Знахарь (СИ) - Сапегин Александр Павлович

- Давай, юлец-боец, рассказывай, а то земля слухами полнится, - пригладил усы Трофимыч. – Бают, без нашего пригляда ты и тут успел шороху навести.

- Ага, - вновь осклабился Синя, - ни на минуту нельзя оставить одного. Один глаз прикрыл, он самураев лопаткой валит, второй зажмурил, генералов крошить начал. Чем тебе в Корпусе не угодили? Боюсь, в следующий прилёт в Москву от Корпуса одни развалины останутся.

- А чё сразу я? Я ничего, - состроил непонимающую мордашку Владимир, - просто мимо проходил. Оно само как-то. Вы ещё скажите, что и часовенку я развалил.

- Да-а, - продолжал шутовски стебаться Синя, - за часовенку ничего не готов сказать, только тебя надо как-нибудь отправить мимо дома моей тёщи прогуляться. Глядишь, у старой грымзы труба на крыше отвалится, чтоб ей пусто было. Так, боец, скажи мне, - включил начальника Синя, - а почему это мы не при параде, а в гражданских тряпках по Корпусу шастаем? Безобразия нарушаем? Послезавтра в Кремль, а некоторые несознательные личности босяка изображают, понимаешь.

- Тьфу на вас, товарищ старший унтер-офицер, - Трофимыч отпихнул Синю и взял Владимира под локоток. – Что за поклёп на героя и отличника боевой и политической подготовки? Сейчас мы прогуляемся до ближайшего шинка, пропустим по рюмашке, и наш крушитель устоев под горячее и холодные закуски сам нам всё расскажет. Володя, ты как, откроешь душу боевым товарищам?

- Извини, Трофимыч, не обижайтесь, мужики, сейчас с кабаком и «по рюмашке» не получится. Если вечером только.

- Так-так-так, - нахмурился Синя. – Стрелок, что за игнорирование боевых товарищей?

- Не могу, я уже обещал, - неожиданно для себя смутился Владимир. Мужики к нему со всей душой, а он их отшивает. Встряхнувшись, он встретился взглядом с Трофимычем, - Ладно, вы же всё равно не отстанете… Поехали со мной, если время позволяет. Часа полтора на всё про всё. По дороге всё расскажу, а там сами всё увидите и уже после решим в какой кабак и в каком составе заруливать.

Синя переглянулся с Трофимычем.

- Ладно, уговорил, красноречивый наш, - прогудел унтер, стрельнув взглядом в сторону таксомотора, остановившегося в придорожном «кармане» в двадцати метрах от караульной будки. – Не по твою ли душу карета катит?

Вопреки обещанию, половину дороги сослуживцы просидели истуканами на заднем диване такси, разглядывая Москву через окна машины. Расспрашивать Владимира, скажем так, о личном при постороннем человеке они посчитали излишним и неэтичным. Градус удивления начал нарастать после того, как машина подкатила к автосервису и несколько слесарей в спецовках, выглянувших из крайнего бокса, начали молча таскать пакеты и загружать их в открытый водителем багажник. В конце погрузки из боковой двери для персонала выскочил вихрастый мальчишка с мокрой после мытья головой.

- Привет, боец!

- Здравствуйте, дядь Володь! – Владимир за руку поздоровался с мальчишкой, который нахмурившись посмотрел на незапланированных пассажиров.

- Не хмурься, Антон, а то морщины раньше времени появятся, - по-доброму усмехнулся Владимир. - Это свои люди, не дрейфь, вместе служим. С ними за спину можно не бояться. Падай на сиденье и позволь представить моих командиров…

*****

- Синя, дай закурить, - сглотнув тугой комок, Трофимыч нашёл взглядом окна детской комнаты, за прозрачными стёклами которой периодически мелькали людские силуэты, среди которых выделялись фигуры Антона и Владимира.

В несколько затяжек добив сигарету до фильтра, казак принялся выхаживать маятником по уличной беседке.

- Вот оно как, оказывается, Олежек, - прикусив ус, Трофимыч опять нашёл взглядом окна детской. – А Огонёк наш глыба! Не побоялся, попёр супротив московских шишек.

- Трофимыч, - убрав початую пачку сигарет в карман, Олег Синцов, прищурившись посмотрел на сотника, - колись, что задумал, старая ты образина.

