Кубинец. Том II (СИ) - Вязовский Алексей

Перед поездкой перевозчик отдал Фунесу тяжелый деревянный ящик. Аргентинец открыл его и начал раздавать оружие: пара дробовиков «винчестер» досталась Альфонсо и Гарсии, себе и Карлосу он взял по маузеру, а мне достался браунинг. Я, собственно, на большее и не претендовал. Опыта стрельбы что из одного, что из другого у меня нет, так что пистолет для меня — самое оно. Зато патронов нам досталось — от души. Нагрузили мы заплечные мешки по самое никуда.

Мы погрузились в старую лодку, которая после этого чуть не черпала бортами воду из Параны. Но Пабло оставался совершенно спокоен.

— Здесь нет пограничников? — спросил я у него.

Он промолчал. Лишь слегка кивнул головой. Наверное, вчерашний рассказ о болотах исчерпал его запас говорливости. Впрочем, я мысленно уже высаживался на противоположный берег.

Фунес не объяснял, как мы доберемся до Оэнау. Может, объявит после пересечения реки. Он командир, ему виднее. А наше дело маленькое — выполнять приказы.

Пабло оттолкнул лодку и неожиданно легко забрался в нее. Качнувшись, посудина зачерпнула-таки забортной воды, но хозяин не обратил на это внимания. Вставил весла в уключины и сделал первый гребок.

Вся поездка прошла в тишине, которая прерывалась только всплесками от рыбы, редкими вздохами лодочника, да криками ночных птиц. Ущербная луна много света не давала, да еще то и дело скрывалась за тучами, так что рассчитать остающееся расстояние я не мог. Чтобы занять себя, я принялся мысленно считать в надежде оценить затраченное на поездку время, но сбился, не дойдя и до первой тысячи.

Как я ни ждал конца переправы, но лодка ткнулась носом в парагвайский берег совершенно неожиданно.

— Давайте, выходим, приехали, — сказал Пабло.

Я спрыгнул третьим, следом за Фунесом и Гарсией, и мои ноги тут же утонули в мягкой, вязкой грязи. Хорошо, что еще перед посадкой в лодку я взял пример с более опытных товарищей и снял ботинки. Сейчас бы промочил всё на свете. Запах, стоявший здесь в воздухе, ничем не отличался от того, что я чувствовал на том берегу: влажной земли, каких-то трав и чего-то сладковатого, похожего на гниющие фрукты.

— Ждем, — коротко скомандовал Фунес, когда Пабло, не прощаясь, отчалил в сторону Аргентины.

Мы отошли подальше от воды, где посуше, и сели на траву. Альфонсо остался стоять. Впрочем, это помогло не сильно, потому что появление возле нас двух индейцев оказалось совершенно им незамеченным. Да и никто из нас ничего не заметил. А ведь вроде и тучи разошлись, и видно что-то. Тем не менее, низкорослые и коренастые мужички встали перед нами как чертик из табакерки.

— Фунес? — спросил один из них.

— Да, — ответил аргентинец.

— Идти за мной, — выдал он короткую инструкцию, и пошел к лесу.

Ну вот, ни здрасьте, ни как дела у вашей тёти. Наши проводники даже не представились.

Я подхватил свой мешок, вдел руки в лямки, и пошел следом за Карлосом. Получается, я сильно преувеличивал, когда думал, что руководство пребывает в постоянной маньяне. Ведь им понадобилось найти Пабло, уговорить его помочь нам, доставить ящик с оружием, и одновременно с этим в другой стране подготовить проводников, да еще и свести всё это в одно время и в том же месте, и без накладок.

Индейцы шли молча, не оборачиваясь. Возможно, им было всё равно, успеваем ли мы и не появились ли у нас какие-то потребности. Но это ведь не их забота. Готовиться к маршу по пересеченной местности должны мы сами.

Мы прошли километра три по лесу, причем никакой дороги, даже звериной тропы, я не наблюдал. Пару раз в почти полной темноте я спотыкался. И не я один. Шедший передо мной Карлос тоже несколько раз чертыхнулся вполголоса.

Наконец, проводники остановились на какой-то небольшой поляне.

— Здесь до солнце, — показали они на траву и куда-то скрылись.

Ну и ладно. Земля теплая, не сыро, можно и подремать немного.

