Регрессор в СССР. Цикл (СИ) - Арх Максим

— Да, замолчи ты, ради Бога! — выкрикнул атеист и попросил: — Давай поедем в тишине, а?! Давай просто помолчим…

Я был не против, поэтому прикрыл глаза и постарался понять, что за хрень произошла в военкомате.

«Допустим, Кравцов сам или кто-то из его людей слил информацию военным. О том, что военные могли сами знать время и место моей неожиданной диспансеризации вериться с трудом, однако такое, в принципе, быть всё же могло, ведь для медосмотра пришлось просить многих врачей прибыть на работу во внеурочное время, — размышлял я. — Ну да ладно… Суть не в этом. Слили инфу или нет, это не важно. На текущий момент есть два неопровержимых и неоспоримых факта. Первое — Кравцов и Петров знакомы, а значит могут действовать заодно в интересах КГБ. И это плохо, ибо так совпали звёзды на погонах, что комитет в текущем раскладе играет против меня. Если же предположить, что они работают в интересах военных структур, то такое хоть и возможно, но маловероятно, ибо комитет есть комитет и Кравцов не стал бы полковником, если бы сотрудничал или сочувствовал другой конкурирующей комитету военной структуре, — вздохнул, соглашаясь со своими выводами. — Второй очевидный факт — это то, что военные ждали того момента, когда я пройду все процедуры, сдам все анализы и соберусь уходить. Об этом свидетельствует то, что генерал сразу же, как только зашёл в помещение потребовал все бумаги себе. Это ситуация была мне абсолютно не понятна, ведь военкомат по сути своей — это вотчина военных, а посему не ясно: зачем в срочном порядке изымать документы, фактически у самих себя. Вполне возможно, что это было связанно с тем, что персонал в той или иной мере являлся сотрудниками КГБ? Не знаю. Однако совершенно понятно, что они тоже очень хотят знать моё физическое и физиологическое состояние. Зачем им это, в общем-то тоже ясно — они хотят понять почему я такой какой есть. Также ясно и то, что все анализы скорее всего покажут, что никаких аномалий в моём организме нет. И что тогда они подумают? В принципе версий не так много. Божественное вмешательство, гений, инопланетянин или… Ой блин!! — меня бросило в жар! — Мама дорогая!! Они подумают, что я древний человек!! И доказательством послужит фильм «Человек Земли», который я снял якобы про себя! — открыл глаза и вытер ладонью взмокший лоб, ибо мысль, что пришла мне в голову, не предвещала ничего хорошего: — Да они же меня на куски разрежут, как только в их головах утвердиться мысль, что я практически бессмертен, как герой того фильма, — глубоко выдохнул и взмолился: — Господи, ну на-кой ляд я снял ту картину?! Ну неужели не было других фильмов в интернете?! Да и нахрена я вообще занялся всей этой фигнёй?! Жил бы себе не тужил с миллионом, а теперь меня на кусочки разберут, чтобы выведать главную тайну человечества — ё#@# трижды проклятое бессмертие! Ой бедный я несчастный!! Ой что же мне делать…»

Из обряда самобичевания меня вывел голос полковника, который спросил: — Ты чего пыхтишь-то?

— Я? — вернулся из грёз о грядущем, обвинённый в антинаучной живучести, и тут же добродушно произнёс: — Товарищ Кравцов, а вы видели у меня морщинки в уголках глаз стали появляться. Старею.

— Да, что ты несёшь?! Ты молодой красивый парень, — произнёс он ужасающие слова.

— Нет-нет, товарищ Кравцов, говорю же — старею я сильно. Чувствую, что в ближайшие пару дней и волосы седые появляться начнут. И, гм, — на секунду задумался, — и зубы обязательно выпадать будут. Один уже шатается, — и открыв рот показал на абсолютно здоровый зуб. — Вот-вот выпадет. Говорю же, старею с каждой секундой.

— Да это, наверное, молочный у тебя ещё остался и не выпал. Иногда такое случается. Сходи ко врачу, они его быстро тебе вытащат. Или сам расшатай.

— Не, это коренной. Это он от старости уже выпасть хочет.

