Подержав в руках тяжелую новинку и попробовав, как ходит затвор, исправно взводя пружину бойка, попаданец сказал:
— Так ведь, отец, такой мощный калибр и не нужен. Сколько здесь миллиметров?
— Оружейники сделали по указу о едином калибре от прошлого 1805 года. За основу взяли ствол нового образца диаметром в 7 линий, или 17,78 миллиметров, если по новой французской системе мер считать, которую ты так любишь. А пуля к такому ружью весит, получается, почти 28 граммов, — объяснил старый князь.
— Ну, будем считать, что первым у нас получилось противотанковое ружье. Только штык на нем совершенно ни к чему. С таким в штыковую не побегаешь. А со штыком надо делать оружие меньшего калибра, легкую стрелковку. Три линии вместо семи вполне достаточно.
— Тогда убойность сильно уменьшится, — возразил старый князь.
— Не критично. Зато масса винтовки и ее материалоемкость сразу резко снизятся, — сказал Андрей.
— А почему ты говоришь, что это ружье получилось «противотанковое»? — спросил Николай Андреевич.
И Андрею пришлось рассказывать отцу про идею танков на паровом ходу, как о своем собственном изобретении. Ну, а противотанковое ружье для охоты на этих бронированных монстров тоже пригодится, конечно, когда их начнут изготавливать, и они распространятся в армиях разных стран. Такая перспектива вызвала у старого князя большой интерес. Танки его очень заинтересовали. Ведь он, как выяснилось, просто обожал всякие технические новинки, а не только свои табакерки. Он выписывал все новейшие для этого времени технические и научные журналы из-за границы, стараясь быть в курсе всех новинок последнего времени. Потому и не стал смеяться, а, наоборот, внимательно прислушался, когда сын, вернувшись с войны, внезапно заговорил о перевооружении.
Пока Андрей отсутствовал в имении, старик, оказывается, не только выписал к себе специалистов для налаживания оружейного производства, но и заказал у англичан готовую паровую машину, достаточно давно применяемую ими для откачивания воды из рудников. А еще старый князь заказал из-за границы самые новые станки для обработки металла. И все это должны были скоро доставить в Лысые Горы в разобранном виде. Вместе с грузом должны были приехать и иностранные специалисты, чтобы собрать и запустить оборудование в работу уже на месте.
Эпилог
Через неделю в столичных газетах написали «о страшном пожаре со взрывом в доме богатого иностранного негоцианта». Будто бы сам хозяин погиб в огне, а его дела оказались связаны с контрабандистами. За это время граф Кочубей уладил миром свои дела с князем Чарторыйским по поводу англичан и заговора в Моравии. Тем более, что из посольства Австрии сообщили, что дело о мятеже в Здешове уже прекращено. И потому граф и князь вместе доложили императору об уничтожении базы пиратов-контрабандистов на Галерной улице, по обоюдному согласию умолчав и о связи тех пиратов с английским посольством, и о роли в этом деле «Союза Аустерлица» и лично князя Андрея. Впрочем, государь Александр Павлович остался вполне доволен докладом, представив обоих министров к орденам.
* * *
В Лысых Горах, где еще не так давно жизнь текла размеренно и строго по заведенному князем Николаем Андреевичем распорядку, внезапно разыгрались страсти, которые окончательно перевернули привычный уклад. Федор, всегда отличавшийся пылким нравом, сразу увлекся мадемуазель Амели Бурьен. Их бурный роман развивался стремительно: сначала украдкой перехваченные взгляды и тайные встречи в саду, потом поцелуи в беседках и совместные конные прогулки в лес, подальше от всех, где поручик и француженка могли оставаться наедине. Княжна Марья, хоть и догадывалась о чувствах своей компаньонки и не осуждала ее, но в душе переживала. Не нарушит ли этот бурный роман хрупкий мир в семье, наконец-то установившийся между отцом и старшим братом после многих лет непонимания между ними?
