Инженер Петра Великого 7 (СИ) - Гросов Виктор

Конечно, оставалась главная проблема — опасность. В памяти всплыли кадры горящего «Гинденбурга». Но тут же пришло и контраргумент: десятки тысяч дирижаблей до него летали на водороде успешно. Проблема не в газе, а в источнике огня. В отличие от будущих бензиновых моторов, мой электродвигатель не искрил — огромное, решающее преимущество. Риск был, конечно, хато он был приемлемым и управляемым.

Идея монгольфьера умерла окончательно. На пепелище старого проекта воображение уже рисовало контур совершенно нового аппарата.

Первым делом — оболочка. Газовый дирижабль должен был «шить пустоту», держать летучий газ, не пропуская его. Адаптировав технологии начала XX века, я мысленно спроектировал многослойный «пирог»: внутренний слой из тончайшего шелка, герметизирующий — из нескольких слоев ткани, проклеенных рыбьим клеем и пропитанных эластичным лаком на основе олифы, и внешний, защитный — из лучшего парусного полотна. Даже так оболочка будет пропускать газ, ограничивая дальность полета. Значит, на земле нужна система быстрой дозаправки.

Второе — форма и каркас. Чтобы лететь против ветра, «Катрине» требовалась аэродинамика. Щука быстра, потому что вытянута — она не борется с водой, а разрезает ее. Значит, и мой аппарат должен скользить, а не бодаться с ветром. Вытянутый, сигарообразный, с заостренным носом и стабилизаторами на хвосте — такой полужесткий дирижабль. Вдоль его нижней части должен был проходить легкий и прочный продольный киль. Ажурная ферменная конструкция, как на моих мостах, из лучшего дерева, стянутая стальными тросами, как тетива лука. К этому хребту будут крепиться гондола, двигатели и хвостовое оперение — полноценные рули высоты и направления.

И наконец, решение проблемы управления высотой, подсказанное природой. Рыба меняет глубину, надувая или сдувая плавательный пузырь. Гениально же! Такие же пузыри, баллонеты, нужны были и мне — внутренние мешки (или баллоны), куда можно закачивать или стравливать обычный воздух электровентилятором. Накачивая воздух, аппарат тяжелеет и плавно снижается. Выпуская — легчает и поднимается. Это позволяло маневрировать по высоте с ювелирной точностью, не сбрасывая балласт и не теряя драгоценный водород.

Силовая установка оставалась прежней — моя надежная «Триада», но теперь вся ее энергия шла только на движение. Результаты превзойдут все ожидания. Это позволяло поставить более мощный двигатель, а то и два по бокам гондолы для дифференциальной тяги, что даст невероятную маневренность. Скорость могла возрасти до тридцати, а то и сорока верст в час. Дальность полета, освобожденная от затрат энергии на подъем, увеличивалась до ста пятидесяти верст.

Это была оперативная стратегия. «Катрина — 2.0» могла висеть над полем боя. Она могла уйти в глубокий рейд, обогнать вражескую кавалерию, заглянуть за горизонт и вернуться с бесценными сведениями.

Карета качнулась, выезжая на ровный участок дороги. Впереди, в сиреневой дымке, уже проступали очертания Ясс. Я откинулся на подушки. В голове — приятная пустота. Хаос сомнений и обрывков знаний наконец-то сложился в стройную, законченную концепцию. Идеальная машина для новой войны. Оставалось одно — воплотить ее в дереве, ткани и металле.

Подпрыгнув на булыжной мостовой, карета въехала в ворота Ясс, и город тут же оглушил нас шумом оживленных улиц, запахом дыма и свежего хлеба. Возница что-то крикнул страже; та, завидев имперский штандарт моего эскорта, торопливо засуетилась. Хотя тело ломило от долгой дороги и измотанный организм требовал отдыха, разогнанный добела мозг не давал ни минуты покоя. Мысль уже перешагнула через чертежи отдельного аппарата, оставив позади роль изобретателя. Теперь я мыслил как организатор, создающий с нуля новый род войск. Ведь построить один, даже самый совершенный дирижабль — ничто. Все равно что выковать идеальный палаш и ждать, что он в одиночку выиграет войну. Нужна система.

