Лекарь-палач (СИ) - Браулер М.

– Как в легенде сказывается, – обстоятельно ответил старец. – Девицы рождаются беловолосые да светлоглазые с кожей белой. До тех пор, как мужа не знает, таковой и остается. Опосля темнеет, да не выживает чаще.

– Что значит не выживает? – с интересом спросил я.

– Не приспособлены девицы те рожать, – медленно сказал старец. – Худы больно, да здоровье слабое. Болезнь родильная кончину приносит.

«Жена Петра умерла при родах, – быстро промелькнула мысль. – Родила Елисея, которому по матери передались черты нордической подрасы».

– Почему вы сказали, что виновны в том, что убийца делает? – я мог сидеть часами и слушать интересные легенды, но времени было очень мало.

– Так приходил убивец ко мне, – вздохнул горестно старец. – Выспрашивал про девиц северных. Книгу все выспрашивал, да не дал я. Образы книжные токмо показал, да понял опосля, что не с добра он вопрошает.

– Какие рисунки? – я чуть не вскочил с лавки.

Корнелий встал, подошел к полке. Отодвинул несколько книг молитвенных и вытащил небольшой фолиант, в черной кожаной обложке. Внизу серебром отливали странные квадратичные символы, явно не буквы.

– Старцы-отшельники передали другим, а те мне, – пояснил Корнелий. – Сказали беречь, ибо редкая книга сия есть. Показать токмо могу.

Я быстро закивал, понимая, что никто не отдаст мне ценную книгу.

Старец раскрыл страницу, примерно в начале книги.

– Вот тута показано, как шли люди северные да по землям расселялись.

Я не мог все рассмотреть, рисунок был явно древний и очень плохого качества. Видел только что-то наподобие карты и тонких линий, наверное, маршрутов, по которым уникальная раса шла с Севера на другие земли.

– Как выглядели люди эти с Севера? – спросил я наугад, не надеясь, что в такие древние времена могли уже быть рисунки людей.

На удивление Корнелий раскрыл книгу где-то посередине и положил на лавку, чтобы я мог рассмотреть. Были. Рисунки северных людей. Я буквально впился в изображение, надеясь, что моя новая память все сфотографирует.

Нарисован был контур человека, нечетко, но в целом понятно. Рисунок, разумеется, был черно-белым и схематическим, поэтому определить цвет глаз или волос было невозможно. Однако я отметил непропорционально длинные руки и ноги. Все кости нарисованного человека были заметно длиннее, чем у современного человека. Люди с Севера изначально были выше ростом.

Замер я не из-за самой картинки, хотя в изображении человека было много необычного. Я смотрел во все глаза на кисти рук, которые почему-то решили прорисовать детально. Такого не может быть! Все десять пальцев на обеих руках имели четыре фаланги. Наверное, какая-то природная мутация, и у девушек остался четырехфаланговый мизинец, как рудимент.

Я не разбирался в антропологических признаках рас и подрас, к сожалению, и объяснить почему фаланги четыре, к сожалению, не мог. Только не понимал, какое это отношение имеет к тому, что делает убийца?

– Да причем здесь убийства? – не выдержал я.

Я и правда всеми силами пытался понять. Допустим, была уникальная группа людей, которая пришла с Севера и распространилась по русской земле. Из всех моих познаний по антропологии все расы и народности откуда-то шли, перемещались и где-то расселялись. Великое смешение народов называться.

Я не мог понять, зачем убивать невинных девушек только потому, что они отличаются по внешним признакам? Особая форма геноцида?

Не сходится, убить можно было обычным способом. Здесь же главным было изъятие органов, которые для чего-то нужны были убийце.

– Страшна, дьявольская цель у лиходея, служения бесовские в другой книге писаны, – опустил глаза старец.

– Какие служения? В какой книге? – чуть не закричал я.

– Тот, кто приходил, книгу с собой имел, – старец говорил неохотно.

– Вы не читали, что там было написано? – спросил я, понимая нелепость того, что страшные преступления записаны в каких-то древних книгах.

