Трудовые будни барышни-попаданки 5 (СИ) - Дэвлин Джейд

Барсук, кабанчик, хорь и две тетерки были накормлены, причем никто никого не обидел и даже не пытался использовать другого голодающего в качестве пищи. За это время я вручила старцу Серафиму свои снадобья вместе с инструкцией по применению, была благословлена и получила напутствие в дорогу.

— Встретимся еще, радость моя, — сказал на прощание старец. А Зефирка лизнула ему руку.

— Собаку с мишкой усадил, наверное, и вправду святой, — заметила Лизонька, когда мы дошли до экипажей и двинулись в обратный путь.

Я согласилась. Сама же задумалась: почему старец так торопил меня в дорогу, так хотел избавиться от меня? Может, ждет кого с визитом и не желал нашей встречи?

Забавно вышло: я называла свою поездку последним летним путешествием, и по пути к старцу выходило по словам — прекрасное бабье лето, только по раннему закату поймешь, что не июль.

На обратном пути похолодало, заморосил дождик. К счастью, такой мелкий, что дорогу попортить не мог.

То ли подвижник Серафим меня загипнотизировал, то ли было неудобно перед Мишей, но я спешила. Даже в Нижний не завернула. Скорей домой.

Рассчитывала прибыть вечером и, похоже, не ошиблась в расчете. День на дворе, до Голубков три-четыре версты.

Заставила себя подремать. Знаю, какой ворох писем ждет в усадьбе… после объятий с детьми и супругом.

— Эй, человек!

Я пробудилась мгновенно. Выглянула из-за шторки.

Наш экипаж окружил конный отряд, и его предводитель обращался к Еремею. Все как в Польше четыре месяца назад. Только мундиры на верховых непонятные.

— Чего изволите, ваше благородие? — вежливо поинтересовался Еремей.

— Нам в Голубки надо. Правильно едем?

Глава 46

Ох уж эта дремотная расслабленность. Не успела ни испугаться, ни собраться с мыслями, как услышала:

— Да. Через версту направо свернуть, и еще версты три. Там еще одна развилка. Сразу налево — и будете.

Это голосок подала Лизонька. Еремей если и был готов ответить, то тотчас отказался от намерения — барыня говорит.

Предводитель отряда помолчал чуть-чуть, будто пытаясь понять, как относиться к такому источнику информации.

— Благодарю, — наконец сказал он. Послышался учащенный стук копыт — отряд обтек повозку и устремился путем, указанным Лизонькой. В общем-то, верным… Ну, так в Москву из Питера можно и через Псков ехать. В нашем случае — лишние четыре версты.

Я выглянула, посмотрела на удалявшихся конников. Добротная рысь. Если не встретят прямо сейчас того, кто исправит навигационную ошибку, то окажутся в Голубках часа через три.

— Эмма Марковна, поспешить? — спросил Еремей тоном человека, знающего ответ на заданный вопрос. Я кивнула, кнут хлопнул, и лошадки ускорились. Вторая повозка тоже прибавила ходу.

В Голубках мы были через час, уже начинало темнеть. Семейные обнимашки длились минут пять. Потом я сказала супругу о том, что новости поездки позже. Сперва надо принять зловещих визитеров. Зловещих потому, что, как мы уже поняли в этом мире, конный отряд — это признак чего-то неофициального. Государственная полиция пользуется тройками.

— Мушка, нам ли бояться? — спокойно сказал муж. — Догадываюсь, но не будем терять время — разгадка скоро сама к нам пожалует. Давай-ка поиграем в правовое государство, а стрелять будем в самом крайнем случае.

— И Зефирка поможет, — сказала Лиза как полноправный участник разговора. — Она медведя не испугалась.

— О мишке и старце потом расскажу, — пояснила я удивленному мужу. — Солнышко, давай-ка ты будешь ответственной за братьев. Персональное поручение тебе и Зефирке: проследить, чтобы Орловы-младшие, и в первую очередь Александр Михалыч, не залезли в трюм корабля или в подвал.

Сашка, тоже присутствовавший, заявил обиженным тоном, что великая плотина на реке Голубке еще не построена и поэтому никаких кораблей нет, а подвалы здесь не таинственны, как в Кремле. Но был отконвоирован сестрой и Зефиркой, вместе с Алешей, в старую детскую. Павловне был поручен дополнительный надзор.

