Паладин II (СИ) - Вайт Константин

Правда, недолго я прожил в подобном ритме. Ровно пять дней. Вечером в пятницу Иван Грищенко отозвал меня в сторону после ужина вместе с Кулагиным и заявил, что завтра с утра едем закрывать прорыв. Точнее, выезжаем сегодня в ночь, чтобы завтра с утра быть на месте.

— Вроде, говорили о трёх днях? — напомнил я. — Времени всё меньше остаётся, а прорывов много!

— Не забывайся, кадет! — резко оборвал меня Грищенко, но, скорее, по привычке, потому что через мгновение добавил:

— Пришлось побегать. Оказывается, прямого указания Императора некоторым недостаточно! Мы едем закрывать прорыв в Карелию, под Петрозаводском, и он на территории рода Карамышевых. Сам род небогат, сильных магов у них раз-два и обчёлся, но иметь свой прорыв — это престижно! — Он раздражённо махнул рукой. — Только вот не понимают они, что если оттуда полезут твари, то ни от рода, ни от города, который всего в паре километров, ничего не останется!

— Главное — вопрос решён, — примирительно произнёс я, видя, как Грищенко раздражён.

— Ты и Кулагин отправитесь со мной прямо из училища, твоим людям я координаты скинул. Они сами доберутся. Так что у вас есть пара часов, чтобы собраться, в одиннадцать выезжаем.

Выехали на двух микроавтобусах. В одном устроились мы с Грищенко, Артуром и ещё тремя учениками старшего курса. Мы-то учились на первом, а они заканчивали третий, последний. Хотя, по словам Кулагина, большинство обходится двумя курсами. Третий нужен для тех, кто точно решил связать свою жизнь с морем. Как правило, это талантливые ребята из небогатых семей. Артур и сам относился к подобным и собирался заканчивать полный курс обучения.

Ребята были неразговорчивыми и смотрели на нас с удивлением, возможно, не понимая, зачем ученики первого курса отправляются в прорыв. Но при Грищенко заводить беседу никто не пытался.

Второй микроавтобус забили опытные военные, судя по погонам, моряки.

Я сам не заметил, как уснул. Неделя учёбы меня так вымотала, что поход в прорыв воспринимался как отпуск.

Разбудили меня в шесть утра. Грищенко громко скомандовал:

— Подъём! — После чего добавил, что через пятнадцать минут будем на месте.

Вид за окном не слишком радовал. Кривые лысые берёзы, торчащие то тут, то там сквозь туман, и едва заметная дорога, идущая кривой лентой через луг. Пахло болотом. Кваканье лягушек, которым, видно, не по нраву пришлись непрошенные гости, просто оглушало.

Мы остановились у двух больших изб за бревенчатым частоколом. Перед ним стояла уже пара автомобилей. Над крышами клубился дым, идущий из труб.

— Это совместный кордон военных и Карамышевых, — поделился с нами информацией Иван.

Из домов высыпали люди, примерно десять человек. Явно не военные: у них отсутствовали погоны, хотя все были вооружены автоматами. Двое направились в нашу сторону.

Видя такую встречу, я немного напрягся. Не успели они подойти, как распахнулась дверь одной избы, и оттуда выбежала Афродита.

— Виталий! — радостно закричала она и побежала ко мне. Обогнав охранников, которые удивлённо замерли на месте, девушка кинулась мне на шею.

— Целую неделю тебя не видела! Я так соскучилась! — затараторила она под удивлёнными взглядами кадетов.

— Привет! — улыбнулся я, выворачиваясь из её объятий.

— Вы как раз вовремя: завтрак готов, сейчас поедим и пойдём избавлять город от прорыва, — девушка огляделась, и её взгляд остановился на Артуре, который с восхищением разглядывал Афродиту, — а кто здесь с тобой, ты нас познакомишь? — спросила она с кокетливой интонацией.

— Ивана ты знаешь, — я кивнул на Грищенко, тот в ответ кивнул, при этом достаточно громко хмыкнув, — это мой приятель по училищу, Артур Кулагин, — представил я парня. Тот слегка поклонился и поцеловал воздух над протянутой Афродитой ладонью.

— Это Афродита, — представил я её окружающим, — моя невеста.

— Очень рад нашему знакомству, — Артур был удивительно скромен и учтив.