Кравцов вздохнул и припарковался у завода — ГПЗ № 21, потом посмотрел на меня и произнёс: — Хороший ты парень, Саша, но с головой у тебя не всё в порядке. Вот нафига ты мне сейчас эту пургу-то гонишь? Какие нахрен ещё зубы? — хмыкнул он. — Я, кстати, не понял, зачем ты этот цирк в военкомате устроил? Да ещё так правдоподобно. Тебя же определят не пригодным к армейской службе. В армию не возьмут! Все же над тобой смеяться будут. Девчонки будут отворачиваться и смотреть на других парней, которые исполнили свой долг и, возмужав, вернулись со службы. Жалеть будешь, а сделать ничего уже будет нельзя. Те болезни, на которые ты там намекал, мне сказали, что и не лечатся вовсе. Так что зря ты так. Не стать теперь тебе ни космонавтом, ни военным, ни пожарным, — опять вздохнул и задумчиво произнёс. — Да и к нам тебе теперь будет путь закрыт. Понимаешь, что ты натворил?

— О-о!! — обрадовался я. — Об этом я и не подумал. Очень хорошо, что я не буду нигде служить.

— Ну, служить-то можно по-разному, — философски протянул полковник, — можно и на внештатной должности.

Я поморщился и это не осталось незамеченным собеседником. Но он лишь усмехнулся и произнёс: — Ну, что пошли стрелять и взрывать?

— Пошли, — сказал я и открыл дверь.

— Хотя… подожди секунду. Сказать тебе хотел пару слов, — остановил меня Кравцов.

— Я Вас слушаю.

— Если честно, то я удивлён твоему спокойствию.

— О чём Вы?

— Что значит о чём? — казалось искренне удивился визави. — Ты что ж уже и не помнишь совсем, что было?

— Помню я всё, — соврал пионер. — Всё было клёво и красиво и вообще чикибамбини, как собственно я и обещал. Так, что пожалуйста не надо меня грузить.

— Гм, ну, если это так было задумано и согласовано, то даже не знаю, что и сказать.

— Вот и не надо ничего говорить. За нас скажут наши дела. Пойдёмте работать, — произнёс «фельдмаршал» и вылез на улицу.

— Вот сейчас взрыв от попадания пули получился именно такой какой и нужен, — произнёс я, просмотрев, в специально отведённом для этого помещении, записанную Хачикяном плёнку с экспериментами пиротехников. — Поэтому, в обозначенные места, закладывайте именно такое количества пороха. Активируем заряды согласно разработанной схеме. Всё понятно? Отлично. Сколько вам нужно времени? Двадцать минут? Ок. Съёмки начинаем через полчаса, — громко объявил я съёмочной группе, закончив совещание, а сам пошёл разговаривать с главным антигероем.

— Саша, ещё раз, я провожу этим короткоствольным Калашниковым справа налево. Так? — произнёс Юрий Петрович и показал.

— Вы абсолютно правы, — согласился с ним я. — Далее мы наложим красный фильтр и анимацию текста и обведём силуэт подстреленного Вами милиционера. Таким образом мы увидим, какими «глазами» видит наш мир робот.

Обговорив ещё пару моментов, пошёл к пиротехникам, которые с сегодняшнего дня поступили под командование великого Клушанцева.

С ним я познакомился буквально два часа назад. Оказалось, что его только вчера днём известили о том, что он мобилизуется в помощь на проект государственного значения. Естественно, он был удивлён и обескуражен тем фактом, что его без подготовки кидают на такой серьёзный проект. Приехав сегодня к восьми утра на завод, где должны были проводиться съёмки, главного режиссёра он там не застал и, естественно, загрустил, подумав, что его, без согласия, втянули в какую-то авантюру.

Однако потом появился товарищ Хачикян, который заверил его, что основная масса спецэффектов, как он их называл, готово и, что волноваться товарищу Клушанцеву не о чем. После этого была показана тетрадь, в которой чёрным по белому был описан и расписан каждый элемент этих самых спецэффектов по отдельности.

Но окунуться в это Павлу Владимировичу не дали, так как Давид Эдуардович настоял на подготовке к запланированным съёмкам, а ознакомление со всей папкой было отложено на вечернее время после окончания рабочего дня.

Когда же приехал я, то сразу же познакомился с великим мастером своего дела и рассказал, что хочу получить в конечном итоге на экране.

Так как Клушанцев сам был режиссёром, то быстро уловил саму суть и, узнав о безграничном бюджете, моментально предложил несколько интересных идей, дабы сцену атаки робота на отделение сделать ещё более эффектной.