Сирийский рубеж 2 (СИ) - Дорин Михаил

— Вечер добрый, Александр. Принимайте личный состав. Выспались? — подошёл ко мне сотрудник Комитета и поздоровался.

— Достаточно было времени для сна, — ответил я.

Сопин поздоровался со всеми и отправился проверять группу. В свете фонаря над стоянкой я не очень хорошо смог разглядеть камуфляж на бойцах. Но это явно несоветский КЗС или «дубок». У сирийцев я такого тоже не видел. Чем-то мне напомнил американский камуфляж времён Второй мировой войны.

— Интересная форма, — заметил я.

— Да. Пришлось достать турецкое обмундирование, чтобы не слишком выделяться в той местности. Оно от американского уже пару десятков лет особо не отличается, — ответил представитель «конторы».

Сопин прошёлся вдоль строя, проверив на каждом из бойцов экипировку.

— Попрыгали, — дал команду Игорь Геннадьевич для финальной проверки обмундирования.

Как только все были готовы, началась погрузка. Сопин шёл в конце строя и выглядел слегка напряжённо.

— Ну, Сань, давай. Лучшую группу тебе доверяю, — приобнял меня Геннадьевич.

— До встречи, — ещё раз пожал руку представитель конторы.

Я залез в грузовую кабину и немного замедлился. Вся группа в количестве 10 человек ровно распределилась по обеим бортам.

— Командир группы? — спросил я и ко мне подошёл рослый парень с тёмной бородой.

Чересчур смахивает на турка. Умеет Сопин людей для операции подбирать.

— Иван, — поздоровался со мной командир группы.

— Летим скрытно. Радиостанцию на передачу не включать. Будем делать одну-две ложные посадки по возможности. Слушайте команды бортача, и всё получится.

— Сан Саныч, принято.

Мы ещё раз пожали друг другу руки, и я повернулся к кабине экипажа.

— Командир, я должен вам сказать, что мы рады, что именно с вами летим. Песок вам не раз свою жизнь доверял, — назвал Иван позывной Сопина.

— Спасибо, Вань. Работаем, Иннокентий, — дал я команду Петрову, надевая шлем.

— Понял. Лист контрольного осмотра выполнен, — ответил Кеша.

— Принял. Направление и скорость ветра 210 до 3 метров. Запуск.

Глава 27

Предрассветные сумерки ещё не наступили, а наша группа уже пролетала недалеко от города Хама. В эфире были слышны переговоры экипажей истребителей, прикрывающих Як-44. Изредка пробивались переговоры сирийцев, докладывающих о прохождении поворотных пунктов маршрута.

Маршрут, который спешно разработан Кешей, был известен командованию. Когда мы войдём в район хребта Джебель-Ансария, должны будут предупредить сирийцев о нашем полёте.

В любом случае, мой экипаж ёрзал пятыми точками изрядно.

— Командир, я тысячекратно извиняюсь, но мне таки хочется быть уверенным в наших садыках. А то начнут палить… — рассуждал Хавкин по внутренней связи.

— Эти могут, — перебил я Мишу.

Буквально в полукилометре от нас неожиданно показалась линия электропередач. Ми-28 резко пошёл вверх, а вот нам ещё нужно было постараться. Я быстро отклонил ручку управления на себя. Скорость начала снижаться, но просто перелететь было мало.

— Ой-ей-ей! — услышал я волнительный голос Кеши.

Ещё один манёвр по направлению, и траектория движения вертолета прошла аккурат в стороне от вершины столба с проводами.

Напряжение моментально спало.

— Я аж вспотел, — сказал Хавкин.

— Прорвёмся, Мишка, — поддержал Петров товарища.

Пара Ми-28 держала нас в центре и прикрывала с двух сторон. В эфире пока что играли в «молчанку».

— Через минуту отворот будет на курс 310°, — предупредил Кеша.

Так оно и случилось. Летевший впереди нас Тобольский начал отворот на расчётный курс и снизился к подножию хребта Джебель-Ансария.

Солнце начало подниматься. Севернее Идлиба начались перестрелки. Первые разрывы от снарядов были уже хорошо видны. В воздух поднимались столбы пыли и дыма.

Похоже, что наш участок правительственными войсками ещё не обрабатывался.

— Режим 3, — проговорил в эфир Олег Игоревич и начал выполнять горку.

