— Даниил Фёдорович, как всё прошло? Докладай! Есть время, или по пятам идут? — Юрий Васильевич указал воеводе Адашеву на складной стул напротив себя. Сидел он перед таким же складным столом с картой этих мест, разложенной на нём и камешками по краям прижатой. Ветер сильный, с утра решивший пошалить с бумагами, никак не уймётся. Даже из-под камешков один раз карту утащил, Юрий Васильевич два убрал, чтобы линейкой простой расстояние замерить, и тут порыв, лист вырвало из рук и, сбросив два оставшихся камня, утащило карту. Пришлось Андрейке за ней час целый по степи бегать. Только вроде догнал, а тут порыв очередной и дальше к Дону полетала. Запуталась в конце концов в траве. Высоченная здесь трава, человеку выше пояса. И всякими вьюнами и колючками переплетена. Скакать на лошади или, тем более, пешком идти по такой траве — настоящее испытание. Андрейка еле живой прибыл и весь колючками и паутиной, как Барбоска, облеплен.
Воевода Даниил Адашев с опаской глянул на хлипкий раскладной стульчик и присел на краешек, готовый вскочить, если тот развалится под ним. Стул выдержал. Это с виду из реек сделан, а всякие оси и крепления все из хорошего шведского железа изготовлены.
«Есть время, я с десятком оторвался. Остальные в нескольких часах позади, а за ними Давлет Герай ещё в часе. Большое у него войско, тысяч пятнадцать — двадцать. Сладим ли»? — Юрий Васильевич записку прочитал и пренебрежительно рукой махнул.
— Готовились. Нас самих как бы не пять тысяч. Да твоих пару тысяч. Ерунда. Не о том думать след. А о том, как бы самого хана пленить.
На самом деле готовились. Крымский хан — собака, как пелось в песне, исполненной в фильме «Иван Васильевич меняет профессию», обнаглел в конец. Ну да, из конца то в конец, да из начала, да в наконечники. Он, воспользовавшись тем, что все русские рати в Ливонии, решил напасть на Тулу в очередной раз, а по допросам пленных выходило, что и на Москву нацеливался, если с Тулой всё у него хорошо получится. Получилось так себе, но половина Тулы сгорела. Да, потом хану напинали, а по дороге назад на его отступающее войско напал гарнизон, усиленный на лето, из Орла. В результате у хана отбили весь полон и взяли в плен почти тысячу степняков, кроме того, отбили и часть обоза. Что-то под пару тысяч лошадей Давлет Герай лишился.
И вот Ливонская война закончилась, и Юрий Васильевич стал ответку готовить. Год готовил со всем тщанием. Понятно, что и про младшего Адашева вспомнил, который в Реальной истории совершит удачный набег на Крым на лодьях в это же время. Зачем писать новую пьесу, ежели и старая хороша⁈
Точно так же в Кременчуге построили сто лодей — ушкуев. Благо теперь артель корабелов разрослась. За одну зиму сотню новых лодок сделали. Сделали в два раза больше, но о тех чуть позже. Делали из сырой древесины и особо не заморачивались качеством. Их придётся в Крыму сжечь. Слишком медленная скорость у лодок будет, если они начнут на вёслах вверх по Днепру подниматься. Догонит хан на лошадях. А план совсем другой исход предусматривает. По плану лодки сожгут, а назад отправятся ратники Адашева на захваченных в Крыму конях.
Вся рать у Даниила Фёдоровича будет две тысячи воев, уж у степняков две тысячи лошадок сыщется.
— Недостающее количество замените на верблюдов, — пошутил, отправляя Даниила в поход, тогда Юрий Васильевич. И вот теперь Адашев докладывает, что взяли они четыре тысячи коней в ханском табуне и сотню с чем-то верблюдов. Ну и вот всё это через пару часов подойдёт к гранитному мысу Монастырка близ Ненасытецкого порога. Это, если по прямой, то примерно в тридцати пяти километров от того места, где в будущем Запорожье построят. А если так, без Запорожья, ориентироваться, то в версте южнее, там, где Днепр, до этого нёсший свои воды чётко с севера на юг, делает петлю и уходит на запад под углом в девяносто градусов.
