***
Волнительный день настал. Сначала выступал действующий министр культуры. Он стоял за трибуной, уверенно перебирая бумаги, читая заранее подготовленный доклад. Его голос был ровным, размеренным, но каждое слово звучало так, как если бы оно уже несколько раз произнесено кем-то другим.
— Развитие культурных инициатив... — звучало это, как мантра или как объявление остановок в автобусе.
— Популяризация традиционных ценностей... — слова, которые выучены наизусть, но не имели реального содержания.
Я почувствовал, как мой взгляд начинает блуждать. Кто-то потерял интерес к выступлению, кто-то, наоборот, выискивал в словах министра заготовленные фразы, пытаясь найти хоть какой-то смысл.
Губернатор сидел с вежливым выражением лица, внимая словам, но видно было, что его мысли далеко от этого доклада. Он слушал, но без настоящего интереса, в его взгляде не было той искры, которую я увидел на недавней встрече.
Заместители губернатора — один перебирал бумаги, другой пытался быть вежливо-настойчивым, но по его взгляду было видно, что он тоже уже устал. В зале, среди чиновников, тоже нарастала скука. Некоторые перебрасывались тихими замечаниями, другие просто сидели, не скрывая усталости от однообразных фраз.
Когда министр закончил, губернатор заговорил так, будто только что вернулся из раздумий.
— Спасибо, Виктор Сергеевич. А теперь давайте послушаем альтернативный взгляд.
Я почувствовал, как на меня обратили внимание все, кто сидел в зале. Теперь наступил мой черёд. Я встал, сдержанно расправил плечи и, не глядя на министра, направился к трибуне. Не было волнения — лишь чёткое понимание, что от моего выступления зависит многое.
Я не стал брать бумаги. Моя речь не нуждалась в заготовках, цифры были у меня в голове. Я оглядел зал, позволяя всем почувствовать, что это будет не просто доклад — это будет прорыв и открытый разговор.
— Коллеги, — начал я, уверенно и чётко произнося слова. — Я не буду повторять сказанное. Давайте говорить честно: культура в области — это дыра, в которую уходит бюджет, а на выходе — ноль.
В зале стало тише. Некоторые переглядывались, пытались понять, как я собираюсь объяснить эту резкую фразу. Но я уже знал, что такие слова нужны, чтобы встряхнуть аудиторию.
Я сделал паузу, перевёл взгляд на губернатора и продолжил:
— Но это можно изменить, — я продолжил, стараясь не упустить момент. — В моём районе мы доказали, что культура может изменить жизнь людей. Театры, концерты, фестивали — это не просто мероприятия, которые можно занести в отчёт. Это реальные возможности для тех, кто раньше был на обочине.
Я озвучивал не теорию, а реальный опыт, который уже стал частью жизни в нашем районе.
Зал слушал внимательно. Я чувствовал, как их внимание начало сосредотачиваться. Это был момент, когда можно было переломить ситуацию.
— Если это возможно в районе, это возможно и в области, — я поднимал голос, делая паузу. — Но вопрос только в одном: мы продолжаем рассматривать культуру как пустую статью расходов – или же начинаем видеть в ней путь к реальной интеграции, к восстановлению тех людей, которые, казалось бы, уже потеряны для общества?
Губернатор не просто слушал, он оценивал, где он может быть частью этого изменения.
Он медленно поднял взгляд, размышляя.
— Что скажете? — его голос прозвучал спокойно, но в нём была скрытая власть, сила, готовая решать, как будет культура двигаться дальше. Он не смотрел на министров, словно давая им шанс высказаться, но тоже знал, что реальных изменений он не внесут.
Министр культуры выглядел напряжённым, его тело скованно, он нервно перебирал пальцами ручку. Он понял, что его пьеса закончена, ведь я не просто сотрясал воздух, я предложил реальное решение.
— Подход… интересный, — выдавил он, но в его голосе не было уверенности. — Но требует глубокого анализа.
— Анализируем , — спокойно ответил я, не давая раздражению взять верх. — Результаты перед вами.
Министр хотел что-то сказать, но понял, что его слова уже не имеют веса. Все знали, что он только что окончательно утратил влияние. Взгляд губернатора остановился на нём, но молчание говорило больше, чем любые слова.
Наконец, губернатор медленно кивнул. Теперь всё зависело от их решений, но я уже знал, что сделал все возможное для результата.
После заседания меня пригласили в кабинет губернатора. В отличие от официального зала заседаний, где всё происходило на публике, здесь царила тишина. Тишина, в которой решались реальные вопросы.
Губернатор сидел за столом, откинувшись на спинку кресла. Его взгляд был спокойным, но в нём читалась оценка. Не обычный бюрократический кивок, а внимательное изучение — будто он хотел убедиться в том, что принимает правильное решение.
— Вы понимаете, что если я вас назначу, у вас не будет права на ошибку? — наконец произнёс он, без пафоса, но твёрдо.
Я встретил его взгляд.
— Я привык к такому формату.
Наступила короткая пауза. Губернатор молча смотрел, будто проверяя мои слова, а затем медленно кивнул.
— Решение принято. Виктор Сергеевич уходит в отставку. Завтра я подписываю приказ о вашем назначении министром культуры области.
Я не удивился, я знал, что этот момент наступит, и просто, спокойно кивнул, принимая сказанное как нечто закономерное. Губернатор чуть усмехнулся и протянул руку.
— Поздравляю, Максим Валерьевич. Служите Родине!
***
Я вышел из здания администрации. Ночной город жил своей размеренной жизнью — редкие машины пересекали перекрёстки, вдалеке слышался смех, фонари лениво разбрасывали блеклый свет по мокрому асфальту.
У обочины, прислонившись к фонарному столбу, стоял Дима. Не как прежде. Не расслабленно, не самоуверенно, не с той фирменной ухмылкой, которая всегда давала понять, что он держит в рукаве пару козырей.
Сейчас он просто ждал.
Я подошёл ближе, но не стал говорить первым.
— Я упустил свой шанс, да? — спросил он, не глядя на меня.
— Да, — я не стал отрицать.
Дима кивнул, словно подтверждая самому себе то, что уже давно понял.
— Я мог бы быть рядом с тобой.
Я не ответил, а он выдохнул, посмотрел на меня и попытался оправдаться.
— Я думал, что ты – фигура временная. Что система пережует тебя, выдавит, а я останусь, — вдруг искренне признался он.
В его глазах мелькнула тень иронии — скорее над собой, чем надо мной.
— А ты не проиграл, – добавил он и хмыкнул. – Что теперь?
— Теперь всё просто. Ты можешь найти своё место и работать. Или можешь уйти. В моей игре тебе больше нет места.
Он долго молчал.
— Ты ведь знал, что так будет?
— Да.
— И всё равно дал мне шанс.
Я кивнул, и Дима усмехнулся, но весь будто разом выцвел. Он посмотрел в сторону, будто в последний раз проверяя, осталась ли у него хоть одна дорожка назад.
Но выбора у него уже не было, поэтому он развернулся и пошёл прочь, растворяясь в темноте улицы.
Я не стал смотреть ему вслед. Шанс у него был, он сделал свой выбор. Не менять жизнь к лучшему, а послужить временщикам, которых будущее не интересует.
КОНЕЦ
От автора:
Новинка про ВОВ от Гурова и Старого!
Я очнулся в 1945-м, и моя цель — нелюди, которых нацисты вырастили в подземных лабораториях Аненербе: https://author.today/work/432211