— Тарелочка, принял, — моментально ответил в эфир оператор с борта Як-44.

Это означало, что мы уже на подлёте к месту высадки. Второй Ми-28 ушёл в противоположную сторону и начал прикрывать нас, забравшись метров на 300 выше. Надо выбирать место.

— Давай здесь, — показал я на небольшой прогал между сопок.

Небольшая поляна была похожа на зелёный луг в степи, настолько сочным выглядела трава в месте предполагаемой посадки.

В кабину заглянул командир группы. Он осмотрел площадку через остекление кабины. Я посмотрел на него, ожидая ответа — подходит площадка или нет. Ваня отрицательно замотал головой.

— Имитируем посадку и уходим, — сказал я по внутренней связи.

Снизившись и зависнув в паре сантиметров от земли, я выдержал несколько секунд.

— Взлетаем, — проговорил я про себя и начал поднимать рычаг шаг-газ.

Через десять минут мы обнаружили нужную нам площадку для высадки спецназа на вершине одной из гор, возвышающейся над районом подконтрольным боевикам «Чёрных орлов». Жара начинала уже давить, что сказывалось на мощности двигателя.

— Я чуть меньше залил топлива, чтобы нам было полегче, — предупредил меня Миша, когда я начал подниматься к горному плато для высадки.

Ми-8 неохотно, но полз наверх. Площадка была уже перед глазами. Оставалось ещё метров сто. Но просто так у нас сесть не вышло.

— Не тянет, — сказал я, удерживая вертолёт.

Высота не самая большая, но с двигателями что-то не то. Вертолёт так и продолжает оседать. Даже в шлеме слышно, как подвывают двигатели. Неприятное ощущение.

— Саныч, обороты, — подсказал Кеша.

— Вижу, — ответил я.

Обороты несущего винта уже на уровне 95%.

Главное не потерять обороты несущего винта. Я подлетел к площадке. Ми-8, покачиваясь с бока на бок, приближался к земле. Совсем немного осталось.

В такие моменты чувствуешь, как сливаешься с машиной в одно единое целое. Кажется, что каждой клеткой ощущается малейшее движение вертолёта.

— Ещё слегка довернём, — проговорил я, отклоняя правую педаль.

Вертолёт натужно молотил лопастями. Площадка была уже совсем близко.

— Миша, дверь, — отправил я в грузовую кабину Хавкина.

Задерживаться на территории противника никак нельзя. На высадку у группы Ивана будет несколько секунд.

Есть касание! И в ту же секунду Ми-8 накрыло плотной завесой серо-коричневой пыли.

— Пошли! — услышал я крик Михаила.

Только захлопнулась дверь, я оторвал вертолёт и направил его вниз. Быстро набрав скорость, перевёл его в горизонтальный полёт. Тут же закончили виражи и наше прикрытие.

— Тарелочка, режим 5 подтвердил, — доложил в эфир Тобольский, объявив о высадке группы.

— Принято. Вам на точку 3, — дал команду оператор с Як-44.

Кеша быстро просмотрел карту и нашёл площадку под номером 3. В этот раз это был не совместный пункт дислокации советских и сирийских войск. Даже не та самая площадка Хан-Шейхун, где нас с Тобольским чуть не сбили над площадкой подскока.

— Маарет? Он точно под нашим контролем? — спросил Кеша.

— У нас нет оснований не доверять нашим операторам, — ответил я.

В ста километрах от нас была большая база сирийских ВВС в Абу-Духур. Ранее она находилась под ударом мятежников. Сейчас там самолёты пока не базируются.

Само руководство правительственных сил на северном направлении управляет боевыми действиями из города Маарет-Эн-Нууман. Туда нам и приказали садиться.

Площадка находилась на окраине города и напоминала большой полевой аэродром. Вертолётов я насчитал с десяток, выстроенных на широкой дороге, ведущей в сторону Хама.

Место не самое плохое. Вокруг сопки и много различных строений. Подвоз топлива тоже весьма удобен, поскольку все вертолёты размещены на автомобильной трассе. А уж количество различных палаток впечатляет.

— Маарет-старт, 202-й, площадку наблюдаю, — запросил я.

— Разрешил посадку, ветер 110° до 6 метров, — ответил мне руководитель на площадке приземления.