Великий диктатор. Книга четвертая (СИ) - "Alex Berest"

Чем напугал ещё сильнее княгиню, и она разрядила в не желающего умирать «божьего человека» оставшиеся в магазине шесть патронов и, от переизбытка чувств, потеряла сознание.

Глава 19

Глава 19

Варшава. Привислинский край. Декабрь 1914 года.

- Вижу два Таубе, прикрывающие дирижабль, - отстучал радиосообщение своему ведущему Калле Вяйсяля.

- Принял, - коротко ответил младшему брату Ирьё Вяйсяля. - Набираем высоту, и я атакую верхнюю палубу дирижабля бомбами. Прикрывай меня от Таубе. Как принял?

- Повтори про атаку, - пришла морзянка от Калле.

- Я атакую бомбами. Ты прикрываешь, - послушно отстучал ключом повторный инструктаж Ирьё Вяйсяля.

Хоть на их самолётах и стояли самые мощные из искровых авиационных станций производства Гельсингфорского завода «Электроприбор», но оловянная проволока антенны, намотанная на стальные расчалки между крыльями, позволяла поддерживать устойчивую связь на расстоянии не далее как в полверсты. Поэтому частенько приходилось дублировать свои сообщения. Да и прочие звуки: работа двигателя и свист ветра или атмосферное электричество могло вызвать ошибку в передаче. Обучение приема морзянки на слух далось братьям тяжелее, чем вся остальная учёба в авиационной школе Антона Фоккера.

Появление их пары в четвертой авиационной роте, сформированной из крепостных авиационных отрядов, вызвал небольшой переполох. Их экспериментальные самолёты «Фоккер-1» приняли сначала за долгожданное пополнение новой техникой. Среди офицеров отряда даже чуть несколько дуэлей не произошло, когда они выясняли кому достанутся самолёты. Ну а когда выяснилось, что у этих самолётов есть свои хозяева, то почти каждый пилот роты не преминул проинспектировать и покритиковать новую технику. Впрочем, финских пилотов приняли неплохо и даже устроили вечеринку в их честь.

За четыре месяца интенсивных полётов рота лишилась большинства аэропланов. В основном из-за выработки ресурса ротативных двигателей. К появлению в подразделении братьев Вяйсяля на ходу оставалось всего три машины. Две Гельсингфорские «Чайки» прошлогоднего выпуска и разведывательный моноплан «Терещенко-2». И этими силами рота пыталась прикрывать Варшаву от налётов германской авиации и проводить разведку тылов противника. Поэтому так и радовалась пополнению. И финские пилоты сумели удивить старших товарищей.

В свой первый же ознакомительный вылет братья сбили сразу два самолёта противника. Оба германских летчика, пилотируя австрийскую лицензионную версия финляндской «Чайки» — «Таубе-2В», атаковали первыми. Видимо, благодаря тянущим винтам, немцы сочли их аппараты невооруженными разведчиками. За что сразу и поплатились. Братья легко увели свои аэропланы из-под атаки заученным виражом и, выйдя в бок противника, почти синхронно расстреляли оба германских самолёта. Сбитые аппараты упали на заснеженный пляж Праги — восточного пригорода Варшавы.

А после приземления финских пилотов встретили как героев. Стоило им только вылезти из своих машин, их тут же подхватили сильные руки сослуживцев и стали подбрасывать в воздух, крича всякие здравицы. Не обошлось и без небольшого пира, на котором начальство роты пообещало представить героев к наградам.

Через неделю к Варшаве прилетел германский дирижабль и стал бомбить район Мокотув, который удерживали части шестой пехотной дивизии. И братьям приказали слетать и сорвать бомбардировку. А всё из-за того, что во время одной из пьянок они рассказали своим новым товарищам про учёбу в Гельсингфорсе и про участие в учебном бою, имитирующем атаку на подобный летательный аппарат. Подполковник Крицкий, командир авиационной роты, вызвал их в штаб и, припомнив им их рассказ, отправил братьев в воздух.

Ирьё ещё раз проверил настройки прицела и крепления бомб. Так как с правой стороны гондолы висел ящик радиостанции, то бомбы и прицел крепились с левой стороны. Что было очень неудобно для правши. Приходилось постоянно корректировать курс, чтобы выйти точно на германский дирижабль. Да ещё и приличная разница в скорости. А снижать скорость очень опасно, так как на спине этого пузыря располагалась пулемётная площадка, стрелки которой с радостью собьют любую тихоходную цель.