Тем временем Пьер, тоже приехавший в Лысые Горы, неожиданно проникся искренней симпатией к самой Марье. Ее кротость, глубокая вера и доброта тронули его сердце. Сам того не замечая, он стал проводить с ней все больше времени, обсуждая с девушкой литературу, религию, облегчение жизни крепостных крестьян и прочие темы. Разговаривать друг с другом эти двое, казалось, могли бесконечно. И Андрей, наблюдая за этим, лишь усмехался про себя — он знал, что Пьеру нужна именно такая женщина, но сомневался, осмелится ли толстяк признаться его сестре в своих чувствах. К тому же, он пока так и не развелся с Элен официально.
Сам Андрей после смерти Лизы вполне мог снова вступить в брак. И баронесса Иржина фон Шварценберг — умная, ироничная и прекрасно образованная для 1806 года, по-прежнему возбуждала в нем интерес, хотя и была старше него на семь лет. Их беседы в диванной затягивались далеко за полночь, и даже старый князь Николай Андреевич, известный раньше своей неприязнью к любым новым лицам, неожиданно одобрил ее общество. Но, Андрей не спешил оформлять отношения.
Между тем, Степан Коротаев решил жениться на Маришке, горничной Иржины. Проблема состояла лишь в том, что жить молодым было негде. Узнав об этом, Андрей неожиданно распорядился отдать им петербургскую квартиру Лизы Мейнен вместе со всем имуществом, находящимся внутри.
— Зачем мне это теперь? — сказал он Пьеру. — Квартирка совсем маленькая, не княжеских размеров. Лиза там и не жила, а только переодевалась, а эти двое — люди хорошие и скромные. Степан очень помог мне, поддержал после контузии. Да и вообще, он проявил себя героем не меньшим, чем наш Федор. Потому он, разумеется, заслужил семейное счастье. И Маришка тоже заслужила. Я уже поговорил с Иржиной. И она взяла себе в горничные одну из девушек, которых мы спасли от пиратов. Сейчас Маришка обучает ее. Пусть хоть кто-то будет счастлив!
Когда Степан и Маришка получили ключи от двухкомнатной квартиры на Литейном проспекте в столице, они не могли поверить своей удаче. Скромная девушка, никогда не мечтавшая о такой роскоши, плакала от счастья, а Степан поклялся, что будет достоин этой милости и всегда готов рискнуть жизнью ради князя Андрея. А через месяц уже в столице, в новой таверне, принадлежавшей торговому дому Ивана Глухова, большая компания праздновала свадьбу.
На молодой девушке из далекой Моравии, принявшей православие, женился сослуживец самого купеческого головы Степан Коротаев. За здоровье молодых выпивала компания мужчин сурового вида, среди которых выделялись ветераны из «Союза Аустерлица». Поздравив молодоженов, как полагается, они до глубокой ночи поднимали бокалы со словами:
— За Россию!
— За погибших товарищей!
— И за тех, кто еще в строю!
* * *
Но, не все складывалось столь безоблачно. Со строительством оружейного завода возникало множество проблем. Ведь пожилой архитектор Михаил Иванович, который руководил строительством, никогда прежде не строил промышленных сооружений. И опыт в этом деле ему приходилось приобретать буквально на ходу. И не только он один сталкивался с техническими вызовами, но и весь коллектив специалистов, нанятых старым князем. Иван Петрович Кулибин, человек преклонных лет с большой седой бородой, с юности обучившийся в совершенстве слесарному, токарному и часовому делу, считал себя весьма компетентным во всех технических вопросах. И потому его споры не только с Михаилом Ивановичем, но и с самим князем Николаем Андреевичем были ежедневными.
Положение усугублялось тем, что мнение Кулибина поддерживали и другие специалисты, ведь вместе с ним на строительство завода приехали и его ученики, считающие своего учителя главным авторитетом. А еще особое мнение всегда имелось у специалистов-оружейников, которые много лет работали на тех оружейных заводах, которые успешно работали в России в 1806 году. И попаданцу приходилось прикладывать немалые дипломатические усилия, чтобы мирить их всех между собой, находя каждый раз такие технические решения, которые устроили бы всех, а это было совсем непросто.
