— Опасность есть?
— Вероятность того, что наголову упадёт метеорит — крайне мала.
— Но всё же не исключена…
— Да пошёл ты… Ещё накаркаешь.
— Кар! Кар-р!
Лёшка, довольно-таки похоже, изобразил вороний боевой клич. И что удивительно, откуда-то с улицы ему даже ответил невидимая нашему глазу птица…
— Вот и поговорили. — прокомментировал я со смехом. — У нас есть что выбросить?
— Ты же через чердак хотел выйти? Передумал? Решил тупо вынести мусор и исчезнуть от помойки?
— Нет. Тут на этажах есть вёдра для пищевых отходов. Заверни мне что-нибудь в газету. Пойду выкину этажом повыше. Заодно и огляжусь. Если замечу что-то, вернусь.
— Вот держи! — Лёшка протянул мне горушку хлеба. — Заодно на обратном пути купишь свеженького.
— Не могу обещать, но постараюсь.
* * *
Оделся я поскромнее. В ту одежду, что нам выдали сразу после того, как забрали из интерната. Нашёлся и кепарик. Неказистый, но в самый раз чтобы надвинуть на глаза. Я не забыл прихватить с собой и авоську. Здесь по магазинам полиэтиленовые пакеты не раздают на халяву. И даже больше скажу… Их тут даже не продают. Их тут, как бы так помягче выразиться, и вовсе нет. Так что авоська — это наше всё. Коль возникнет желание купить что-нибудь, то как раз будет куда положить.
Выйдя в подъезд, я сразу же прислушался. Но никаких подозрительных звуков не услышал. Да и вообще, в подъезде было тих и мирно. Не тратя напрасно времени, я поднялся на этаж выше. Выбросив в ведро завёрнутую в газету горбушку, я снова прислушался. А потом бодренько заскакал вверх по лестнице. Кеды давали возможность передвигаться более-менее бесшумно. Буквально через минуту я уже был на самом верхнем этаже.
Тишина…
Я быстро забрался по железной лестнице до чердачного люка и толкнул его. Люк легко поддался. Правда на меня сверху посыпалась всякая труха, но я, не обращая на это никакого внимания, забрался на чердак и аккуратно прикрыл крышку люка.
Всё. Я на чердаке. Теперь, стараясь особо не пачкаться и не распугивать голубей, двигаюсь в сторону следующего подъезда. Немного подумав, пропускаю мимо и направляюсь к самому дальнему. Ну а там, приоткрыв люк, снова прислушавшись, быстро спускаюсь на лестничную площадку последнего этажа.
Тихо…
Осмотрел себя, не испачкался ли я на пыльном чердаке. А потом, как ни в чём ни бывало, весело спускаюсь по ступенькам, игнорируя лифт.
Выйдя из подъезда, сразу направляюсь в сторону Таганской площади, делая вид, что тороплюсь куда-то по своим делам. На самом-то деле я особо не тороплюсь. Просто стараюсь побыстрее свалить куда подальше от дома.
Вроде бы никто за мной не следит. Хотя кто их знает, этих топтунов. В прошлый раз они шли за нами всю дорогу. И только чудом нам тогда удалось сбросить их с хвоста, когда решили помочь молодой мамаше занести коляску в подъезд.
Но нет. Чуйка молчит. А я уже затерялся в толпе у станции метро.
Закинув пятачок, я прошёл через турникет и вот уже спускаюсь на эскалаторе вниз, в прохладное нутро метро. Таганская-кольцевая одна из самых глубоких станций московского метрополитена. Тут даже эскалаторов аж два. Сперва покороче, а потом ещё один. Длиннющий… Боковины отделаны деревом. Дерево гладкое. То ли так лаком пропитали, то ли отполировали своей одеждой тысячи тысяч пассажиров… Я не могу представить количество людей, что проходят ежегодно через московское метро. Но, вроде бы, в будущем, проводили какую-то статистику, и выяснилось, что за сутки через турникеты прошло больше миллиона человек. Хотя точную цифру я и не могу вспомнить. Да оно мне и не надо.
Станцию Марксистскую, а соответственно и переход на неё, ещё не построили, но мне она и не нужна сейчас. Я заныриваю в только что подошедший вагон.
«Осторожно! Двери закрываются. Следующая станция — Павелецкая.»