Во-первых, производственная цепочка. Кровь будущего флота, его жизненная сила — цинк для батарей. Источник его был не в Европе, где за каждую крупицу пришлось бы платить золотом и унизительными просьбами, а у себя, в Сибири. Еще при создании «Вольтова столба» я столкнулся тем, что цинк не известен. А это проблема.

В памяти всплыл Федька, с досадой отбросивший в сторону сероватый камень: «Дрянь какая-то, обманка. При обжиге лишь белый дым дает, а толку никакого». Тогда я не придал этому значения, а ведь невзрачный камень был сфалеритом, ключом к неисчерпаемому источнику энергии! Нужно узнать где Федька сфалерит тогда нашел.

Дальше — высокие технологии. Секретный завод возле Игнатовского, за высоким забором, где лучшие мастера будут выплавлять чистый металл. Там же придется решать задачу — электродвигатель. Чтобы создать легкий и мощный двигатель, придется попотеть. Проклятая изоляция проволоки… А коллектор? Чтобы он не стирался за час работы, понадобится платина, которой нет. Или искать сплав… Задача на годы. Со сборкой, однако, проще. Адмиралтейские верфи. Кто, как не их мастера, работающие с тысячами аршин парусины, смогут сшить гигантскую, герметичную оболочку?

Во-вторых, кадры. Машины без людей — мертвое железо. «Катринам» нужны пилоты. Но где найти людей, готовых добровольно подняться в небо на мешке с горючим газом? Я могу построить машины, но смогу ли я создать для них людей? Придется основать первую в мире Летную школу, набирать туда толковых и отчаянных молодых офицеров из артиллерии и инженерных войск. И организовать специальные «аэродромные» роты для обслуживания на земле.

В-третьих, и это главное — боевая доктрина. Как воевать этим невиданным оружием? Вооружить «Катрину» скорострельной винтовкой? Отдача разнесет хрупкую конструкцию. Сбрасывать бомбы? Точность нужно корректировать — тоже проблема. Как вариант — использовать «Щуки», но тоже надо будет доделывать из-за разных осей координат.

Отсюда вытекали и задачи. Главная и решающая: корректировка артиллерийского огня. «Катрина», висящий над вражескими позициями, превратит русскую артиллерию в снайперский инструмент. Вторая: глубокая разведка, чтобы знать о передвижении вражеских корпусов за несколько дней до их появления. И третья: психологическое воздействие — бесшумные ночные налеты, поджоги, сеяние паники и бомбометание термобарическими боеприпасами. При этом — строжайший запрет на прямое столкновение. Мои аппараты — «стеклянные мечи», слишком ценные и уязвимые. Их сила — в высоте и информации.

Когда карета остановилась у резиденции наместника, из нее вышел уже другой человек. Генерал, вернувшийся с поля боя, человек, несущий в голове целостный проект, способный перевернуть мир. Прутская катастрофа из символа национального унижения в моем прошлом, на моих глазах превратилась в точку отсчета. В голове был готовый, план.

Но одно дело — гладкий чертеж, и совсем другое — суровая реальность.

Глава 20

У ворот наместника наш гвардейский эскорт встретил местный караул. Солдаты в ярких, почти театральных мундирах, с любопытством и легкой брезгливостью разглядывали нас — изможденных призраков войны, вернувшихся из небытия.

Едва карета замерла, сквозь толпу зевак ко мне кто-то рванул. Осунувшийся, заросший легкой щетиной — я не сразу признал Дубова. Лишь знакомая фигура да остатки мундира «Охранного полка» выдали моего верного поручика. Замерев в шаге, он жадно вглядывался в мое лицо; в горле нервно ходил кадык. Он было открыл рот, но голос, видимо, ему изменил. Криво усмехнувшись, я положил ему руку на плечо.

— Живой, поручик. И почти целый, — прохрипел я, удивляясь собственному голосу. — Докладывай по дороге.

Мой жест, кажется, вернул ему самообладание. Он выпрямился, и пока мы шли к дворцу сквозь расступающуюся толпу, Дубов начал отрывисто, по-военному, докладывать:

— В городе спокойно, ваше благородие. Государыня, слава Богу, оправилась. Наместник суетится, хотя приказы исполняет. Лазутчики доносят о движении татарских отрядов к югу, к городу не подходят. Ждали вестей. Любых.