– Дьявольские книги читать, Бога хулить, – укоризненно посмотрел на меня старец. – Токмо сверху видел, солнце двенадцати лучей золотом посередине было. По разговору догадался, что не для добра узнавал он про девиц беловолосых, зло волховское задумал, зелье чернокнижное.

– Кто приходил к вам, Корнелий, вы сможете узнать человека, если еще раз увидите? – заговорил я как служитель правопорядка.

Зачем спросил, не понятно. Интересно, когда и как я смогу привести убийцу для опознания? Тоже мне детектив доморощенный.

К моему огромному удивлению, старец ответил.

– Скрывал лицо он, высокий такой в черном одеянии, – спокойно сказал Корнелий. – Многократно приходил в обитель, лет несколько назад. Все выспрашивал, да книги редкие искал. Моя вина в том, что рассказал про девиц белокожих да беловолосых. Не к добру спрашивал он, ой, не к добру.

Я замолчал, потому что не знал, что сказать. В голове роились разные мысли, только собрать все вместе не получалось. Да и не было у меня никаких доказательств. Конечно, я прекрасно понимал, что узнавать такое и убивать девушек ради одержимости приготовить эликсир бессмертия, мог любой. Вот только точно высосанные стекловидные тела и филигранно вырезанная печень говорили о наличии профессионализма и медицинских навыков.

Какая-то важная деталь не давала покоя, и я не мог понять, какая именно.

В келью заглянул ратник, и я понял, что трачу чужое время.

– Спасибо большое, Корнелий, – поблагодарил я старца.

Монах только кивнул, я вышел и пошел с конниками к повозке.

Всю дорогу до дома я молчал и смотрел на бесконечные поля.

Я понимал, что должен рассказать сотнику или старосте про то, что девушками с белыми волосами и лазурными глазами интересовался некий мужчина. Не рассказал я по двум причинам. Первая, у меня не было доказательств. На каком основании сотник будет искать всех, кто был в монастыре и интересовался книгами? Такое не запрещалось. Связать непонятные легенды с убийствами практически было очень сложно.

Была и вторая причина, намного более важная. Я должен был разобраться в собственной голове, как бы странно это ни звучало. Разумеется, меня впечатлила книга с серебристыми квадратными символами и удивительными рисунками северных людей. Легенда завораживала. Наличие подрасы, неизвестной ранее науки, вызывала дикий интерес ученого.

Только думал я о другой книге. Все это время я готов был вывернуться наизнанку только, чтобы вспомнить. Я был уверен, что видел черную кожаную книгу с выгравированным золотом солнцем с двенадцатью лучами. Да где?

Почему феноменальная память не дает вспомнить одно-единственное событие? И откуда я взял, что весь ритуал записан в страшной книге?

Ладно, нужно успокоиться и расставить по местам.

Когда я вернулся домой, время обеда давно прошло.

Навстречу выбежал, как обычно Тимофей, радостно открывая ворота. Я заметил еще давно, что все, кто были на службе, Агафья, Тимофей, повар и остальные, довольно хорошо выполняли свои обязанности. Причем даже тогда, когда братьев-купцов дома не было. Никогда не жаловались, выглядели счастливыми. Наверное, так было принято и роль слуги таковой не воспринималась. Все жили одной большой семьей, выполняя разные обязанности. Разделение на господ и слуг в принципе не ощущалось.

Мои размышления прервала Агафья, стоявшая в горнице:

– Господин лекарь, с обеда пирогов и квасу сейчас принесу.

– Не нужно, Агафья, – быстро сказал я. – Поем уже за ужином, чего ради меня десять раз стол накрывать, да посуду мыть.

Девушка с готовностью кивнула, и пошла по своим делам.

Я решил подождать до ужина и пошел в свою комнату, чтобы спокойно все обдумать. В голове было столько информации, что я хотел воспользоваться новым инструментом в виде феноменальной памяти.

Теперь я, наверное, так и буду читать все внутри собственной головы вместо того, чтобы пойти в библиотеку или открыть Интернет.

Книга. Вот что меня волновало больше всего.