Время разбрасывать камни, и время собирать их (СИ) - Артемьев Юрий

А потом это Томас ещё пару дней в школе шифровался и никому про это происшествие не рассказывал. Хотя в газетах написали, что пожарные разыскивают «храброго» мальчишку, который вовремя вызвал пожарных и тем самым помог спасти из горящего дома пару совсем маленьких детей. Как потом оказалось, именно малыши и подожгли свою квартиру, балуясь со спичками.

Ну а потом в школу приехал главный пожарный Берлина и перед всей школой наградил «храброго» мальчика.

Но, я смотрел фильм с удовольствием, потому что там довольно-таки подробно показывали улицы Берлина образца шестьдесят седьмого года… Станции метро, старые кварталы, Александрплатц… Двенадцать лет всего лишь прошло с момента окончания войны. Но там уже всё, блин, красиво и симпатично как-то… Не то что у нас, где-нибудь в тех местах, где была война…

Похоже, что мы у них там в Европе помогли всё отстроить и восстановить, а у себя… И так сойдёт. Народ поймёт. Народ потерпит…

Противно всё это. А самое главное, что и в будущем, ничего не поменяется. Вот такие мы, блин, страшные русские… Только вот чаще всего сам себе — злобные Буратины. Да и Союз развалили не снаружи, а изнутри. Похоже, что наша страна реально непобедима. И никакой внешний противник никогда-никогда нас не победит. Зато мы сами с усами. И нам по фигу что ломать и рвать на части, Российскую Империю или Союз нерушимый республик свободных…

Может поэтому нас так во всём мире и боятся? Опасаются, что мы к ним придём и тоже всё порушим.

Но, как видно и этого кино, сами порушим и сами же после восстановим. Берлин, Прагу, Вену. И что там ещё мы им восстановили? А-а… Чуть не забыл. Дрезден, мать его. Город, который почти начисто разбомбили союзнички наши, сровняв с землёй. Эти янки с наглосаксами под конец войны развоевались не на шутку. Ну а Дрезден… Почему бы не разбомбить? Тем более, что там особых военных объектов-то и не было. Потому и противовоздушная оборона была так себе… Вот и постарались америкосы с бриттами на славу. Там почти начисто сожгли почти весь город. Мать их за ногу…

Ну а потом мы всё, конечно, восстановили. И даже вернули в Дрезденскую картинную галерею все произведения искусства, тщательно отреставрированные нашими специалистами. Американцы и англичане, кажется, ничего и никому так и не вернули…

Да чего это я так завёлся-то? А вот хрен его знает. Настроение такое… Никакое…

Скорей бы уже Сашка вернулся. Не дай бог, Авдеев кого пришлёт или сам приедет…

08 июня. 1974 год.

СССР. Москва. Детская городская больница.

Александр.

— Итак. Если я правильно тебя понял, то ты меня никогда не видела, то точно знаешь, как меня зовут и ещё кое-какую информацию обо мне?

— Да. И это знание очень меня напрягает. — ответила Юля.

— Вот и меня сейчас напрягает то, что я не могу рассказать тебе всей правды. И не потому, что я так тебе не доверяю. А всего лишь потому, что всё это настолько фантастично, что трудно в это поверить.

— Я постараюсь.

— Тогда слушай! Мы уже встречались с тобой. И даже не один раз.

— А почему я этого не помню? И когда это было?

— Восьмого июня семьдесят четвёртого года.

— Но, это же сегодняшнее число? — недоуменно подняла на меня глаза Юлия.

— А ещё в конце июня и в начале июля. И тоже этого года…

— Но…

— Да, Юля. Ты права. Это в будущем.

— Но меня в конце месяца даже не будет в Москве…

— Я знаю. Мы встретимся в Севастополе, в военном госпитале…

— НО… Откуда ты знаешь? Я же никому ещё не говорила. Ты знаешь Кулебу?

— Какую кулебу?

— Не какую, а какого… Гоша Кулеба учится вместе со мной. Он пообещал на лето пристроить меня… Но откуда ты можешь про это знать?

— Юля. Ты когда-нибудь слышала что-то про параллельные миры?

— Но… Это же фантастика.

— Я же тебе говорил, что мой рассказ покажется тебе фантастическим.

— Ладно. Продолжай! — согласилась Юля, хотя в её глазах недоверие к моим словам легко читалось.

Ну а я что? Я ничего… Начал рассказывать всё, как было. Как было в прошлый раз, естественно. И как брата ножом пырнули, и как меня рядом с ним в палату положили. И как потом я на лестнице встретил девочку Аню из другого отделения. И как позже впервые познакомился уже и с Юлей.

