Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest"

- Хм. Так если это вульфенит, то значит, что кроме свинца, у нас будет ещё и молибден? Я ничего не путаю? Это именно молибденовая свинцовая руда?

- Не путаешь. Всё так и есть. А ещё в руде приличные примеси серебра и золота. Очень богатое место. Я, порой, удивляюсь вашей стране — столько разнообразных полезных ископаемых не часто встретишь.

- А ещё у нас и самородное золото где-то скрывается. Но очень хорошо скрывается.

- Ты про что, Матти?

- Я про золото Лапландии. Ведь добывают же старатели по пять-шесть фунтов золотого песка. Значит, где-то есть жила, откуда этот песок берётся. Надо бы всю страну перекопать, глядишь и найдем ещё кучу всякого разного и полезного.

- Вот и мой помощник, пробил шурфы в стороне от пласта вульфенита и наткнулся на нефелин. Это алюмосиликат, если это название тебе о чём нибудь говорит.

- Ну, лекции по минералогии и кристаллографии нам в университете читал приват-доцент Сергей Попов, а он один из учеников и последователей академика Вернадского. Так что я знаю о чём идёт речь. А это точно месторождение а не единичное вкрапление?

- Точно. Мы пробили не меньше полусотни шурфов и провели пробное вскрытие ближайшего выхода пласта. Он, кстати, уходит в сторону от твоих владений, так что тебе придётся выкупать ту землю. Подробную карту я тебе привёз. И, Матти, помнишь, я просил тебя выполнить две просьбы?

- Помню. Я же пообещал три выполнить. Что-то особенное надо?

- Ну, как сказать. Первая — это просьба о помощи, а вторая — это возможность подзаработать.

- Заинтриговали, однако, - усмехнулся я. - Внимательно слушаю вас.

- У моего помощника, Григория Нахимсона, который и нашёл это месторождение, есть младший брат, которого арестовали за революционную деятельность и сослали в Либаву на три года без права выезда. А когда началась война, младший Нахимсон испугался возможного наступления германцев и покинул город. За что и был арестован в Петербурге. То есть, в Петрограде. И ему, этому Семену Нахимсону, грозит тюремное заключение и ссылка в Сибирь.

- Давайте полные данные на этого человека, и я его вытащу «на опыты» в Гельсингфорс, и затем отправлю на Шпицберген или Медвежий. Кстати, - я даже немного подзавис, когда вспомнил про Калинина и Ворошилова, которых также отправил на остров Медвежий.

Достал ежедневник и записал себе напоминалку, что надо эту парочку отпускать уже. Ссылка у них была по 1 января 1915 года. Вот только надо будет сначала с жандармами проконсультироваться куда этих поднадзорных девать. Или им передавать или сразу на все четыре стороны отпускать.

- А этот, Нахимсон, он кто по образованию?

- Старший? Горный инженер. Или ты про младшего? Тот вроде бы обучался экономике и медицине.

- Ну, отправим его вашему товарищу, профессору Кикунаэ. Он сам решит кто ему нужен больше — финансист или медик. А что за вторая просьба?

- На меня вышел мой бывший коллега по Токийскому университету Ивасабуро Такано. Он тоже, как и я, был мобилизован со своими студентами и попал в плен. И тоже подвергся гонениям. Но, в отличие от меня, после смерти императора Мейдзи, вернулся в Японию. Где и основал экспортную компанию. И так получилось, что у него сейчас на складе скопилось большое количество старого и трофейного стрелкового оружия. Около полумиллиона различных винтовок: китайские маннлихеры, русские берданки и трёхлинейки, старые японские ружья, разработанные Цунэёси Муратой, американские винчестеры и спрингфилды. Всё это оружие должно было уйти в США на переплавку, но с началом войны он решил продать его не как лом. И связался со мной.

- И сколько он хочет за них? Надеюсь, не как за новые? - усмехнулся я.

Даже если половина из этих стволов уйдёт в переплавку, то остальные можно и восстановить. И их с удовольствием заберут военные.

- Он озвучил цену в рубль за ствол. Но, чтобы сделка состоялось, я должен лично присутствовать на ней.

- Ха! Хотите посетить родину? Поезжайте. А заодно осмотритесь там, и может кого к нам на заводы завербуете.

- Но пятьсот тысяч рублей, - как-то неуверенно произнёс Хонда. - Это ведь большие деньги, чтобы тратить их на неизвестный хлам.

