутился мой сподвижник. — подумал что не только ведь молоко можно разделять в этом сепараторе, а и на иные материалы этот принцип сепарации применить! Абразивы разделить, мыслю — проще будет и быстрей…

— Пробуй! Ну а пока, давай вот так сделаем…

Объяснил ему свое видение стиральной машины и вот уже осенью два рабочих образца стояли в БПК в обоих моих поселениях. Приходящие в баню отдавали своё шмотье в стирку, дежурные бабы загружали его в барабан, ну а посетители БПК из мужиков — по очереди приводили в движение этот чудо-агрегат, на радость женщинам…

Вот одна из основных причин, по которой я пока не снискал всенародного обожания, подобно Лариону Ивановичу — чрезмерные требования к гигиене и порядку. Как доносили мои источники — народ роптал втихомолку:

— Круто немец берет, не забалуешь…