Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

Елисей необычный подросток, он точно бы послушал. Так бы и сделал нормальный человек. Я же пребывал в лихорадочном безумном состоянии.

Вспоминая позже доводы собственного мозга, я хотел сам себя сильно ударить по голове. Чтобы больше никогда не изображать из себя детектива.

Фильмов, наверное, насмотрелся в свое время.

Я решил вычислить убийцу. Как я и сказал старосте, нужно было найти место, где сумасшедший алхимик будет пытаться приготовить себе зелье.

Идиот, что тут еще сказать. Надо было бежать к губному старосте и все рассказать. Надо было бежать к сотнику и сказать все военным.

Нет же, я подумал, что я самый умный. Наверное, потому что перенесся сюда из двадцать первого века и думал, что сумею сам все сделать. Тот факт, что глупость не зависит от века, в котором находишься, я не учел.

После завтрака я вышел во двор и пошел к Тимофею в конюшню.

– Здравствуй, Тимофей, – вежливо поздоровался я.

– Чего ради, господин лекарь, в конюшню пожаловал? – затараторил конюх. – Прикажешь к выезду лошадей готовить?

Очень хорошо, что все относятся ко мне как к тому, кто имеет право пользоваться купеческими лошадьми. Именно это мне и нужно было.

– Скажи, Тимофей, сколько ехать повозкой до села Чукавино? – попытался я спросить максимально нейтральным голосом.

– Знамо часа два, может чуть поболе будет, – уверенно сказал конюх. – Дождей не было дней несколько, дорога сухая. Когда ехать изволите?

Вспоминая все страшные события, я постоянно вычислял моменты, где я еще мог повернуть назад. И это был один из последних пунктов. Мог же не доводить до конца свой идиотский план, мог просто уйти с конюшни и отправиться к старосте. Да к кому угодно, чтобы рассказать, все, что я понял.

Нет. Видно, феноменальная память не означает наличие ума.

– Тимофей, у меня к тебе будет просьба, – набрался я смелости. – Возможно мне придется ехать в село Чукавино, только ночью. Ты умеешь вести повозку в темноте? Не заблудишься?

– Так я от младенства с конями рос, – рассмеялся конюх. – Все о конях ведаю. С закрытыми глазами ночью и до Москвы довезу, не заплутаем.

Я понял, что сморозил глупость. Радовало, конечно, что есть профессиональный кучер. Если пришлось бы самому ехать, не представляю, чем бы это закончилось. Так близко лошадей я увидел только здесь.

– Хорошо, – вслух сказал я. – Тимофей мне нужно, чтобы ты точно запомнил все, что я сейчас скажу и в точности выполнил порученное

Конюх подошел и внимательно слушал каждое мое слово.

Дав четкие инструкции Тимофею, я продолжал лихорадочно думать, как осуществить остальные детали моего гениального плана. Ну про то, что мои намерения были безумно глупыми, я понял гораздо позже.

План строился на нескольких ключевых моментах.

Прежде всего, я хорошо помнил рассказ Агафьи про то, как она забирала кадку, которую забыла в якобы заброшенной аптеке. По сумбурному расскажу девушки я быстро понял, что только в аптеке в Чукавино, за пятнадцать километров от Старицы, и могла быть лаборатория убийцы. По наличию многих сосудов и колб, я понимал, что безумный, возомнивший себя «черным алхимиком» будет пытаться приготовить свой эликсир только там.

Да, что-то мне все это напоминало. Однажды я уже не сказал ни майору, ни другим полицейским, что догадался, где может быть лаборатория убийцы. Почему мы не учимся на своих ошибках? Вопрос чисто риторический.

Я догадался, где будет лаборатория алхимика не потому, что вдруг стал умным детективом. Подсознательно я опирался на недавние воспоминания. Картина стоящего в отдалении здания заброшенной аптеки что-то сильно напоминала. Я интуитивно понимал, что лекарь, совершающий подобные адские убийства, будет пытаться приготовить свой «вечный напиток».

Значит я знал, куда ехать. Почему-то в голову не пришла умная мысль, что я собираюсь делать один на один с опаснейшим убийцей? Убеждать?

