Паладин II (СИ) - Вайт Константин

— Иногда мне кажется, что моя жизнь была бы легче и интереснее, если бы Империей правил мой дядюшка, — признался он молчаливо сидевшему в кресле Ивану Грищенко. Это был чуть ли ни единственный человек, с которым Император мог поговорить откровенно, признаваясь в собственной слабости.

— Не уверен, что такая жизнь была бы долгой, — ответил Иван, — к тому же, боюсь, вскоре вам стало бы скучно. Без власти, без интриг…

— Тут ты прав, — улыбнулся Николай. Иван, как всегда, парой слов смог поднять его настроение, — жизнь была бы пресной и не такой интересной. Я уже десяток лет управляю страной, и проще не становится. Постоянно приходится лавировать, учитывать интересы разных родов. Избегать опасностей и принимать мудрые решения!

— Ирония вам не чужда, — заметил Иван, — особенно мне понравилось про мудрые решения, мудрость которых определяете именно вы.

— Да, я как Император являюсь последней инстанцией! — гордо задрав подбородок, провозгласил Николай и рассмеялся. На душе было легко и хорошо.

— Мне радостно видеть, как некогда тихий и скромный мальчик превратился в настолько уверенного в себе молодого мужчину! — по отечески улыбнулся в ответ Иван.

— И в этом есть толика твоей заслуги, — Николай принял серьёзный вид, — ещё раз благодарю за то, что привёл в мой род паладина. Но вот насчёт Шувалова… он представляет опасность для меня и моего правления, — Иван попытался возразить, но Николай, подняв руку, прервал его:

— Я тоже в некотором роде паладин, поскольку проходил сокращённый ритуал на алтаре. Другие паладины, например, Георгий или мой дядюшка, не могут на меня влиять. Но у Шувалова имеется родовой браслет! Мне неприятно осознавать, что в Империи есть человек выше меня по званию.

— Задевает ваше тщеславие? — уголком губ улыбнулся Иван Грищенко.

— Да! — резко ответил Николай. — Почти весь род Романовых — паладины, но Шувалов главнее!

— Он не несёт угрозы и далёк от политики, — как можно спокойнее произнёс Грищенко, стараясь не разозлить своего бывшего ученика. Иван прекрасно знал его вспыльчивый нрав — любое неосторожное слово или тон могли вызвать у Императора приступ агрессии. Тем более, за последние годы его характер сильно ухудшился — власть меняет человека.

— Это сейчас! — Николай злобно усмехнулся. — Я тоже не являлся угрозой в восемнадцать лет, и дядюшка не принимал меня всерьёз. Но всё изменилось буквально за пять лет!

— Ваше положение прочно, как никогда. Вся власть в ваших руках. Шувалов же — просто князь, который без вашего позволения не может попасть даже за стены Кремля. Вам ли опасаться его?

— Прочно? — неожиданно взъярился Николай. — Мой дядюшка в последнее время что-то крутит. Шешковский тоже вылез из своей норы и подозрительно активизировался, а отец медленно угасает и всё никак не перейдёт в мир иной, ища возможность задержаться в этом как можно дольше. И я ничего с этим не могу поделать! Киев мне не подчиняется! В киевском отделе ИСБ практически нет моих людей, в западных военных округах сидят те же главнокомандующие, что и при отце. За десять лет мне не удалось этого изменить! На востоке княжеством правит старший сын Владимира Николаевича. Да, налоги платятся исправно, но он по-прежнему смотрит в рот своему отцу, моему дяде, и, уверен, держит на меня обиду, что именно я занял трон!

— Всегда будут недовольные, всегда будут интриги и разговоры, но вы — Император. По праву, по роду и крови. Вся власть в ваших руках. Не мне советовать вам, что делать, но могу сказать одно: народ и армия вас поддерживают. Во всех княжествах Империи, прошу заметить. Несколько князей или генералов не делают погоды. Они храбрецы на словах, но, как только запахнет жареным, выберут сторону сильного. А сила на вашей стороне.

