Последний Герой. Том 1 (СИ) - Дамиров Рафаэль

— Есть, — кивнул я. — Щас разыграем партейку. Убавь-ка музон и отъедь за гаражи.

Я автоматически говорил с ним, как со старым знакомым. Грач молча кивнул и плавно вырулил из двора.

Внедорожник остановился в темноте под гаражами — серые коробки-боксы прятались за домом, как нелегалы от миграционки.

— Ну-ка, Венька, — я пересел назад. — Сейчас сыграем в театр. Ходил в детстве в кружок театральный?

— Не-а…

Он от меня сильно не шарахался, но всё же к сиденью поплотнее прижался.

— Ничего. По тебе видно — артист от бога. Минаев отдыхает. Смотри, вот реплика, — я вырвал листок из блокнота, нацарапал фразу и сунул под нос.

Блокнот и ручка у меня всегда с собой — старая оперская привычка. Бумаге я больше верю, чем всяким цифровым заметкам, докам в облаках и прочим гуглам.

— Прямо так и говорить? — удивился Веня.

— Слово в слово. И на голос жути наведи, понял? Если нормально отыграешь, «Оскара» не дадим, но, может, отпустим.

— А бабки? — прищурился Венька. — Вернете?

— Ты посмотри, артист, блин… Хитрый, как Чубайс, — хмыкнул я. — Ничего не получишь. Незаконно добытые средства изымаются и переходят в фонд борьбы с преступностью.

— В какой фонд? А разве есть такой?

— Есть. Вот он, — я хлопнул себя по нагрудному карману.

Расцепил ему руки. Набрал нужный номер. Когда на том конце щёлкнуло соединение, протянул Веньке телефон:

— Давай, пошёл. И смотри мне…

— Алло… — хрипло проговорил Пианист. — Это… Мы тут переборщили с этим малахольным. По ходу, боты завернул. Надо бы доплатить. Я с его трубы звоню, ага, взял с тела… Жду в «Металлурге», ну, который массив гаражей за трамвайной линией. Второй ряд. Вези бабки. Ещё — два раза по столько. Или мы к ментам пойдем.

Сойдет.

Я выхватил у него телефон, сбросил вызов и зажал кнопку, выключая аппарат.

— Молодец, Веня, — кивнул я и похлопал его по плечу. — Не Минаев ты… а целый Смоктуновский.

Грач взглянул вопросительно, я кивнул в ответ: мол, прошла наживка. Теперь ждём щуку.

Минут через двадцать в проёме гаражного ряда показались фары. Машина медленно въезжала во тьму между бетонных боксов.

— А вот и заказчик…

Друзья! Первый том подходит к финалу! Если не подписаны на автора — подпишитесь, чтобы не пропустить выход второго тома! СПАСИБО.

Глава 23

— Пошли, — сказал я, вытолкнув Веню из машины.

— Куда?.. — заблеял он, глядя по сторонам, словно искал, куда бы срулить.

Как будто от Лютого вот так просто сбежать можно.

— Посмотрим, что за лев этот тигр.

Я, конечно, и так знал, кто. Сам же номер набирал.

Под шорох шин к нам подкатила вычурная BMW в агрессивном обвесе. Молодёжная, вся в чёрном глянце, с синими суппортами — типичная тачка для тех, кто любит показать статус, не выходя из пубертата. Не нашенский это бумер, не настоящий.

Дверь хлопнула. Из салона вылез Шульгин. Никакого удивления на лице, лишь недовольство.

— Яровой… Ты что тут устроил? — раздосадованно буркнул он, смерив взглядом босого Веню. — Это что ещё за хоббит с тобой?

— Грязно работаешь, Коля, — процедил я. — Совсем грязно. А главное — топорно. Что, денег не хватило на профи? Гопоту нанял.

— Ты о чём сейчас? — мажор повёл бровью.

— Ты понял, о чём. Кабан ушел, но выпаса его известны, найдем.

— Яровой, ты либо бухой, либо рехнулся. Какой, нафиг, Кабан? Зачем ты меня сюда дёрнул, а?

Оставалось только подивиться его наглости.

— В смысле — выдернул? — я чуть склонил голову, глядя в упор. — Тебе ведь не я звонил.

— А кто?

— Дед Пихто, вот этот, — кивнул на Веню.

— Нахера?

Я посмотрел на него повнимательнее. Он что, полным идиотом решил прикинуться — и думает, прокатит?

— Коля, ты вообще слушал, что он тебе сказал?

— Ну… так, кусками. Я в лифте был. Связь прерывалась. Слышал только: «…приезжай… гаражи… „Металлург“…» Думал, ты. Не ты? Номер-то твой высветился, — всё ещё недоумевал тот.