Пожгли ратники Адашева полно улусов в Крыму, поубивали несколько тысяч крымцев и даже пальнули несколько раз из миномёта по Бахчисараю. Потом миномёт разобрали и утопили в разных местах. Уходили, если не считать коней и верблюдов, налегке. В Реальной истории говорилось, что Адашев освободил множество русских рабов. Но верилось Боровому в это с трудом. Рабы бы сильно замедлили движение, а им нужно было уходить от бросившегося в погоню Давлета Герая. Сколько-то возможно освободили, а вот тут у Ненасытецкого порога хан догнал Адашева, произошла стычка и, видимо, неудачная для Давлет Герая, так как он повернул домой. Как в тот раз или правильнее, в той Истории, удалось отбиться Адашеву младшему не сильно-то в летописях сказано. Ну, теперь точно по-другому напишут.
Боровой первую часть плана оставил без изменения, но потом к ней добавилась вторая и третья. Вторая — это засада из пяти тысяч воев самого князя Углицкого как раз в степи у порога. Потешные, поместные Кострова и Коробова, полк артиллерийский Костина. Всё это опять в два раза увеличилось, и теперь в сумме за пять тысяч перехлёстывает. Костяк у этой армии, которому любой генерал позавидует. Люди обстрелянные и поучаствовавшие не в одном сражении, в том числе и морском. И вооружены на зависть остальным поместным. За год после Ливонской войны запас мин, бомб и гранат восстановили и даже из полков Коробова и Кострова выделили по пять десятков, которым тоже гранаты выдали, предварительно пользоваться научив.
Всё это скрыто сейчас в зарослях ив вдоль берега Днепра. На виду только небольшой редут в пятьдесят метров длиной на правом берегу небольшого оврага. За редутом стоят с нарезными винтовками диверсанты Юрия Стрелкова. Их теперь тоже в два раза больше. Пополнению ещё далеко до дедушек, но их не из деревенек набирали, а из поместных, кто показал отменную меткость при испытании. Поставлены туда в надежде, что хан, как Чапай будет на лихом коне впереди ворога преследовать. Ну нет, так нет, просто убьют сотни самых прытких.
По этому второму кусочку плана орду должны остановить, частично истребить и остатки по степи рассеять. Если получится, хана нужно пленить или убить.
Есть и третий кусок плана, и он главный, а первые два — это так подготовка.
В пяти верстах севернее опять стоят сто ушкуев. После того, как орду разгонят, начнётся третья часть. Артиллерию грузят на лодки, там же припасы для людей и пушек с миномётами, которые гораздо прожорливей.
Пленные татары с самых разных набегов под пытками или без оных, по доброте душевной, подтвердили, что степь южнее Запорожья будущего совсем не сухая и безжизненная. В сорока верстах южнее порогов в Днепр с юга впадает небольшая речушка. Лодки с килем не пройдут. Река мелкая. Потому и строили плоскодонные и тащить их придётся, впрягаясь в них. И от истока этой реки, если ещё пятнадцать или двадцать вёрст протащить лодьи волоком по степи, то снова будет река, которая уже впадает в Азовское море. На самом деле это выпытывали долго и писать об этом не быстро, а там всей дороги всего — восемьдесят вёрст.
Всё, дальше на лодьях до Крыма и гулять там, истребляя всех, кто схватится за лук или копьё. Ну, и миномётами с артиллерией уничтожая города и войска в них стоящие. На самый юг полуострова идти не надо. Там не крымские города, они турецкие. Пусть пока стоят. Пока с османами воевать рано. Велика и сильны Османская империя. Настанет и её время, но позже.
Андрейка сунул записку задумавшемуся Юрию Васильевичу.
«Вои Адашева подходят».
И пора. За ними по пятам Давлет Герай с нукерами. Ждём.
Ждём, дорогие гости. И гостинцы готовы, и столы накрыты. Только вас для веселия и не хватает.
Глава 26
Эпилог второй
— Деда, а деда, ну расскажи про князя Юрия Грозного, — в большом зале на медвежьей шкуре у потрескивающего камина улеглась на пузо стайка пацанят. Есть малые совсем, годков пять, есть и солидны, сторонящиеся малышни, десятилетки. Семеро всего.
— Я вам сотню раз рассказывал… Царство ему небесное…
