Русь. Строительство империи 2 (СИ) - Гросов Виктор

— Стой, я сам, — шипит на Драгана князь Хакон.

Вот это у него самомнение. Ну, сейчас мы его спустим с небес на землю. Ярость, которая у меня бурлила в груди, сейчас становится контролируемой. Нет, сейчас не надо бросаться на него, как зверь. Я должен ему показать, кто теперь тут правит. Надо, чтобы все видели, что Хакон — никто, и звать его никак.

Я ускоряю шаг, втягивая воздух через нос. Моя сила в каждом движении. Мое тело готово к бою. За годы офисной работы я такого никогда не чувствовал. И это не просто физическая сила, это какая-то животная мощь, которая дает мне уверенность в каждом шаге.

Я вижу, как Хакон напрягается. Его глаза бегают туда-сюда, он как будто не понимает, что происходит. Но он еще пытается делать вид, что держит все под контролем.

Я останавливаюсь в нескольких шагах от него. Смотрю прямо в глаза. Я вижу, как у него дергается челюсть, и глаза бегают. Ну, давай, показывай свой героизм.

Он кричит что-то своим людям, но они уже не особо рьяно двигаються. Я не спешу и не бросаюсь сразу в атаку. Я просто стою и смотрю на него. Хочу, чтобы он прочувствовал ситуацию. Он бесится, его лицо краснеет.

А вокруг собираются мои люди. Они ждут сигнала. И Игорь стоит чуть в стороне и смотрит на нас. Вот интересно, он сейчас меня поддерживает, или просто ждет, когда я с Хаконом закончу, чтобы потом самому за дело взяться? Ну посмотрим, посмотрим.

Я делаю шаг вперед. Хакон дергается. Его люди, как по команде, делают шаг назад.

Ха! Это показательный момент.

Все, игра окончена. Теперь я здесь главный. А сейчас я должен показать всем, как падет тиран.

Шаг вперед. Хакон отступает. Он это делает как-то неуклюже. Его лицо кривится от злости.

Я поднимаю топор.

Он выхватывает свой меч.

Он нападает на меня. Делает размашистые удары, но они такие неуклюжие, что я даже не напрягаюсь. Для окружающих князь Хакон — быстр, для меня же — будто воздух стал желейным. Я просто уклоняюсь от ударов, как будто танцую. Я чувствую каждое движение его тела. Боевое предвидение мне подсказывает, куда он сейчас ударит. Я как будто вижу его атаки в замедленной съемке, и это очень удобно.

Обязательно надо взять четвертый ранг «боевых навыков». Интересно что он даст.

Хакон нападает снова, и снова, но я просто отхожу от ударов. Он рычит от злости, его лицо еще сильнее краснеет, а я просто улыбаюсь.

Он становится все более и более дерганным, его движения становятся резкими и хаотичными. Он злится, что ничего не получается. А я жду, когда он совсем обессилит. Тогда и будет мой ход.

Он снова нападает. Я отхожу в сторону, уклоняюсь от его удара. Но в этот раз я не просто ухожу, а делаю шаг ему навстречу. Он, по инерции, летит вперед, теряя равновесие. И вот, момент настал.

Я молниеносно перехватываю свой топор, делаю резкий выпад и выбиваю его меч из рук. Меч с грохотом падает на землю. Хакон стоит, с расширенными глазами. Он смотрит на меня, но ничего не может сделать. Он просто стоит, как мальчишка, у которого отняли игрушку.

Пора заканчивать этот цирк. Я медленно поднимаю топор. Он ничего не говорит. Он просто ждет, что сейчас все закончится.

Но просто так убивать Хакона нельзя. Он вызывал меня на суд, чтобы судить? Вот теперь пусть получает ответку. Я теперь ему судья.

Я медленно опускаю топор, и поворачиваюсь к толпе. Сделав пару шагов к толпе, я остановился. Смотрю на своих людей и вижу выражения их лиц. Они тоже все понимают. Они видят, что Хакон — сломлен. Он больше не их князь.

Я возвращаюсь взглядом к Хакону. Он смотрит на меня с ненавистью,

Ну что же, зачитаем тебе приговор. Нужно выгадать максимум из ситуации.

Я делаю глубокий вдох, чтобы успокоиться. Но не успеваю я и слова сказать, как происходит неожиданное.

Хакон, который только что выглядел как поверженный противник, резко меняется. Он, как загнанный зверь, делает рывок. Я даже не успеваю ничего понять, как он хватает что-то с пояса и бросает в меня. Только потом до меня доходит, что это нож.

