Преддверие войны (СИ) - Птица Алексей

— Очень интересно, особенно по барону Дегтярёву. Это не тот ли юноша, которому я лично присвоил звание барона и премировал?

— Так точно, Ваше императорское Величество!

— Вот как? Гм, весьма, гм, весьма и весьма удивлён. Очень достойный юноша, я даже первый раз в жизни не знаю, что на это сказать. Каждые два месяца его фамилия всплывает передо мной. Видимо, это знак. Расскажите-ка мне о нём тогда подробнее, я хоть отвлекусь на время от государственных дел и озабочусь личной судьбой одного из моих подданных.

— Слушаюсь! — генерал поднапряг свою память и стал рассказывать о Дегтярёве, стараясь вспомнить, как можно больше, опуская уж совсем незначительные подробности. Рассказ оказался недолгим, и вскоре начальник жандармов Склавской империи замолк.

— Так-так, понятно, весьма интересная судьба у этого юноши, сирота, отец погиб за империю, мать, по сути, также отдала жизнь за неё. Он же постоянно на острие атаки, что весьма удивительно, зная, что он всего лишь студент-первокурсник, живущий в общежитии, и тем не менее, судя по всем случаям, он постоянно попадает в особые приключения. Кому-то и за весь век такие не достаются, а кто-то за один год проживает их больше, чем десяток людей за всю свою жизнь. Признайтесь, нет ли, в связи с этим, какой-то вашей особой каверзы?

Генерал застыл, медля с ответом, что ещё больше насторожило императора, а глаза военного министра зло сверкнули, оно и понятно, кому война, а кому и мать родна, а уж жандармов кадровые военные, мягко говоря, не очень любили, если не сказать хуже.

— Ну, так что, Евгений Авксентьевич, я прав?

— Ваше величество, вы всегда правы! А здесь ситуация следующая. Как вы заметили, данный юноша буквально притягивает к себе самые разнообразные приключения. С момента его поступления в духовно-инженерную академию мы разбирались с этим вопросом. Очевидно, что это какие-то выверты его дара, после его усиления и перенастройки в стенах академии. Но дело даже не в этом, а в том, что все его приключения связаны напрямую с самой жизнью нашей империи, и он всегда оказывается именно там, где возникают угрозы её гражданам и жизнеспособности самого государства. Эту его особенность мы заметили и, признаться, стали уделять самое пристальное внимание ему…

— И поэтому отправили его в нужный лагерь? — перебил генерала Павел Пятый.

— К нам поступила оперативная информация о нездоровой суете вокруг воинской части под Ливнами Орловской губернии, и мы решили разместить возле неё один из военно-полевых лагерей, чтобы проверить информацию и направили туда барона Дегтярёва, не ожидая подобного нападения. Никакой информации на этот счёт мы не имели. Дни сменяли друг друга, ничего не происходило, и негласный контроль был снят. Но, на всякий случай, я назначил бригаду быстрого реагирования и придал ей своим приказом высокоскоростной транспорт, дабы она смогла, как можно быстрее, прибыть на место. Все нападения пришлись на последний день сборов, как я вам и докладывал. Наши ожидания поначалу не оправдались. И вот здесь и сработал фактор Дегтярёва, который внёс флуктуацию в безупречный план противника, нарушил её и вывел нас на след врага. Как только мы получили сигнал тревоги, моя команда вылетела незамедлительно и смогла провести все те мероприятия, о которых я вам и доложил сегодня. И всё равно, мы успели буквально в последний момент.

— То есть, вы не рассчитывали, но подстраховались?

— Да, Ваше величество.

— Прекрасно, и что дальше?

— А дальше мы смогли поймать остаток команды Кринжа и теперь вытряхиваем из одного из них всю информацию. Сейчас идёт допрос, и я доложу о результатах Вашему величеству немедля. Поймали не только этих, но и двоих бандитов, из числа террористов, напавших на лагерь под Ливнами. Они немногое знают, но всё же, любая крупица информации, полученная от них, станет способствовать дальнейшему пониманию, кто и зачем организовал нападения на лагеря.