— Нет, не я звонил.

— Ёлки… Яровой, я думал, серьёзно — по делу. А ты тут что-то мутное крутишь. Мне делать больше нечего, как по твоим приколам кататься?

Нет, возмущён он совершенно искренне, такой апломб не подделаешь. Похоже, мажорчик и правда был не при делах. Злится прямо по-настоящему.

— Ошибочка вышла, — я жевал губу, размышляя вслух. — Какой-то крендель при лавэ нанял вот этого босоногого мальчика и второго — по кличке Кабан — дескать, почистить мне зубы. Кабан дёрнул, а этот сайгак попался.

— Ёпта! И ты, Яр, — он на секунду запнулся, вспомнив, что я ему сказал насчёт такого прозвища, — ты, блин, подумал, что это я? — Шульгин вздохнул, оглядывая всё вокруг.

— Ну… А кто ещё?

— Так-то да, — кивнул он. — Мысли такие были.

— Но всё ж… может, и правда ты? — хмыкнул я.

— Так ты у клоуна и спроси, у хоббита этого, — Коля кивнул на Веню.

Тот скорчился, будто и вправду надеялся уменьшиться до полурослика.

— Уже спрашивал. Не видел он заказчика, — я повернулся к Пианисту и, сменив интонацию на доброго полицейского, проговорил с иронией: — Вениамин, не соблаговолите ли вы ещё раз припомнить — что конкретно говорил Кабан о целях вашего, кхм, мероприятия?

— Чегось? — Веня скорчил дурное лицо, ну вылитый Краморов.

М-да… диалог снова не заладился. Пора было уже превращаться из доброго полицейского в злого.

Шлёп!

Залепил ему хлесткую затрещину. Нет, ну выбесил, мямля.

— А-ай! — Веня втянул голову в плечи, как черепаха в панцирь.

— Вспоминай, Веня. Вспоминай, — твердил я, склонившись к нему. — А не вспомнишь — заедешь по статье. Нападение на сотрудника, от такого условкой не отделаешься!

— Да я ж всё сказал, начальник… — тер он затылок. — Ну разве что, вот, Кабан обмолвился: прессануть надо лоха, чтоб к бабе какой-то не лез.

Щёлк. Пазл сложился. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Женишок, что подкатывает к Кобре, ясно нарисовался на горизонте… Все сходится, и бабок у него пресс. А как он мой адрес узнал? Элементарно. Позвонил шестеркам не отходя от кассы — и кто-то меня от центра реабилитации тихо довёл до подъезда. Схема стара как мир.

Если б это было кино или спектакль, я бы даже расхохотался. Но тут только сплюнул от досады.

— Молодец, Веня. Можешь, когда захочешь, — я легонько и уже по дружески хлопнул его по плечу. Тот сжался, будто удара ждал.

— Вы… вы теперь меня отпустите? — глянул жалобно.

— Конечно. Если прощения попросишь. На камеру.

— Прощения? — глаза округлились. — И всё?

— И всё.

— Ну запросто… Чё не попросить. Простите меня… э…

— Максим Сергеевич, — подсказал я, уже втыкая запись на телефоне.

— Простите, Максим Сергеевич…

— Расскажи, за что. Подробно. Не стесняйтесь, Вениамин.

И Веня проблеял всё, как на духу, смотря в объектив, будто на суде перед присяжными.

— Отлично. А теперь оставь мне свой номер телефона. Когда позвоню — возьмешь трубку. Скажу — сделаешь. Если что-то нарушишь — видос ляжет в доказуху. И я официально инициирую дело за нападение на сотрудника. Усек?

Пианист спал с лица.

— Это чё-о-о… вы на меня компромат сняли?

— Подстраховка, гражданин хороший.

— Да ё! Я теперь что, стучать должен? Ментам?

— Не стучать, Вениамин, а оказывать содействие органам правопорядка. В рамках борьбы с правонарушениями. Гражданским долгом попахивает. Чуешь разницу?

Герой видеохроники сделал шажок в сторону.

— Не очень…

— Свободен.

— А… можно я в подъезд вернусь, сланцы заберу?

— Валяй. А тачка там во дворе чья? Девятка беспонтовая на литье?

— Моя…

— Тьфу ты. Жаль, что не Кабана… Ладно, гуляй, Вася.

И Веня испарился.

— Ловко ты его завербовал, — хмыкнул Шульгин.

— По учебнику, — пожал я плечами. — Я занятия не пропускал.

— Ну что, Яровой, разобрался со своей Санта-Барбарой? Я поехал?

— Погоди, дело есть… Пробей вот этого типа, — я вырвал листок из блокнота и протянул горе-коллеге.