На грани (СИ) - Качалов Эд

Сами всадники пострадали гораздо больше. Минимум две лошади переломали ноги, и один человек потерял сознание в результате падения с коня.

Видимо, оценив результаты своих усилий, предводитель всадников решил-таки пообщаться.

- Эй, Ермолич, ну хватит. Выезжай на переговоры!

- Слышь, ты – эйкать будешь своей бабе в хлеву, а ко мне изволь как положено челобитную подать. Чай с князем разговариваешь, а не с кумом на уборке навоза.

Было видно, как каждая моя фраза распаляет в мужике ненависть. Однако услышав про то, что я князь, он как-то сразу сдулся:

- А значит, вы уже все знаете, Ваше Сиятельство!

С этими словами мужик спрыгнул с коня, стащил с головы шапку и низко поклонился, коснувшись шапкой земли.

- Говори! – повелел я.

- Кличут меня Макаром Михайловичем, Ваше Сиятельство. Я из Стражников.

- Ну а от меня чего хотел?

Как оказалось, вчера Макар получил приказ перехватить человека, выдающего себя за поручика Ермолича и направлявшегося сотоварищи в Шенкурск, и доставить его куда следует.

Кто отдал приказ, Макар не знал, так как был он получен голубиной почтой. Тем не менее приказ содержал все положенные магические знаки, и не выполнить его у Макара оснований не было. Доставить же меня он должен был архангельскому генерал-губернатору. Сам он хотя и из деловых людей, но является потомственным Стражем.

В этом месте рассказа Макара я немного завис, что еще за деловые люди. Как оказалось, в этом времени так назывались различного рода лично свободные ремесленники и мастеровые.

Его пращур был в Страже еще в Смутное время. Сам же он служил под началом Великопермского князя Бориса, моего отца. Выполнять такой приказ ему не улыбалось, однако служба, есть служба. Для себя же решил, что если тот, кого он едет задерживать, окажется настоящим Ермоличем, тогда он в память о князе Борисе попытается уладить дело миром.

- Тогда, Макар, ты наверняка знаешь моего дядьку Федора Ивановича? – спросил я.

- Конечно, знаю, чего ж не знать. Столько лет Страже вместе отдали. Дядька Федор вышел вперед, и они обнялись с Макаром, как старые добрые приятели. Федор сразу взял быка за рога. Между воспоминаниями службе и заверениями, что я самый настоящий сын князя Бориса, а значит, теперь и сам князь, Федор убедил Макара слегка подкорректировать свои планы.

Я подтвердил заверения Федора, что мы готовы содействовать Макару в исполнении данного ему приказа, но только после того, как выполним задание, данное мне. Тем более что сейчас нам по пути. Шенкурск, он же Вага стоял на реке Вага, которая была притоком Северной Двины, в устье которой и стоял Архангельск.

При этом я благоразумно не стал уточнять, что посещение Ваги, это только первый шаг выполнения моего задания. Тем не менее я объяснил Макару, что в отличие от приказа ему, данного неизвестно кем, мое задание спущено с такого верха, что знай Макар от кого, у него закружилась бы голова. Поэтому я предложил ему помочь сначала нам, а потом мы ему.

Тем более от помощи нам Макару и его друзьям могут прилететь вполне ощутимые плюшки. Чего же ждать и Макару и нам от анонимного приказа, полученному им – неизвестно. Может и ничего не быть, а могут виновным сделать.

- Так что тебе выбирать Макар, – закончил я наш разговор со Стражником.

Макар, подумал, почесал в затылке и спросил:

- Вы же прям сейчас добровольно в Архангельск не поедете, Ваше Сиятельство?

Я отрицательно покачал головой.

- Ну что же, тогда будь, по-твоему, Ваше Сиятельство. Поехали по вашим делам, а потом даст бог, и моими займемся – Макар в порыве чувств сорвал с себя шапку, бросил ее оземь и протянул мне открытую ладонь. Я крепко ее пожал.

На том и порешили.

Поскольку мы торопились, а ни одна лошадь не могла угнаться за авалонским экипажем, я пригласил Макара прокатиться вместе с нами. И ему, и мне так будет спокойней. Его же отряд должен был нагнать нас непосредственно в городе.