- Я вам доверяю, сенсей-сама, - с улыбкой произнёс я и, не вставая с места, поклонился. - Только у меня к вам будет встречная просьба, помимо набора специалистов, конечно.

- Весь во внимании, Матти, - так же сидя отвесил он мне поклон.

- Сопроводите в Японию Джона Виллиса. Отправлять его через Атлантику сейчас из-за войны слишком опасно. А так, вы на Транссибирском экспрессе доберётесь до Владивостока, а оттуда морем до вашей родины. Насколько я смог выяснить, из Нагасаки и из Токио ходят лайнеры в США. К тому же, вы владеете английским, не хотелось бы, чтобы наш новый компаньон попал в какие-нибудь неприятности из-за незнания языка.

- Буду рад помочь, Матти. Я и сам пару раз из Токио отправлялся в США, так что подскажу американцу что и где. Да и мне будет не так скучно ехать в его компании. Всё-таки двенадцать суток в поезде — это очень много.

- Вот и научите американца игре в «Го». Только ваш набор берите, магнитный. А заодно, предложите вашему японскому другу купить лицензию на производство подобных игр. Думаю, что путешественники в вашей стране быстро оценят всё удобство игры, когда не боишься, что фишки или шахматы убегут от тебя из-за тряски.

Глава 20

Глава 20

Гельсингфорс. Январь 1915 года.

Сидеть и ждать было невыносимо. Чтобы хоть как-то отвлечься, я взялся за написание статьи в «Пионерскую правду» с призывом к пионерам — стать технической элитой империи. Если слухи всё же верны и в княжестве объявят мобилизацию, то пусть мои питомцы хоть не в окопы пойдут, а станут водителями, мотористами и авиапилотами.

Писал, а сам чутко прислушивался к происходящему в гостевой спальне, примыкавшей к столовой. Но из-за плотно закрытых дверей ничего не доносилось. Да в принципе и не могло быть слышно. Сама спальня располагалась за небольшой прихожей и коридором. И изолировалась аж тремя дверями.

- Привет! Ещё не родила? - оторвал меня от текста статьи звонкий голос Артура Усениуса.

- Здравствуй, Артур, - поздоровался я в ответ и отрицательно покачал головой. - Не знаю. Ничего не слышно. Наверное, ещё нет. А ты-то откуда узнал, что Татьяна рожает?

- Согласно твоего же протокола безопасности охрана предупреждает меня о всех нестандартных происшествиях. Да я и так к тебе собирался съездить.

- Что-то случилось?

- Мы наконец нашли тех, кто мутит воду и призывает записываться в добровольцы для поездки в Германию, чтобы воевать с Россией.

- И кто это?

- Ты не поверишь. Но это Вяйне Кокко и Улоф Пальме.

- Ты прав. Я не верю. Что может быть общего у главы студенческого братства Остроботнии и шведского нациста?

- Наци… Кого? - не понял меня Усениус.

- Нациста. Последователя теории Франца фон Листа о расовой чистоте народов. Именно Лист ввел в 1888 году такой термин как криминальная биология, - пустился я в разъяснения. - И именно этот германец и придумал теорию о том, что есть избранные, чистые нации, а есть смешанные, грязные, то есть — неполноценные. Вот Пальме и считает нас, финнов, расово неполноценными. Дескать, мы слишком рано убежали из-под шведской хозяйской руки, и нас надо вернуть в состав королевства, где и заняться перевоспитанием. Вот я и не верю, что чистокровный финн Кокко мог лечь под этого шведа. Что-то здесь и вправду не чисто.

- Хм. Ты прав. Поэтому я тебе так и сказал, что ты не поверишь. «Финская Дубинка» (Suomalainen Nuija), которую и возглавляет Кокко, всегда дистанцировалась от прошведских организаций. Хотя у них в организации и так полным полно шведов.

- Ну, если быть честным, то и мы с тобой, Артур, имеем в себе шведскую кровь. Ты на треть швед, я на четверть, но это не делает нас теми, кто готов перевоспитывать нации или идти воевать за врагов нашей империи. Так что, следи за Кокко и Пальме очень тщательно. Пусть соберутся всем своим обществом, а затем мы их и возьмём. И подтяни свободных боевиков, чтобы нам хватило людей для этой акции…