— Ты прав, — неожиданно спокойно ответил Николай, — сила и власть на моей стороне. Не стоит мне опасаться мальчишки, даже если он паладин с браслетом рода. Я же не опасаюсь Аннулета, который для многих является чуть ли ни богом. А мальчишка, по сути, его слуга. Пусть живёт и служит Империи. И теперь уже не на словах, а на деле, — голос Императора стал жёстким, а движения резкими, — все признаки указывают на приближение вторжения. Мы к нему готовимся, но нужна разведка. Сходишь с ним в прорыв?

— В каком составе? — выпрямившись на стуле, уточнил Грищенко.

— Много людей брать не стоит… парочку военных магов, несколько человек из ИСБ и кто-нибудь из братства света, — задумчиво протянул Николай. — Скуратову дам указание, он всё подготовит.

Грищенко поднялся со стула. Николай принял решение и отдал приказ — это верный признак, что аудиенция окончена.

— Будет исполнено, — стукнув каблуками, Иван поклонился.

— И будь осторожен, не лезь на рожон, — улыбнулся Николай, — а то знаю я тебя — всё норовишь показать, что есть ещё порох в пороховницах! И еще одно условие, — лицо Николая стало жестким, а тон приказным, — если в ближайшие три годы не случится прорыва, Шувалов сдает свой браслет рода мне на хранение. Передай ему!

Когда Иван ушёл, Николай с тоской в глазах посмотрел на папки с документами, лежащие на краю стола, и махнул на них рукой. Подождут до завтра.

Вечер выдался приятным. Сначала провели принятие клятвы паладина. Тот отнёсся к Императору с большим почтением. Было видно — нервничает и уважает. В первые минуты Георгий даже двух слов связать не мог, но потом, вроде, отошёл и даже с фанатичным блеском в глазах заявил, что не будет портить алтари. Паладин весьма позабавил Николая, особенно его насмешили прямая спина Георгия, вздёрнутый подбородок — и при этом трясущиеся колени. Но молодец, силён и горд, если останется таким же — далеко пойдёт. Может быть, действительно имеет смысл сделать его генералом московского отделения Геникона, что ослабит влияние отца на эту организацию. Осталось придумать, как это провернуть.

Потом длительное общение с Иваном, которое заставило вспомнить те времена, когда Император был простым кадетом, а Грищенко — его наставником.

А теперь ещё и мысли о вторжении. Кому-то — горе и беда, а для Николая — шанс. Шанс избавиться от неугодных, отправив их в самое горнило. И никто не сможет возразить. Ведь военные в Империи существуют для того, чтобы устранять угрозы стране. Вот пусть и устраняют. На самые опасные участки отправим лояльных дядюшке людей. На первую линию. Пусть кровью доказывают свою отвагу и желание служить Империи.

— Станислав, зайди, — крикнул сквозь дверь Николай. Спустя мгновение Скуратов оказался у его стола, вежливо поклонившись.

— Слушаю вас, ваше имперское величество!

— Шувалова пока не трогай, пусть займётся прорывами, — Станислав согласно кивнул, — наш разговор слышал?

— Так точно!

— Организуй тогда всё, а я отдыхать, — Николай направился к двери.

— Может, девушек? — поинтересовался Станислав, заставив Николая задумчиво замереть на месте.

— Нет, — покачал головой Император, — не хочу портить такой чудесный вечер.

Глава 3

Глава 3

Утром после завтрака, пока Давид и Сан Саныч собирали лагерь, я спустился к реке. Окунув руки в воду, призвал магию, и ко мне сразу потянулись духи воды. Я не мог их назвать разумными, скорее, они походили на мелких щенят. Некоторые меня узнали и звали играть. Попытался образами передать, что ухожу, и, к моему удивлению, это получилось. Ко мне сразу пропал интерес, они даже не расстроились, а вдруг разом решили не тратить на меня время и умчались играть друг с другом.

Когда я вернулся, лагерь уже был собран. Теперь вместо него высились три огромных рюкзака и несколько мешков.

— И нам всё это тащить? — Я с трудом приподнял один из рюкзаков. — Вот, вроде в мире полно магов, почему нельзя сделать рюкзаки такими, чтобы вес не ощущался? Или палатки хотя бы?

— Да это не проблема, — Сан Саныч подошёл и взвалил на себя один из рюкзаков, после чего кинул сверху на него один из мешков, — уговори рунолога, заплати ему несколько сотен тысяч рублей — и будет у тебя уникальный рюкзак, который уменьшает вес.