Афродита требовательно посмотрела на оставшихся ребят со старшего курса. Они стояли несколько в стороне, но под её внимательным взглядом каждый из них подошёл и представился.

Пока мы шли к избе, ко мне протиснулся Артур и негромко поинтересовался:

— Не знал, что у тебя есть невеста! У неё нет подружек или сестры? — Он задумчиво смотрел на девушку, уверенно шествующую впереди нас.

— Вообще-то, она не совсем моя невеста, — ухмыльнулся я в ответ, — скорее, Афродита мне как сестра.

— Серьёзно⁈ — Артур удивлённо замер. — То есть… ты не будешь против, если я с ней пообщаюсь?

— Буду! — резко прервал его я, после чего улыбнулся:

— Да шучу я, общайся, но не смей обижать её!

Я состроил грозное лицо, улыбаясь про себя. Уж я-то Афродиту знаю — такую попробуй обидь! Она сама кого хочешь без соли сожрёт и не подавится!

— Просто имей в виду, что не стоит переходить определённые границы. Для всех она — моя невеста, учитывай это!

— Понял! — обрадованно кивнул Артур и ускорился, догоняя Афродиту.

После плотного завтрака мы собрались и после короткого инструктажа отправились в прорыв.

Москва. Кремль.

Николай Алексеевич Романов задумчиво разглядывал папку с документами, лежащую на столе. Последние полчаса он провёл за вдумчивым чтением бумаг из неё. Коснувшись рукой селектора, глава Российской Империи коротко произнёс:

— Зайди!

В тот же момент открылась дверь, и в кабинет шагнул Скуратов.

— Вызывали? — поклонившись, произнёс он.

— Садись, — Император, не глядя на Станислава, махнул рукой, продолжая постукивать пальцами по папке, — мне от военных пришёл анализ ситуации. Скажу прямо — дело плохо. Вокруг прорывов — небольшие кордоны. Раньше там было от десяти до двадцати человек. Сейчас чуть больше. Кадровых военных не хватает, да и, сам понимаешь, если начнётся вторжение, толку от них немного. Все там и полягут.

— Это при условии, что из прорыва полезут не только звери, но и твари! Под Барнаулом твари не спешили вступать в бой, а со зверями военные неплохо справлялись. Почти два дня держали оборону! — возразил Станислав Александрович.

— Два дня, — поморщился Николай, — там армейцев было две сотни человек и несколько десяток магов! Конечно, они продержались двое суток. При этом бо́льшая часть простых солдат погибла или была ранена. А что смогут сделать два десятка человек?

— Так давайте пополним кордоны? — Скуратов не понимал, чего от него хочет Николай. Всё-таки его дело — тайный сыск. Искать заговоры против Императора, а не воевать с порождениями прорывов.

— Было бы кем, — устало вздохнув, Николай поднялся из-за стола и начал ходить по кабинету. Он понимал, что, хоть Станислав и является его правой рукой, но близких отношений у них не сложилось. Скуратов так и не смог стать другом и отринуть субординацию.

Николай, подойдя к окну, вспомнил совещания, которые проводил отец и на которых ему дозволено было присутствовать. Отца не боялись и при этом уважали. Он допускал общение с близкими людьми на «ты». Николай не раз был свидетелем бурных споров, когда Владимир Николаевич или кто-то из генералов мог поругаться с отцом, отстаивая свою точку зрения. Его тогда это коробило. Николай был уверен, что это неправильно. Если ты Император, никто не имеет права тебе возразить. Ты — истина в последней инстанции. Теперь же… Николай устало вздохнул и посмотрел на Станислава — тот преданно ловил его взгляд, ожидая приказаний.

— Всё плохо, — Николай облокотился на подоконник, — вызывай генералов, будем проводить совещание. Завтра же.

— Сделаю, — кивнул Скуратов, — кого вызвать? — решил уточнить он.

— Давай Ушакова, Лебедева и… Андрея Константиновича Минина позови.

На последней фамилии Император поморщился. Если Ушаков и Лебедев на глаза не лезли — один служил на севере, второй на востоке, — то Минин постоянно находился в Москве, не упуская возможности напомнить о себе и высказать собственное мнение, которое часто шло вразрез с мнением Николая и политикой, которую тот проводил. В общем, не любил Николай Андрея Константиновича, хотя признавал про себя, что тот частенько оказывался прав.