Но Ирьё волновался зря. Обе полупудовые бомбочки попали точно в цель. Первая взорвалась прямо на пулемётной палубе, разметав стрелков в разные стороны и, проломив фанерный корпус, дала возможность своей товарке взорваться уже внутри, рядом с центральным баллонетом, наполненным водородом.

Страшный взрыв потряс небо над полуразрушенным городом. Корпус германского дирижабля Schütte-Lanz буквально разорвало пополам, и он рухнул ярким костром на многострадальные дома Варшавы.

- Jippii!- радостно заорал старший Вяйсяля и крутанул самолёт на триста шестьдесят градусов, выполняя фигуру высшего пилотажа — бочку, придуманную Томом Рунебергом.

Следом за братом радостно закрутил свой биплан и Калле Вяйсяля. И выкрикивая что-то непечатно-ликующие в небеса, кинулся догонять своего ведущего, который уже пикировал на оставшиеся германские самолёты.

…..

Париж. Франция. Декабрь 1914 года.

- Ажюдан (старшина), смотри сюда. Вот этот перекрёсток. Где двенадцатая улица пересекается с проспектом Святого Лазаря, - бригадный генерал Петен ткнул пальцем в точку на карте. - Справа, одноименная церковь. Твоя задача — уронить колокольню на соседний бордель так, чтобы надёжно перекрыть проход по улице. Ящика динамита тебе хватит?

- Так точно, мой генерал, - браво отрапортовал сапёр. - Ударим святостью по распутству, - схохмил бывший школьный учитель химии из Марселя.

- Так же возьмёшь три барабана со «Спиралью Хухты» и растянешь колючую проволоку поверх получившейся баррикады, - генерал слегка улыбнулся на шутку подчиненного, показывая, что принял юмор. - Ещё с тобой и твоими людьми пойдут два пулеметных расчёта. Сядут вот здесь и здесь, - генерал вновь указал пальцем места на карте.

- Мой генерал, карта это хорошо, но мне бы кого из местных. Чтобы наверняка сделать всё правильно.

- Шарль, распорядись о проводнике, - отдал указание Филипп Петен своему бессменному, ещё с боёв в Бельгии, секретарю Шарлю де Голлю.

Де Голль увёл с собой сапёра, а генерал задумался о том, насколько этот мир всё-таки тесен. Он сейчас отдал распоряжение о применении колючей проволоки, производящейся в Англии на заводе Маттиаса Хухты. Того самого паренька, который управлял автомобилем на артиллерийской гонке в далёком и мирном 1908 году…

«Бах, бада-дам!» - сильный двойной взрыв, звон выбитых стекол, испуганный вскрик адъютанта, а затем и страшный скрежет метала выбил из размышлений командующего обороной Парижа.

- Мой генерал! Боши попали в «Башню», - прокричал де Голль, врываясь в кабинет Петена.

- Шарль, посмотри что с Жаном, - махнул генерал рукой в сторону адъютанта, который, подвывая, скрючился под столом.

А сам, подобрав упавший на пол полевой бинокль, подошёл к окну, из которого прекрасно было видно всё происходящее на Марсовом поле. В клубах дыма и пыли Эйфелева башня опасно кренилась в сторону Сены.

- Мой бог. Там люди. Наблюдатели, - ткнул пальцем в сторону не до конца повергнутого на землю символа столицы Франции подошедший лейтенант де Голль. - Один сорвался, второй. Но их там больше было.

- Что с Жаном? - не отрываясь от бинокля поинтересовался Петен.

- Ранение в живот. Стеклом. Я позвал солдат. Сейчас его отнесут в лазарет…

Слова де Голля прервали новые чудовищные взрывы на Марсовом поле, и башня, издав предсмертный скрежет, окончательно рухнула. Отломившаяся верхняя секция, упала прямо в Сену, вызвав настоящее цунами, которое, перекатившись через Йенский мост, смыло несколько патронных двуколок и баррикаду из мешков с песком. Но долго наблюдать за происходящим из большого окна дворца Трокадеро, который генерал Петен самолично назначил своим штабом, ему не дали.