— Мне было грустно тогда, а ты угостила меня сигаретой. В тот раз это были как раз именно эти болгарские сигареты…

— И что? Всё это уже было? Тогда почему…

— Юля! Не перебивай, пожалуйста!

Ну а дальше, я рассказал, что мы поехали на море. И как там, в Крыму, из-за происков вредной девочки, Анечка упала со скалы… А потом пришлось рассказывать и про аварию на дороге. Про сгоревших людей в машине. Всё рассказал. Ну… Почти всё.

Про нашу с Лёхой и Маринкой тренировку в горах рассказывать не стал. Хотя по сюжету, это и немного не сходилось с тем, что Аня упала, когда была одна. Но Юля не стала переспрашивать, почему нас не было рядом в тот момент, когда Аня одна без нас пошла на море.

— А потом уже в военном госпитале Севастополя я снова случайно встретил тебя. Ты рассказала мне, что совместила отдых на море с подработкой в госпитале. И ты же тогда помогла мне тайком пробраться к Ане в реанимационное отделение. Анечка, после падения со скалы была в коме и ни на что не реагировала. Я тогда её взял за руку и поцеловал в губы. Она очнулась…

— Ты мне сейчас сказку про Спящую царевну пересказываешь? — с усмешкой спросила Юля.

— Нет. Просто ты просила рассказывать всё, как есть. Вот я рассказываю всё именно так, как и было.

— И что? Неужели всё именно так и было?

— Ну… Почти так. Я просто опустил кое-какие мелкие детали.

— Ясно. — спокойно проговорила Юля, продолжая сверлить меня взглядам. — И ты знаешь… У меня такое ощущение, что ты мне не врёшь.

— Я же обещал говорить только правду.

Сразу же вспомнилась клятва в суде на библии в иностранных фильмах: «Клянусь говорить правду, одну только правду и ничего кроме правды…»

— Скажу честно, Юля… Может быть, я кое-что и недоговорил, но всё что сказал это была чистая правда. От первого до последнего слова. Ну а мелкие детали… Там есть кое-что лично, а кое-что и из того, чего я не имею права рассказать. Но всё остальное — чистая правда.

Минут несколько мы играли «в гляделки». И как мне кажется, я не проиграл.

— Кажется, ты не врёшь… — наконец-то выдохнула Юля и отвела взгляд. — Но как это могло быть на самом деле?

— А вот этого, я и сам не знаю. Просто в один момент, я и мой брат вернулись назад во времени. А вот Ани в этом времени-то нет… Поэтому я и решил зайти в больницу. Ведь именно здесь я впервые встретил её. Но, увы… Как я понял, её здесь тоже нет. Хорошо ещё, что я встретил тебя. Но это только добавило мне лишних вопросов. Ведь, если мы не встречались раньше, то откуда ты могла знать меня…

Я не стал рассказывать Юле, что момент нашего возвращения произошёл почти через полгода и не был таким уж прямым и простым.

Моя собеседница снова закурила. Мне она сигарету не предложила. Но я и не хотел уже. Ежели решил бросить, так чего ж тогда снова начинать…

Медсестра сидела, глядя куда-то далеко-далеко… Так иногда кошки делают. Сядут, и глядят. А смотреть-то и некуда вовсе… Пустая стена и нет больше ничего. А кошки смотрят, смотрят, смотрят… Как будто видят что-то, чего не могут увидеть другие.

Вот и Юля сейчас выглядела именно так, как кошка, глядящая в пустоту и видящая нечто потустороннее.

Когда, как и что переменилось, я даже и не заметил, хотя смотрел на Юлю не отрываясь… Но как будто волна холодного воздуха прошла прямо через нас. И это было совсем не так, как если бы просто внезапно подул свежий ветерок, разгоняя июньскую жару. Только ни понять, ни осознать я ничего так и не успел.

Но всё вокруг вдруг кардинально изменилось. И вот это как раз, было очень заметно. Казалось, что всё кругом замерло и застыло. Листва не колыхалась на ветвях деревьев, пропали абсолютно все шумы. Ни щебета птиц, ни звуков с ближайшей улицы не слышно. А ещё… Ещё я увидел, как замерли люди на соседней от нас лавочке. Словно кадр в кино остановили. Мальчик поднял руку с уже откусанным яблоком, и даже рот открыл для следующего укуса. А потом так и остался стоять на месте с открытым ртом. Да и мама его сидела, глядя на сына, и улыбалась, улыбалась, улыбалась…