Мечников. Битва умов (СИ) - Алмазов Игорь

— Не узнал. Я там никогда не был, — ответил я. — Однако всё сходится, если сопоставить всё, что произошло за последние месяцы. Смотри, всю колбу с Павлом Романовым питает лекарский кристалл «панацея». Из этого следует, что, скорее всего, создатели этой колбы общались с твоей покойной сестрой напрямую. То, что мы обнаружили в этом видении — это их подвал. Место, где хранится ещё несколько таких же кристаллов.

— Думаешь, что вымерший род императорских лекарей…

Она оборвалась на полуслове, словно боялась этого осознания.

— Да, — ответил я. — Они были избранниками твоей сестры. И какое же совпадение! Совсем недавно сектанты убили Панацею вместе с её избранником. И как раз в этот момент в Саратове появился император. И сообщил о том, что весь род его лекарей уничтожен. А после этого на него попытались совершить покушение.

— Ничего себе… И вправду, всё сходится! А Мечников умнее, чем я думала! — Гигея осеклась. — Ой… Я сейчас это вслух произнесла?

— Ага, — усмехнулся я. — Спасибо, кстати, за комплимент! Но, возвращаясь к предыдущей теме, мне лично теперь уже очевидно, что цели сектантов гораздо сложнее, чем мы думали. Они не только лекарей хотят истребить, но ещё и метят на престол императора. Не знаю, как они собираются это совместить, но если у них это удастся — ничего хорошего Российской Империи это не сулит.

— Алексей Александрович… — послышался тихий голос Павла Петровича.

Гигея тут же исчезла из моего разума, а я подскочил к колбе и всмотрелся в лицо Романова. Очнулся! Кожа немного порозовела, зрачки правильной формы и даже на свет реагируют.

— Вы спасли мне жизнь… — прошептал он. Судя по голосу, ему очень хотелось откашляться, но императорские лекари такую функцию не создали.

— Ещё не спас, — помотал головой я. — У вас разрядился кристалл. Сейчас он полностью заряжен. А мы переходим к главному этапу. Сегодня я собираюсь провести полную чистку вашей колбы. Скорее всего, это последний день, когда вы находитесь под моим присмотром.

— Это одновременно и хорошая, и плохая новость, — заключил Романов. — Мне нравилась ваша компания. Но я буду рад узнать, что мне ещё суждено какое-то время просуществовать во благо Российской Империи.

Я подошёл к биохимическому анализатору. Пока возился с Павлом Петровичем, результаты уже были готовы. И они меня удивили. Всё оказалось гораздо проще, чем я думал.

Я две недели строил теории о том, из чего может состоять среда, в которой плавает голова. Исписал более двух десятков драгоценных листов бумаги. Они, стоит отметить, в девятнадцатом веке совсем недешёвые.

Но, как говорится, всё гениальное просто.

Слизь, очищенная от некротики, представляла из себя обычную смесь полисахаридов с сорбентами. Полисахариды — это длинные цепочки глюкозы и прочих похожих на неё углеводов. Типичным полисахаридом можно назвать крахмал, клетчатку растений или гликоген, который запасает печень большинства млекопитающих.

Сорбенты — это вещества, которые поглощают токсины. В моём мире каждый человек знал о существовании такого средства. Самый простейший сорбент, который люди часто употребляют при отравлении — это активированный уголь. Правда, в прошлой жизни я встречался с огромным количеством более продвинутых сорбентов, которые превосходят активированный уголь во всём.

Я обязательно займусь разработкой таких препаратов, но сейчас срочности в этом нет. Активированный уголь у меня уже имеется. Я занимался его производством в Хопёрске. Значит, чтобы воссоздать питательную среду для Павла Петровича, мне достаточно сделать раствор из полисахаридов, хлорида натрия и активированного угля. Подробно расписать этот рецепт и велеть людям императора готовить его каждые две недели.

Лучше не затягивать и менять слизь почаще. Возможно, мой раствор окажется не таким совершенным, как тот, что создали императорские лекари.

Я покинул публичный дом, чтобы закупить все необходимые материалы, затем приготовил раствор, охладил его до нужной температуры, вернулся и приготовился к кульминации.

Пора выполнить просьбу императора. Больше тянуть нельзя. Придётся спустить всю слизь, очистить её от некротики, а затем загрузить внутрь новую — ту, которую я сам только что синтезировал.

