Штурмовик из будущего 4 (СИ) - Политов Дмитрий Валерьевич

А утром тихо исчез. Ни тебе записки на столе, ни устного послания через дежурного по офицерскому общежитию. Эх, может и стоило его все-таки прибить по-тихому? А тело потом в воду. Благо, там нынче море много трупов таскает по волнам — и пассажиры утонувших кораблей, и экипажи сбитых самолетов то и дело пополняли этот скорбный список. На радость рыбам, крабам и крикливым чайкам.

Ух ты, а что это за странный звук? Авиационные моторы гудят, но тон непривычный. И «яки», что барражируют над аэродромом, ведут себя спокойно, не кидаются на перехват неизвестному самолету. Григорий приблизил изображение и удивленно вскинул бровь. Американец? Откуда?

[1] ЭПРОН — государственная организация особого назначения, занимавшаяся в СССР подъемом затонувших судов и другими подводными работами. В 1942 году был преобразован в Аварийно-спасательную службу ВМФ

Глава 24

— Не зацикливайся на своих ошибках, — басовитым «комаром» зудел в ухо Шафиев, старательно обмахивая Григория вафельным полотенцем, давно утратившим свою первоначальную белизну. — Будешь копаться в прошлом, умрешь в настоящем! Не теряй бдительности, не расслабляйся. Старайся принимать его удары на предплечья, если не можешь уклониться. Блокируй!

Дивин устало слушал своего новоявленного «тренера», недовольно морщась. Во рту чувствовался вкус крови, а один из передних зубов, похоже, немного шатался после пропущенного сильного удара. Черт возьми, угораздило же связаться с этим америкашкой!

Экспат исподлобья взглянул на сидящего в противоположном углу белобрысого здоровяка. Ассистент — кряжистый штаб-сержант — навис над ним, массажируя плечи, и тоже что-то настойчиво внушал. Ишь, лыбится, гаденыш! Считает, небось, что стоит ему еще чуть-чуть поднажать и русский свалится мешком к его ногам. Нет, брат, шалишь, это мы еще посмотрим — кто кого уронит.

— Бокс! — рефери, долговязый первый лейтенант — американец с щегольскими черными усиками-«стрелочками», махнул рукой, давая начало следующему раунду, и резво отскочил назад. Так, чтобы не попасть под горячую руку.

Противник злобно ощерился и попер на экспата тяжелым танком. Судя по всему, он всерьез решил завершить поединок как можно быстрее. Конечно, так сразу и не скажешь, но ему ведь тоже прилично досталось, ведь Григорий отнюдь не изображал из себя тренировочный мешок для отработки ударов, а уклонялся, контратаковал при любой возможности.

А бокс — это не шахматы. И каждый удар, который вы наносите или получаете в ответ, хоть немного, но отбирает у вас силы. Наверное, именно поэтому новички частенько удивляются тому, как быстро у них кончается энергия в реальном бою. Особенно на контрасте с тренировками. Там-то ведь все совсем иначе.

К слову, о шахматах. Если подумать хорошенько, то в боксе тоже требуется продумывать свои действия, как минимум, на шаг вперед, чтобы опередить противника, предугадать его ответный шаг. Другое дело, что, в отличие от шахмат, здесь нет ходов по очереди. И каждый следующий удар может оказаться решающим. И дается тяжелее.

Интересно, как этому парню удается двигаться так быстро, подумал Дивин, уклоняясь от очередного удара. По логике вещей он должен быть немного тяжеловат. Но нет, быстр, поганец. И на каждую атаку экспата мгновенно отвечает двумя. Вот опять делает шаг вперед…

— Are you okay? Can you go on[1]?

Григорий встал на одно колено и ошалело потряс головой, отстраненно наблюдая за тем, как разлетаются в разные стороны брызги крови. Нос или губы? А, какая, на хрен, разница. Что там бормочет этот заморский придурок? Хотя, и так понятно — интересуется, небось, смогу ли я продолжить бой. Ах как хочется сказать: «Прекращаем драку!» Но…нет, не дождетесь.

— Я готов.

Белобрысый пожал плечами и снова встал в стойку. Экспат кинул быстрый взгляд по сторонам. Однополчане громко вопили, пытаясь перекричать друг друга, возбужденно размахивали руками, словно сами собирались выскочить на ринг. Американцы сбились в кучку и заняли место позади угла своего боксера, выделяясь формой непривычного цвета и покроя. Кое-где мелькали кудряшки и темно-синие береты «ночных ведьм». Эх, а ведь договаривались, что их здесь не будет!