Вот же гад. Я думал, что он все, сдался. А он, оказывается, только ждал подходящего момента. Нож летит прямо мне в спину.

Я даже не успеваю среагировать, как меня отталкивает чья-то рука. Я теряю равновесие и падаю на землю. Боковым зрением замечаю, как Ратибор стоит на том месте, где я только что был. Нож воткнулся прямо ему в плечо.

Я, конечно поражен действиями Хакона. Но еще больше я в шоке от Ратибора. Он специально подставился. Спас мне жизнь. И какая скорость у него, однако. В спарринге он такую удаль не показывал. Или за это время набрал «ов», чтобы прокачаться?

Ратибор не кричит от боли, не хватается за рану. Он просто улыбается, как будто ничего не произошло. И вот это его спокойствие меня больше всего напрягает. Жуткий тип.

Ратибор вынимает нож из плеча. На его лице не дрогнул ни один мускул. Он смотрит на нож, как будто это какая-то безделушка. А потом он поворачивается ко мне, с этой своей странной улыбкой, и говорит:

— Духи щедро вознаградят Ратибора за спасение князя.

Я вообще не понимаю, что он сейчас несет. Какие духи? У тебя в плече торчит железяка, которая воткнулась внутрь сантиметров на десять. То, как он говорит, как он себя ведет, наводит на мысль, что он что-то знает, что-то видит, что недоступно обычным людям. Ну, либо он просто больной на голову.

Не ожидал от Ратибора такого. Он, оказывается, может меня спасти. И спас ведь. Этот момент я не забуду никогда. Он не просто подставился, а действительно спас меня.

Хакон, тем временем, встает на ноги. Смотрит на меня с ненавистью, а потом на Ратибора. Но он уже ни на что не способен.

Ход битвы был переломлен. Хакон стоял в центре маленькой площади, словно изваяние. Его самоуверенность испарилась, оставив на его лице лишь маску растерянности. Он застыл, ожидая неминуемой участи, которая нависла над ним, как дамоклов меч. Но вместо немедленной расправы, которая, казалось бы, напрашивалась сама собой, я решил устроить из этого действа показательное судилище. Мне было важно не убить Хакона, а лишить его власти, авторитета. Пусть все видят, что он — всего лишь жалкий смертный, который возвысился лишь на время, а теперь должен пасть. Я хотел, чтобы каждый житель Переяславля осознал, что пришла новая эпоха, где прежние правила больше не действуют. И во главе этой эпохи стою я, князь Антон.

В этот момент из толпы выступил Добрыня. Его лицо было непроницаемым. Ни тени сочувствия или сострадания. Только суровая преданность своему делу. Он с несколькими дюжими дружинниками пробился сквозь толпу и, не говоря ни слова, грубо схватил Хакона за руки. Как будто у него было дело с холопом, а не с бывшим посадником. Хакон даже не пытался сопротивляться. Добрыня вывел его из круга толпы, уводя князя в темницу.

Пока Хакона уводили, ситуация на площади начала меняться, словно по мановению волшебной палочки. То как увели бывшего посадника подавило волю к сопротивлению у многих хаконовских дружинников. Они видели своего поверженного лидера и понимали, что шансов на победу больше нет. Они бросали оружие, выражая свою покорность.

Лишь воевода Драган, который некогда помог мне захватить Совиное, продолжал сопротивляться. Но, увы, его попытки были тщетны. Он был быстро скручен и обездвижен моими людьми, которые явно не церемонились с ним.

Оставшихся последователей Хакона, включая и Драгана, теперь уже не гордых и свирепых воинов, а жалких пленников, под конвоем начали уводить к темнице. Там они и будут обдумывать свои поступки, сидя в темноте и сырости.

На маленькой площади остался лишь беспорядок — разбросанное оружие, обломки, пятна крови, да тяжелый, насыщенный напряжением воздух. Все понимали, что битва за Переяславец окончена. Эта схватка стала важной вехой, но еще многое предстояло сделать.

И вот теперь я стою, глядя на все это, и думаю, а что же будет дальше? Уверен, что Вежа, этот бездушный, но чертовски эффективный механизм, должна отсыпать мне очков влияния от души. Хотя, какая душа у системы? Наверняка, у них там все строго по алгоритму. Но эта операция была проведена просто филигранно. Хакон повержен, его люди сдались, Веслава на моей стороне. Разве это не повод для щедрого вознаграждения?