Процесс опасный, поскольку я мог упустить какой-нибудь компонент, входящий в слизь. Но я в себе уверен. Теперь у меня есть целостная картина его полумеханического организма. Просчётов быть не должно.

— Алексей Александрович, прежде чем вы приступите, — произнёс Романов. — Скажите, как продвинулось ваше дело? Мои советы сработали? Хочу узнать, удалось ли мне помочь вам, пока ещё не стало слишком поздно. Я ведь понимаю, что шансы на моё полное восстановление невелики.

— Бросьте. Насчёт своего здоровья не беспокойтесь. Я долго готовился к этому дню. Всё должно получиться, — уверил его я. — А касаемо вашего плана, он сработал даже лучше, чем мы планировали. Мы ещё не приступили к завершающему этапу, но я нашёл себе интересного союзника.

— Рад это слышать, — улыбнулся Романов. — Тогда приступим! Я готов, Алексей Александрович.

Как только вся жидкость была спущена из колбы, Павел Петрович тут же заснул. Пока что всё совпадает. Романов говорил, что ему не удавалось увидеть всего процесса обновления колбы из-за того, что лекари вводили его в сон.

Но, думаю, они делали это не специально. Просто он теряет сознание, когда расстаётся с привычной средой.

Через полчаса процесс обновления колбы подошёл к концу. Я вновь запустил все механизмы. И…

— Ух! — Павел Петрович резко открыл глаза и вдохнул жидкость, которая тут же попала в фильтрационные механизмы. — Чувствую себя так, будто заново родился! Морской бог меня потопи! У вас получилось, Алексей Александрович. По ощущениям даже лучше, чем у Боткиных.

— Боткиных? — переспросил я.

Романов тут же прикусил нижнюю губу.

— Я не должен был называть эту фамилию. Но… С другой стороны, какой смысл теперь скрывать? Боткины — это фамилия тех лекарей, что служили императорской семье много веков. Именно их успех вы только что повторили, — поделился со мной Павел.

Значит, в видениях передо мной предстали помещения Боткиных. Интересно, где они находятся? В их бывшем имении? В тайной лаборатории? Хотел бы я там побывать. Эта семья владела знаниями, которые не снились даже врачам из моей современности.

— Похоже, настало время прощаться, — произнёс я. — Мы здорово друг другу помогли, Павел Петрович. Я выполнил свою часть сделки и сейчас же отправлю письмо императору. Думаю, в ближайшие дни вас перевезут назад — в столицу.

— Мы ещё увидимся, — неожиданно заявил Романов.

— С чего вы это взяли? Мне казалось, что император не собирается больше выпускать вас за пределы своего дворца, — подметил я.

— Так и есть, — ответил Павел Петрович. — Но не забывайте, что я очень хорошо умею анализировать любую информацию и предсказывать события будущего. Не с помощью магии, но своим умом. Поэтому поверьте мне на слово — мы встретимся. Возможно, уже в этом году.

Слова Павла заставили меня задуматься. Он не стал объяснять, какой смысл кроется в этих словах. А я не стал его допытывать. Поживём — увидим.

Попрощавшись с Романовым, я покинул секретную комнату и попросил гвардейцев, чтобы те отправили письмо Николаю Первому.

— Скажите ему, что я свою миссию выполнил. А также приложите это сообщение, — я протянул солдату несколько листков с подробным описанием работы колбы и рецепт слизи, которую предстоит менять минимум два раза в месяц.

Вот и всё! Задача, данная императором, выполнена. Но борьба умов только началась. Теперь пора сосредоточиться на плане, придуманном Павлом Петровичем.

Скоро оружейная империя Андрея Углова падёт, а мы с Гигеей останемся единственными лекарями. Ещё немного, и богиня, с которой я работаю, займёт пустующий престол.

Утром следующего дня я отправил Сеченова дорабатывать дополнительные примочки к нашему анализатору. На то было две причины. Мне хотелось получить возможность проводить исследование коагулограммы, отражающей способность крови к свёртыванию. И было бы неплохо организовать расширенный биохимический анализ. Пока что я не могу исследовать С-реактивный белок, показывающий острый воспалительный процесс, и многие другие вещества. К примеру, те же тропонины, отражающие повреждение миокарда.