Наверное, Фунес индейцам доверял, потому что даже дежурство по охране не назначил. Или я не заметил, как он это сделал.

Разбудили нас в предрассветных сумерках. Правда, не все из наших оказались такими засонями как я. Альфонсо уже успел вскипятить воду в котелке, и мы на скорую руку позавтракали не всухомятку, а запивали походную еду свежезаваренным кофе. Может, кому-то это варево и показалось бы не очень соответствующим каким-то там канонам, но не мне. Горячая пища в походе — первое дело. Даже если пьем по очереди из одной кружки.

Индейцы сидели в стороне и молча ждали, когда мы закончим трапезу. Но стоило нам собрать вещи и потушить остатки костра, как они встали, и тот же, что командовал вчера, сказал:

— Идти мало.

Что он имел в виду? Отрезок пути небольшой? Его испанский звучал кошмарно. Слова звучали отрывисто, неразборчиво, словно они говорили на каком-то другом языке, который я не мог понять. Ладно, старшие товарищи пускай озаботятся пониманием и общением. А я постарался надеть свой мешок поудобнее, и постарался случайно не влететь в спину Карлосу.

Километра через три мы подошли к пикапу, такому древнему на вид, что способность к самостоятельному движению этой развалины вызывала большие сомнения. Кто произвел на свет это чудо, вряд ли известно — шильдик отсутствовал, что и не удивительно: половина капота в этой машине какими-то умельцами сделана из кое-как гнутого кровельного железа. Ну и покрасили потом своё творение малярной кистью. Кузов выглядел соответствующе.

Мы погрузились, говорливый индеец сел за руль, и… Я сразу вспомнил путь в Эльдорадо. Правда, здесь выбоин меньше, потому что дорога большей частью состояла из намеков на колею, идущую сквозь заросли. Кроме того, что нас трясло и подбрасывало на каждой кочке, а пыль, поднимающаяся от колёс, проникала в нос и рот, так еще и ветки иногда хлестали довольно болезненно. Да и сама машина тряслась неимоверно. Передачи переключались с таким скрежетом, что каждый раз я думал, что именно вот здесь наступил конец поездки.

Раза три мы всё же останавливались: однажды — долить бензина из канистры, и дважды — просто так, справить нужду. Обед никто устраивать не собирался.

Вечером мы остановились на ночлег, разбив лагерь на небольшой поляне, окружённой высокими деревьями. Мошкара, явно ожидающая нас в засаде, радостно полетела к нам тучей. Москитки помогали слабо. Казалось, эта дрянь лезет даже сквозь отверстия, которые меньше размерами этой египетской казни.

Индейцы уселись на бревнышке, Гарсия и Альфонсо отправились в охранение, а мы с Карлосом пошли искать топливо для костра. Через каких-то полчаса желанный ужин стал совсем близким.

Проводники не побрезговали, и поели с нами того, на что хватило кулинарного таланта Гарсии. Главное — горячее, а значит, хорошее.

— Сколько нам осталось? — спросил я у индейцев после ужина.

Они переглянулись, а затем тот, который до сих пор молчал, ответил неожиданным баском:

— Завтра. Перед ночь, — а потом добавил для ясности: — Один день.

Я почувствовал прилив облегчения. Всего один день вытерпеть этот ужас, и мы будем на месте.

Утром оказалось, что нам предстоит идти пешком. Пикап больше не мог проехать, дорога здесь превратилась в узкую тропу, петляющую сквозь густые заросли. Вот почему проводники шли вдвоем. Один остался возле пикапа. Не знаю, собрался ли он там ждать своего напарника, или отгонит колымагу куда-то. Нам никто не сообщил.

Мы шли по джунглям, пробираясь сквозь ветки, перешагивая через корни, а временами проваливаясь в вязкую грязь. Да уж, после такого я вряд ли спокойно буду реагировать на предложения прогуляться по лесу. Радости мало. И короткие привалы никакого удовольствия не доставляли, потому что проклятый лес стоял перед глазами и нашептывал: «Добро пожаловать, дружище! У меня тут для тебя столько интересного!»

Я шел, ничего не замечая от усталости. И вдруг движение закончилось, причем так неожиданно, что я чуть не врезался в чью-то спину. Проводник оглянулся на нас, потом показал вперед, где между деревьями виднелся светлый промежуток.