Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

Откуда Андропов мог узнать о пришельце, министр МВД до сегодняшнего дня понять не мог. Сейчас же, на конспиративной квартире, уходили последние секунды для связи с товарищем Артёмом и именно сейчас начало приходить понимание всего получившегося расклада, ибо только измена попаданца могла объяснить осведомленность главного комитетчика страны.

«Но почему?.. Почему он переметнулся? Да ещё и к откровенному врагу? — негодовал в размышлениях Щёлоков. — Неужели я показал себя с плохой стороны, и пришелец сделал вывод, что со мной иметь дело ему нельзя?! Но где?.. Где я мог ошибиться?! Где был прокол?! Даже если допустить, что гость из будущего может отслеживать каждый мой шаг, то я действовал по согласованному с ним плану и практически от него не отходил! Да, разумеется, я действовал осторожно и не спеша, дабы не привлекать к себе внимание, но действовал так я для дела, ибо, если начать ни с того ни сего проявлять необычную активность, этим самым можно породить не нужные вопросы и привлечь то самое, абсолютно излишнее, внимание к своей персоне, — логически рассуждал министр. — А так, я же делал всё как договорились! Чертежи и документацию по всевозможным техническим устройствам передал по назначению. Отряд для ликвидации маньяков и предателей создал, и он действует успешно. Также создал благотворительный фонд, а сам все свои драгоценные вещи, будь они трижды прокляты, подарил музеям. Да и много ещё чего… Хлопковое дело вот пытаюсь раскрутить… Так что же его не устроило во мне? Почему он решил связаться с тем, кто доведёт мою семью до трагедии? Да что там семью, он всю страну доведёт до катастрофы! Почему он? Да потому, что всё, что произойдёт в будущем, не может произойти без ведома комитета, ибо его агентами пронизаны все слои населения. Следовательно, волей или неволей, именно сам Андропов, в первую очередь, и будет виновен в крахе страны».

В том, что попаданец решил работать с Андроповым, после долгого размышления Николай Анисимович больше не сомневался.

Также он перестал сомневаться и в том, какие именно шаги будет делать Андропов в первую очередь, когда узнает информацию от пришельца. Их министр МВД абсолютно точно мог предугадать.

В первую очередь он ликвидирует всех тех, кто хоть что-то знает о путешественнике во времени. И не только их. Скорее всего он также ликвидирует и их близких, родственников и знакомых. В общем зачистит всё поле — всех, кто хоть с малой вероятностью мог узнать о надвигающемся будущем.

Сидеть и ждать удара Николай Анисимович не собирался. Следовательно, вариантов не было. Нужно было работать на опережение, поднимать надёжных людей в ружьё и прямо сейчас арестовывать Андропова и его первых замов. Естественно главного зачинщика арестовывать нужно было так, чтобы тот застрелился сам при задержании или в крайнем случае был бы застрелен верными людьми при, якобы, оказании вооружённого сопротивления.

Сам же министр понимал, какой скандал и возможно расстрел его ждёт за то, что без санкции решил арестовать члена Политбюро ЦК КПСС, но других вариантов он не видел, ибо в этом варианте он хотя бы мог убрать с доски одну из важнейших деструктивных фигур, которая через год будет всеми силами настаивать на вводе советских войск в Афганистан.

Арест же должен будет производиться в рамках уголовного дела о взяточничестве, как говорит пришелец — коррупции, по «Хлопковому делу» о миллиардных приписках.

В том, что в нём лично Андропов, скорее всего, замешан не был, было совершенно не важно. На первых порах главным было очернить объект, а затем уже вплотную заняться поисками предателя, то есть путешественника во времени и сбором других доказательств, если, разумеется, министр останется жив к тому времени и на свободе.

Он налил себе воды и посмотрел на наручные часы. Они показывали без пяти минут десять вечера.

— Пять минут. Пять минут. Это много или мало, — прошептал слова популярной песни министр МВД СССР, абсолютно не подозревая, что в будущем этих слов в тексте той широко известной и любимой в народе композиции, просто на просто-таки нет. И сколько бы жители будущего не искали бы эти слова в песне «Пять минут», которую впервые спела Людмила Гурченко в к/ф «Карнавальная ночь» в 1956 году, найти они там их никогда не смогут, ибо «Эффект Манделы» — массовое стирание памяти у человечества, — безжалостен.