— Безусловно, но что с этим юношей?

— Барон Дегтярёв сейчас находится без сознания в одном из госпиталей, и я подозреваю, что это именно он убил Кринжа и его людей в бою, действуя совместно со спасёнными им офицерами. Его состояние очень тяжёлое, большая кровопотеря, полное истощение дара, в виду чрезмерных психологических и физических нагрузок и долгого ожидания помощи. Фактически, его спас друг, что смог поддерживать жизнь в нём и других раненых до прихода врачебной помощи. Квалифицированной помощи им пришлось ждать долго, так как все прибывшие поначалу занимались поиском и уничтожением бандитов.

— Ясно. Повелеваю! Барона фон Биттенбиндера наградить медалью и деньгами, Дегтярёва поставить на ноги, опросить, лично представить по выздоровлении. Передайте врачам моё персональное удовольствие в случае выздоровления данного барона. Герои должны жить, а герои, спасающие империю своими, пусть и невольными, но самоотверженными действиями, должны жить долго, ибо на их плечах стояла и будет стоять наша империя. Направьте лучших врачей и медикаменты для его выздоровления. Этот парень должен выжить, это мой приказ!

— Слушаюсь, Ваше величество!

— Да, господин военный министр, прошу выделить лучших военных врачей и спасти жизнь данному юноше.

— Слушаюсь, Ваше величество! — тут же отреагировал тот.

— И какие награды нашей империи, из числа высших, подходят для награждения этого весьма достойного юноши?

Военный министр на несколько секунд задумался, лихорадочно перебирая в голове все имеющиеся награды и вспоминая статут каждой. Ведь любая награда его имеет, о каждой прописано, за что и когда вручается, а также статусность награды по степеням и престижу в обществе.

— Я так понял, барон Дегтярёв уже имеет государственную награду?

— Да, Болеслав Владимирович, — отреагировал главный жандарм, — у него есть медаль «За спасение».

— Тогда его статус повышен, раз он уже один раз получил медаль «За спасение», значит, он может претендовать на… Если информация подтвердится, и он в действительности спас полковника, а также помог выбраться из огня двум другим офицерам, старшему и младшему, будучи формально ещё и их подчинёнными, то это спасение командира в бою. А если подтвердится информация, что в нападении участвовали иностранные граждане, то это четвёртая степень Георгиевского креста.

— Скорее уж, медали, Болеслав Владимирович, — смягчился император, — у нас пока не ведутся боевые действия, и сам факт участия иностранных граждан в нападении мы освещать пока не станем. Кроме того, несмотря на исключительность предложенной вами боевой награды, её статус не отразит в полной мере самоотверженности юноши. Он совершил свой подвиг в мирное, а не военное время, и согласитесь, не имея возможности сражаться плечом к плечу с другими солдатами и офицерами, его подвиг смотрится намного весомее и ярче.

— Вы правы, Ваше императорское величество, тогда ему стоит присвоить награду, имеющую двойное значение, как военное, так и гражданское, тем более, личное дворянство он уже получил из ваших рук. Поэтому предлагаю наградить Дегтярёва медалью «За храбрость».

Император улыбнулся.

— Медаль «За храбрость» он получит тоже, ведь это не первый, и даже не второй случай, когда он демонстрирует её. «За спасение погибавших» он получил, получит и «За храбрость», в счёт его прошлых заслуг. А если подтвердится информация о раскрытии против нас международного заговора, и мы сможем это ещё и доказать, то это орден, и орден с мечами. Такое моё решение, и так я повелеваю. Какой орден, я решу позже. А сейчас, господа, прошу вас отвлечься от частного вопроса и вернуться к самому главному. Война не за горами, что думаете об этом, Евгений Авсксентьевич? — обратился император к главному жандарму.

— Предполагаю, Ваше величество, начало её возможно где-то к середине августа, если ничего не изменится, в лучшем случае, в следующем году, или в сентябре.

— Болеслав Владимирович?

— Полагаю, Ваше величество, что в начале сентября, если же такого не случится, и глава МИДа сможет отсрочить войну, то всё перенесётся на следующий год, на конец весны.