Мы с Мишей тоже распорядились и насчет дальней разведки, и насчет церемониальной группы встречи, а также приданного ей вооруженного резерва. Заодно велели привести гостиную в максимально празднично-пафосный вид. Лишь после этого выдохнули и позволили себе по бокалу вина и закусочному пирожку.

— В конце концов, чем мы хуже Аракчеева с его дворцом-казармой или твоего сумасшедшего князя Козлова-Ростовского? — проворчал муж, зацепляя на блюде второй пирожок.

— Мы лучше — с нами прогресс, добро и любовь! — согласилась я, поцеловав супруга в щеку и отметив, как тотально он выбрит. Конечно, не черт ради кого, а перед приездом своей любимой и верной.

Мы чуток утомились. Супруг хлопнул пару настоек, а я потребовала по-утреннему крепкого кофе — после дороги всегда в сон тянет. Наконец нам сообщили, что верховые въезжают в Голубки.

Разумеется, их встретили еще у ворот усадьбы, вежливо расспросили и милостиво позволили пожаловать лишь двоим. Поначалу хотели лишь одного пропустить. Так как группа встречающих состояла из пятнадцати самых крепких мужиков с ружьями и рогатинами, пришлось согласиться.

Я смотрела из окна на двух визитеров в мундирах, идущих с некоторой настороженностью между двух шеренг слуг с факелами.

— По гусарскому образцу, без полковой принадлежности, — заметил супруг. — Маскарад-с.

Я усмехнулась и села в кресло, поставленное напротив двери. Рядом в такое же кресло сел Миша.

Как-то мы косплеим Изабеллу Кастильскую и Фердинанда Арагонского — ту самую коронованную парочку, что объединила Испанию и отправила Колумба открывать Америку. Интересно, много ли было в истории таких же семейных монархических пар, чтоб равноправные, на двух соседствующих тронах?

Посторонние размышления пришлось прервать: пожаловали незваные гости.

Швейцар распахнул двери, возгласил:

— Ротмистр особого эскадрона Федор Штерн и его адъютант Николай Луценко!

— Уж очень особый эскадрон — ротмистру адъютант положен, — шепотом заметил Миша.

— Штерн в гостях у Шторм, — улыбнулась я. — Сейчас все узнаем.

Едва визитеры переступили порог, на них были направлены зеркальные лампы с прожекторным эффектом. А вот мы сидели в тени. Приятно наблюдать, как незнакомцы, освещенные от головных уборов до заляпанных сапог, пытаются разглядеть хозяев, щурясь и чертыхаясь.

— Эмма… Да уберите этот чертов блеск! Эмма Орлова-Шторм, — продолжил визитер в гусарском мундире, но в фуражке, — я прибыл к вам по поручению…

В самом начале монолога я толкнула ногой супруга: включай патриархат!

— По какому праву вы обращаетесь к моей супруге в присутствии ее законного супруга? — спросил Миша самым серьезным тоном.

— Сударь, мы имеем поручение непосредственно к ней! — заносчиво сказал «гусар».

— Молодой человек, извольте обратиться как положено! Вы столь слепы, что не видите перед собой чиновника второго класса⁈

По моей команде лампы были сфокусированы на нас, вернее на Мише. Отставка с поста помощника министра не означала лишения чина, поэтому он был в служебном мундире — надел впервые с июня.

— Простите, ваше высокоблагородие, — сказала «фуражка», слегка притушив апломб, — мы действуем по поручению его сиятельства графа Андрея Аракчеева. Нам предписано….

После этих слов решимость гостя угасла окончательно. Я уловила почему. Человечек-то наглый, но недалекий. Явно рассчитывал встретить напуганную барыню, которая при виде такого отряда, да еще услышав имя всесильного временщика, падет в обморок. А тут все не в его пользу. И приходится выкручиваться.

— Так что же вам предписано? — спросила я с доброй улыбкой.

— При… Пригласить вас к его сиятельству, — неуверенно закончил ротмистр Штерн.

— Как скажет мой супруг, — смиренно ответила я.