Пытаюсь разглядеть и запомнить пассажиров в моём вагоне. Если кто-то из них из наружки, то наверняка я увижу его и позже, когда выйду на нужной мне станции. Вот такая у меня паранойя. И не надо ничего говорить. Если у вас нет мании преследования, это не значит, что за вами не следят. Лучше перебдеть, чем недобдеть…
Несколько остановок… Я специально проезжаю мимо нужной мне станции. Выйдя, оглядываюсь, иду в потоке людей на выход, но тут же, притормаживаю и стремглав стартую в двери вагона, обратного направления. Успеваю заметить, что из тех, кто вышел, никто за мной не ломанулся. «Осторожно! Двери закрываются…» Я снова еду в полупустом вагоне.
* * *
Даже если кто-то и был у меня на хвосте, то, надеюсь, что я оторвался… «Конечно… Надейся…» — бухтит скептический внутренний голос, но я его не слушаю. Не того полёта я птица, чтобы из-за меня кто-то стал напрягать сразу большое количество опытных сотрудников. А неопытных я и сам в состоянии срисовать и вычислить. Даже если и был какой наблюдатель у дома, то скорее всего он там и остался, в полном неведении, что я ушёл в неизвестном направлении.
* * *
Сегодня суббота, и в детской больнице шумновато. Помнится, что посещения в выходные тут разрешены не только во второй половине дня, но и ещё с утра. Поэтому в небольшом парке при больнице уже гуляют малолетние транспортабельные больные со своими родственниками.
Помня о том, что самые строгие контролёры в Советском союзе — это не вооружённые до зубов камуфлированные охранники, а престарелые бабушки, я не стал ломиться через главный вход. Всегда есть запасной выход, или чёрный ход, как его ещё порой называют. Туда я и пошёл. Кепку я заранее снял. Тут она только привлекает внимание. Тем более, что свою личность мне уже не надо скрывать.
Пара минут наблюдения, и вот я уже вхожу в помещение больничного корпуса с тыла. Запах сразу оповестил о том, что я в больнице. Пахло медициной. Причём, исключительно, советской медициной. Даже не смогу разобрать на отдельные запахи этот непередаваемый аромат хлорки и медикаментов. А ещё… немного табачком попахивает. Наверняка врачи и медсёстры выходят сюда, на чёрную лестницу, покурить, подальше от детей…
Мне нужно подняться на третий этаж. Сам не знаю почему, но мне почему-то показалось, что я должен… просто обязан посетить ту самую больницу, где когда-то лежали мы с братом. Ту больницу, где я познакомился с Аней…
И пусть сейчас всё пошло как-то не так, как в прошлый раз, но мне почему-то приспичило приехать сюда. Что я хочу здесь найти? Нас с Лёхой? Тут нас нет. Мы в этот раз не дрались с хулиганами, и Лёшку не проткнули ножиком. Авдеев забрал нас гораздо раньше. Тогда что я ищу? Или кого? Анечку? Подсознательно, да… Я хотел бы её здесь обнаружить. Наверное, именно такую, какую явственно увидел сегодня посреди своей комнаты. Со сломанной рукой в гипсе… В пижамке с кармашком для блокнотика…
Но её тут нет. А возможно и вовсе нет в этом мире. Я не понимаю, почему… Но Авдеев вроде бы искал. А искать он умеет. Он даже нашёл Елену. Но Анина мама тут теперь не Анина мама. У неё другая фамилия и другие дети…
Я поднимаюсь всё выше и выше по ступенькам…
Интерлюдия 2.
Голову ломит. Таблетка не помогает. Хотя Надежда Павловна говорила, что всё, как рукой снимет. Хорошо ещё, что сигарет теперь хватит до конца дежурства. Все, кто твердит о вреде табака — пусть идут лесом. Вот стоит затянуться, и сразу легче становится.
Чёрт. Кто-то поднимается по лестнице. Только бы не главврач. Тут, конечно, все курит. Но попадаться на глаза главврачу, это залёт. Это значит выслушивать от него тонну долгих нотаций о нарушениях правил поведения и прочее, прочее, прочее…
Нет… Не он… А кто? Какой-то мальчишка. Что он тут делает?
* * *
Юля смотрела на абсолютно незнакомого ей парнишку. Она была уверена на все сто… даже на все двести процентов, что никогда раньше его не видела…
И в тоже самое время она почему-то откуда-то знала, что его зовут Сашей, и что у него есть брат Лёша. И не просто брат, а близнец, похожий на него как две капли воды…