- Цыц мне! – погрозил пальцем казак, вынимая из кармана телефон и набирая номер. – Помолчи, Синя. Привет-привет донюня… Ага, и тебе… Ты прилетела уже, молодец! В какую, говоришь, гостиницу заселилась? В «Москву»? – прикрыв рукой микрофон, Трофимыч повернулся к Синцову. – Синя, глянь по карте, «Москва» далеко отсюда? Нет-нет, Машунь, с твоим стариком всё в порядке, Синя, то есть Олег подтвердит… Да-да, рядышком он… Привет тебе от Маши…, да ты что, дочь?! Ни в одном глазу! Хотя, скажу тебе, хочется надраться. Маша, слушай меня внимательно, бери такси и езжай… Синя, какой здесь адрес? Ага, услыхала Олега, молодец… Мухой лети. Жду.

- Трофимыч, - только и смог поражённо выдавить Олег, сообразив, что задумал казак. – Трофимыч…

- Хорош, завёл шарманку, лучше дай ещё сигаретку, а то Машка, сам знаешь, может и вломить.

- Трофимыч, так ты…, - Олег взглядом указал на Дом малютки. – Эх, жалко моя половинка не смогла, ляльку не с кем оставить.

- Ага, сейчас Маша прискачет и пойдём к директору, а завтра с утра в интернат наведаемся, Антоху тоже заберём. Зятёк мой, к слову, с Головановым учился на одном потоке, хоть и не дружили, и служить они начали на одной заставе, правда командование их потом раскидало кого куда. Моего на восток, Николая на границу с Афганом. Такие вот пироги с котятами, Олег. Вроде и круглая Земля, а углов у неё до ядрёной фени. Кто бы думал и гадал, что так повернётся. Я здесь детей не оставлю. Антоха настоящим мужиком растёт, правильным! Нельзя его одного бросать. Нам сколько, неделю отпуска после награждения дают? Вот и ладушки, как раз все положенные бумаги выправим. Есть у меня несколько старых знакомцев в первопрестольной, помогут, надеюсь, с бюрократией разобраться.

- А если не получится, что делать будешь?

- Не каркай. Проблемы будем решать по мере поступления. О, наши парни идут.

- Я закончил, - отчитался Владимир, - сделал кое-какие закупки с доставкой на адрес Дома малютки. Антон до вечера остаётся, он до интерната на такси доберётся, нянечки вызовут, я им денег оставил. Можем выдвигаться, мне ещё в ателье на примерку мундира надо заехать минут на пятнадцать.

- Можешь ехать, а мы с Олегом останемся.

- Так, товарищи командиры, что вы задумали? – Владимир сходу «срисовал» задумчивые физиономии пограничников, особенно хмурой и отрешённой она была у сотника. – Трофимыч?

- Сквер тут неплохой, - как всегда в минуты волнения, казак прикусил кончик уса. – Доня моя скоро сюда прискачет, она на папкино награждение пригласительный получила и прилетела сегодня. Не абы кем, а самим Императором собственноручно подписано. На работе у Маши все в отпаде. Мы-то с мужиками вчера гражданским бортом из Владика прибыли, а она сегодня из Хабаровска… Решили здесь встретиться.

- Знаешь, Трофимыч, в то, что твоя дочь прилетела на церемонию в Кремль по личному приглашению Государя я охотно верю, а в остальное не очень. Дуришь ты меня. Знаешь, нехорошо обманывать, тем боле при подрастающем поколении.

Антон, сообразно моменту, крутил головой туда-сюда. Неясное чувство говорило мальчишке о его судьбе, что решается в старой беседке посреди сквера у Дома малютки.

- К слову про «подрастающее поколение», - отпустил ус казак и чуть присел на корточки, оказавшись вровень с Антоном. – Парень, как ты смотришь на переезд в Хабаровск или в Харбин?

- Без сестры я никуда не поеду, - чуть было не выдал петуха мальчик.

- Само собой разумеется, - кивнул Трофимыч.

*****

- Как тебе? – рядом с Владимиром, благоухая терпким мужским парфюмом и кремом для чистки сапог, остановился Трофимыч.

- Ярмарка тщеславия, - одними губами ответил Владимир, подхватывая с фуршетного столика какую-то канапешку и запивая её соком. – Мы для них что-то вроде скоморохов. Глянь на капитана, как он хвост распушил перед дамами, ни одному павлину не сравниться, зато генералы и все, кто повыше, кучкуются поближе к императору. Церемония закончилась, о героях можно забыть. Сегодня одни герои, завтра другие.