Однако так как министр ни о каких «манделах» ничего не слышал, он взял да спел, а потом в задумчивости тяжело встал с дивана, поняв, что сеансов больше не будет. Потёр ладонями уставшие за день глаза и пошёл в прихожую.

Снял с вешалки серое драповое пальто и в этот момент неожиданно зазвонил телефон.

Николай Анисимович в мгновения ока оказался у аппарата снял трубку и боясь вспугнуть надежду аккуратно произнёс: — Алло.

— Алло!! Бэ… гх… это хто, ик? — икнули на том конце провода.

— А вам кого нужно? Ошиблись номером! — расстроился министр, услышав, что какой-то пьяный позвонил не туда и собрался было повесить трубку.

— Никола Анисимыч, это ты? — тут же раздался голос.

— Э-э… Алло! — прислушался генерал.

— Короче ты понял кто это? Это я!

— Кто я? И что у Вас с голосом?

— Траванулся не много, ик, — вновь икнули в трубке.

— Что? Вас отравили?! Кто?! — ничего не понимая, но уже чувствуя, что к этому мог быть причастен комитет, резко спросил Щёлоков.

— Сам траванулся! Для дела надо было, ик, — произнесли на том конце провода.

— И так. Вы не назвались? С кем я говорю, — решил всё же идентифицировать собеседника министр, ибо голос собеседника был почти непохож на тот голос с которым он разговаривал в прошлые разы.

— Да я это, Анисимыч! Попаданец № 1!! В топ бы по попаданца мог бы выйти, если бы все заинтересованные лица смотрели бы на этот мир моими глазами! Ы — ы — ы!!.. ик… Неужели ты меня не узнал?!

— Что за фамильярности?! Немедленно назовите себя или я прекращаю разговор, — решил Щёлоков загнать в рамки приличия пьяного пришельца, уже поняв, что это он.

— Да не паникуй ты, Анисимыч! Праздник же! Я это — Артёмка, — собеседник хмыкнул и вероятно выпив воды: — Ой какая не вкусная… Ей цветы что ль поливают. Тьфу! Мерзость, — и икнув. — Короче это я — товарищ Ар… ик… тём.

С одной стороны, вроде бы попаданец и представился, но с другой стороны это имя уже называл ему недавно лично Председатель КГБ. Посему такой псевдоним не был уже тайной, а, следовательно, для полного опознавания собеседника не подходил.

— Когда я умру? — спросил министр, дабы удостовериться в собеседники со стопроцентной уверенностью, ведь такое мог знать только путешественник во времени.

— Да никогда Вы не умрёте!! Вы будете жить вечно! — хохотнули на том конце провода.

— Всё я вешаю трубку, — вновь решил припугнуть министр собеседника.

— Анисимыч, ты чего такой злой-то?! Не видишь люди отпраздновали и веселятся, а ты про смерть, ик, поговорить хочешь… Непорядок это! Разве можно портить праздник?!

— Назовите дату, или прекращаю разговор.

— Ну как хочешь, — вновь икнули в трубке. — Смерть твоя наступит 13 декабря 1984 года в Москве в рабочем кабинете, где ты, надев на себя мундир…

— Всё. Дальше не надо. Теперь я уверен, что Вы тот за кого себя выдаёте, — сказал Щёлоков и задал насущный вопрос: — Так я не понял, что с вами? Что за отравление?

— Это, ик, «пережор», — произнёс собеседник и пояснил: — Для дела было надо напиться, вот я и напился.

— Товарищ Артём, мне кажется такое Ваше поведение категорически не допустимо в нашей ситуации. Как вы собираетесь работать в таком состоянии?! Это крайне безответственно с Вашей стороны!

— Извини, Николай Анисимыч. Тут столько всего, ик, произошло и навалилось сразу, — тяжело вздохнув грустным голосом произнёс пришелец. — Я, если честно, вообще забыл, что мы, ик, встречаемся с первого по седьмое число каждого месяца, ик. Случайно вспомнил…

— Это очень плохо, товарищ Артём! Из-за Вашего разгильдяйства и невыхода на связь я мог неверно оценить ситуацию и начать действовать исходя из недостатка информации.