В тот момент я был уверен, что я самый умный профессор, все вычислил и догадался и сам разберусь. Ну тупица, по-другому не скажешь.

Оставалась самая сложная часть плана. Безумного и опасного. Сколько раз я корил себя потом за временное помешательство. Ладно себя подставлял второй раз, в этот раз я же придумал, как подвергнуть опасности и других людей. Совершенно не повинных. Говорят, одержимость, заразна.

Время до обеда пролетело очень быстро, и за обеденным столом снова оказались мы втроем, я, Агафья и Елисей. Еда, как всегда, была превосходной, и представлена в огромном количестве. На удивление я сильно проголодался.

Елисей, наоборот, был чересчур задумчивым, и как мне показалось, бледнее обычного. Я же внимательно изучал достаточно яркий пример, так называемых «северных людей». Разумеется, внешние признаки отражались и во внутреннем плане. То, как подросток говорил, как слушал, как смеялся, все отличалось. Не могу сказать, как именно, но достаточно заметно.

– Что ты сегодня делал, Елисей? – спросил я, чувствуя ответственность за подростка, оставшись единственным взрослым в доме.

– Читал много, Евангелие и молился, – мелодичным голосом ответил подросток, и внутри меня все сжалось.

Все это время я боролся сам с собой, понимая, что я собираюсь сделать.

– Молился о чем? – невпопад спросил я, думая о своем.

– О батюшке, чтобы Бог сохранил от всякого зла в поездке, да чтобы торговля шла успешно, – серьезно ответил Елисей, доедая пирог.

«Кто мне дал право принимать такие мерзкие решения? – в очередной раз спросил я сам себя. – Невинный ребенок, чистый, как кристалл. Вот только и выхода другого нет, сейчас есть возможность реально поймать убийцу».

Метался я не только сегодня. С того дня, когда я понял, что Елисей явно заинтересует убийцу, как жертва, я планировал страшное, по сути, действо.

Я решил сделать Елисея приманкой.

Мозг настойчиво твердил, что нужно поступить, как положено. Логичным для взрослого человека было бы защитить подростка, закрыть в доме и не выпускать. Или отправить под охрану губного старосты и десятских, или в дом конных стрельцов. Любыми способами, но спрятать от убийцы.

Но я настолько сильно хотел поймать изувера, что перешел все границы разумного. Совесть нещадно жгла сильнейшим чувством вины.

«Попробую просто поговорить с Елисеем, – наконец нашел я компромисс между одержимостью поймать убийцу и желанием защитить необычного ребенка. – Как он скажет, так пусть и будет».

После обеда, Агафья осталась убирать со стола, я же попросил Елисея выйти со мной во двор. Как я и ожидал, подросток с готовностью согласился.

–Елисей, я хочу, чтобы ты внимательно меня послушал, – вздохнул я, собираясь описать казавшийся мне гениальным план поимки убийцы.

– Ты можешь увидеть человека, высокого, в черном плаще, который заговорит с тобой и пригласит поехать с собой, – пытался я обрисовать детали.

– Я видел высокого черного человека, – спокойно сказал подросток. – Два раза уже. Вечером, когда молюсь пред иконами святым и задуваю свечи у окна, видел, как он стоит напротив и смотрит пристально прямо на меня.

Меня словного током ударило. Одно дело додумывать, другое дело получить подтверждение, что оказался прав насчет шестой жертвы.

– Ты хотел сказать, что видел человека в черном плаще, – автоматически поправил я, лихорадочно думая, как же все объяснить.

– Нет, – с удивительным упорством сказал Елисей, повернулся и пристально мне прямо в глаза. – Он внутри черный. Полностью. Едино зло.

В этот раз я застыл не только от глубоких переливов в лазурных глазах подростка. Особое восприятие, наверное, прилагалось вместе с необычной внешностью северных людей. Елисей прекрасно все понял, мельком видя убийцу ночью напротив дома. Потрясающая проницательность.

– Ты правильно догадался, Елисей, он и есть чистое зло, – вздохнул я, осознавая, насколько опасным является мой якобы гениальный план.

– Чего душегубец ищет? – спросил подросток.

– Ты уже взрослый, Елисей, я могу сказать тебе правду? – я решил, что лучше расскажу все, что знаю, пусть сам принимает решение.