Макар помялся, помялся, потом отдал соответствующие распоряжения своему отряду и, перекрестившись, полез в машину.

Спустя полчаса, когда Макар привык к скорости, я решил расспросить его и Федора, что же такое Стражники. К сожалению, многого они сообщить не смогли.

Единственное, что мне удалось выяснить, так это то, что, похоже, Стража была сетевой структурой. В каждой ячейке максимум по паре десятков человек. Члены ячейки знали только друг друга. За пределами ячейки они никого не знали. Ее членами в большинстве своем были свободные граждане, как правило, простого происхождения. Их предки хорошо себя проявили в Смутное время, состояли в ополчении. Иногда встречались и дворяне благородного происхождения. На руководящих должностях. То, что в нашем мире назывались бы руководители территориальных подразделений. Вот они нескольких своих соседей – знали. Но кто возглавлял всю организацию, ни Макару, ни Федору известно не было.

Закончив разговор, я решил внимательнее поизучать карту, доставшуюся мне от отца. К сожалению, карта была небольшой по размерам и на ней мало что можно было разглядеть.

Тот же Шенкурск, рядом с которым был нарисован крест, на карте был нанесен в виде маленькой чернильной точки, больше похожей на случайно посаженную каплю чернил.

Поэтому карта меня интересовала больше, как произведение картографического искусства. Каково же было мое удивление, когда я случайно задел изображение на карте камнем своего родового перстня.

Картинка моментально увеличилась в размерах, и вот уже весь лист карты занимает не целиком Европейская Россия, а только место впадения Ваги в Северную Двину. И Шенкурск уже не просто точка, а вполне себе четко прорисованная крепость, в центре которой поставлен рукописный крест.

Еще раз проведя по карте камнем перстня, я увидел, как Шенкурск целиком занял лист. Стали видны отдельные здания. Возле одного из них стоял крест.

Смотревший на карту Федор, произнес:

- Я знаю это здание, там ваш отец бывал неоднократно и подолгу. Именно туда я вас и веду!

Глава 27

Мы въехали в Шенкурск следующим утром с первыми лучами солнца. Маленький деревянный городок только начал просыпаться. Из-за высоких по северному крепких заборов были слышны мычание коров, выходящих в луга. На улицах народу было еще мало.

Порядком уставшим от дорожных приключений нам всем требовалось передохнуть и привести себя в порядок. Я решил найти более или менее приличный постоялый двор и только потом отправляться на поиски того здания, где подолгу бывал мой отец.

Тем более что, по словам Федора Ивановича, это было какое-то присутственное место и в такую рань оно наверняка было закрыто.

Подходящий постоялый двор обнаружился недалеко от центра. Это было большое, сложенное из потемневших от времени бревен сооружение. Как обычно, на первом этаже размещался огромный обеденный зал, а на втором — комнаты для гостей.

Свой экипаж мы по традиции загнали в каретный сарай. Вокруг него сразу собралась толпа любопытствующей челяди. Понятно, что в такой глуши достижения современной техномагии появляются нечасто.

Краем глаза заметил, как плюгавенький слуга поймал за ухо одного из крутящихся вокруг экипажа вездесущих пацанов самого бойкого. Прошептал что-то ему на ухо, то и дело бросая взгляды в мою сторону, и пинком отправил пацана за ворота постоялого двора. Пацан, подтянув штаны и вытерев рукавом нос, посмотрел на меня, на машину и припустил вниз по улице.

Похоже, сбор информации здесь налажен хорошо и скоро местные власти будут в курсе нашего прибытия. Надо быть готовым. Я отвел в сторону Шереметьева, показал убегающего пацана, плюгавого слугу и попросил быть начеку.

Сергей подозвал к себе Яниса и дядьку Федора и озаботился организацией дежурств.

- Чего-то опасаетесь? – спросил меня Ариэль, от внимания которого, судя по всему, тоже не укрылось поведение слуг.

- Вполне возможно. Во всяком случае, я предпочитаю быть готовым, чем неготовым, - ответил я.