Стоп! Это что же получается, Ангелина тоже где-то среди зрителей⁈ И сейчас наблюдает за тем, как его гоняет и лупит, почем зря, этот говнюк?!!

Кровь ударила в голову экспату. Жаркая, тугая ярость накрыла, словно могучая штормовая волна. Дивин нехорошо оскалился и повернулся к своему сопернику. Что ж, раз пошла такая пьянка…сыграем!

Для начала экспат постарался выбросить из головы все лишние мысли. Сосредоточился на бое. Глубокий вдох…выдох! Мантис одобрительно заворчал, приняв мысленный посыл присоединиться. Какое, к чертям собачьим, благородство, когда американец просто-напросто методично превращает Григория в отбивную, пользуясь своим превосходством в силе, росте и, самое главное, в навыках? Любитель, говорите? Ну-ну. Больно отточенная техника для любителя. И удар поставлен, будь здоров. Бьет так, словно бешенный жеребец копытом лягает.

Верзила выбросил вперед здоровенный кулачище в коричневой перчатке, целясь точно в лицо Дивину. Но тот уже перешел на другой уровень восприятия и наблюдал за ним так, будто детина в форменной майке с эмблемой «US Air Force» находится под водой и вынужден преодолевать ее сопротивление.

Экспат аккуратно поднырнул под бьющую руку и жестко вонзил кулак правой руки в печень соперника. А потом резко, как отпущенная пружина, выпрямился и зарядил ему с левой в челюсть. Так сказать, для гарантии. И плавным, практически танцевальным па, непринужденно ушел в сторону.

Белобрысого унесло в сторону. Он покатился под ноги зрителей, словно его тащил невидимый, но запредельно могучий порыв ветра. Бедолага дважды перевернулся, а потом замер, лежа на спине, раскинув безвольно руки в стороны. Глаза его закатились, изо рта медленно поползла тонкая струйка крови.

Щеголь-лейтенант ошалело смотрел на него, точно не мог поверить в увиденное. Даже свою неизменную жвачку перестал жевать. А, может быть, даже проглотил от неожиданности.

— Joseph⁈ What’s wrong with you? Get up[2]!

— Считать будешь? — улыбнулся ошарашенному рефери экспат.

— Григорий Иванович! Тащ майор!

Дивин открыл глаза.

— Чего орешь? — хриплым со сна голосом осведомился он у склонившегося над ним Горбунова. — И что там с американцем? Откачали уже?

Савелий удивленно вытаращил глаза.

— С каким американцем? А, вы про тех, что к нам на вынужденную сели? Так, наверно, дрыхнут у себя в комнате. А почему их откачивать надо? Нет, они, конечно, вчера перебрали маленько, но на своих двоих из столовой уходили. Крепкие парни оказались.

— Черт! — Григорий откинул колючее синее одеяло с черными полосками, сел на кровати и ожесточенно потер лицо. — Так это…был сон?

— Сон? А что вам приснилось? Расскажите, тащ майор! — загорелся старшина. Стрелок-радист плюхнулся на табурет и с любопытством уставился на летчика.

Экспат несколько нервно засмеялся.

— Знаешь, лучше я промолчу. Форменная ерундистика. Кстати, — спохватился он, — а ты чего приперся-то? Случилось что?

— А, да вас комполка хотел видеть, — разочарованно ответил Горбунов, поднимаясь. Видимо, понял, что рассказывать про свои сновидения «тащ майор» не намерен. — Срочно. Я на него случайно наткнулся в штабе, и он велел мухой за вами нестись.

— Зачем, не сказал? — зевнул Дивин.

— Не, — помотал головой старшина. — Обмолвился, только, что из дивизии кто-то важный приехал.

— Из дивизии? — задумался Григорий. — Хм. Знаешь, а ведь это многое объясняет. Ладно, иди-ка ты пока, друг, покури на улице, а я оденусь пока.

— Так я это, — развел руками Савелий. — Приказ передал, и дальше побегу. У нас скоро комсомольское собрание, дел выше головы.

Стрелок-радист торопливо вышел, грохоча сапогами, а Дивин принялся быстро, но без суеты, собираться, прикидывая про себя, о чем пойдет речь у Шепорцова. По всему выходило, что командование заинтересовало предложение экспата навестить Констанцу.