Ох ты, чудно то, как. Не встретила наука противостояния с общественностью, это же отлично.
Двинулись в путь, на юг и восток. Шли в Поле.
Ехали вдоль Дона, коней гнали рысью, небыстрой. Так, чтобы уставали они как можно медленнее. Говорить было особо не о чем, поэтому двигались молча.
Перебрались через пару ручьев, стали удаляться от Дона.
Обогнули с южной стороны Погоново озеро. Степь как вымерла. То ли после грозы живность вся куда-то попряталась, то ли близость татарской угрозы и их передовых разъездов пугала. Людей-то понятно, но чтобы даже зверей.
Шли быстро, учитывая возможности животных.
Куда ехать я знал, примерно. Сам стан приемного сына хана был в быстром конном переходе от поместья Жука. Войско дня за два-три дойдет, если в обычном ритме. Сильно от обоза все зависит. Как он организован.
Мурза Кан-Темир, что у Дона стоял, должен был пройти чуть быстрее. Как раз на сутки, плюс-минус. Он и был авангардным отрядом. А если он, как передовой отряд налегке идет, его обозные части входят в основной состав армии вторжения, то вообще за день можно управиться. Если с места сдвинется, то к ночи выйти к поместью.
Но — три дня!
У меня три дня. Один туда, один обратно. Сколько там? И будет ли это обратно? Мне нужно лично поговорить с Джанибек Герайем. А еще нужно как-то обойти все их разъезды и посты. Вряд ли татары настолько в себе уверены, что не будут выставлять дальний дозор. Хотя…
Они же знают, что русский войск здесь нет, могут и не делать этого.
В полдень перекусили вяленым мясом и сухарями. Двигались дальше. Тутай Аргчин нервничал все сильнее. Пару раз пытался свалиться с лошади, замедлить нас. Но мы его привязали крепко, в рот кляп воткнули, вели по очереди то я, то Пантелей.
Второго татарина это забавляло, и он несколько раз что-то на своем, говорил соплеменнику. Смеялся.
Скачка изматывала. Не привыкло мое тело, да и я сам старый тоже, чего уж там, к тому, чтобы весь день в седле трястись с утра, хоть и не самого раннего, но до вечера. Лошади тоже устали. За полдень мы перешли на шаг и перестали срываться в рысь. К тому же чем ближе к татарскому войску, тем больше шанс налететь на дозор.
Но пока что шли мы вполне уверенно.
Солнце клонилось за горизонт, начал накрапывать дождь. До ставки крымского полководца оставалось по моим прикидкам километров семь. Здесь мы нашли небольшую рощу. Подошли к ней по овражку, неприметно.
— Остановимся. — Проговорил я.
Мы втроем спешились, стали разминать ноги. Я быстро подошел к дипломату. Приложил кинжал к горлу, тот опешил:
— Игорь, ты…
— Вяжи его, Пантелей. И кляп в рот.
— Зачем это все. Я же…
— Когда речь о жизни и смерти идет, по-другому никак. Вернусь я, живой будешь. А не вернусь… — Я посмотрел на служилого человека, добавил. — Чуть что почувствуешь неладное, собрат мой, режь его и уходи. Живым доберись до наших.
— Понял, боярин. — Тот кивнул с суровой миной на лице.
Я оставил ему всех коней, кроме своего основного, которого последние часы не гнал сильно, не нагружал. Взял под уздцы лошадь под пленным разбойником Тутай Аргчин. Вдохнул, выдохнул, собрался.
Взмыл в седло без долгих прощаний:
— Удачи тебе, Пантелей.
— И тебе, воевода. — Проговорил он, лицо протер ладонью.
Неужто скупая слеза навернулась на глазах этого сурового воина?
Я ударил коня пятками и направил его через последний отрывок степи к татарскому стану. Постепенно он все отчетливее стал вырисовываться на горизонте. Вечерело, горели костры, вверх поднимался дым. Много… Очень и очень много дыма.
Ехал, не скрываясь.
Примерно через полчаса, как мы распрощались с Пантелем из идущей рядом балки, овражка небольшого с гиканьем и воплями на меня вылетел татарский разъезд. Пять человек на приземистых лошадках. В халатах, шапках, трое с луками в руках, двое с копьями. Не стреляли, мчались, пытались окружить.
Я остановился, поднял руку, закричал громко заученную фразу. Ее мне несколько раз повторил знающий татарскую речь человек. Один из братьев.
Звучала она очень странно, непривычно, но значила следующее:
— Я посол! Везу Джанибек Герайю его врага! В дар! И письма из Крыма!
Татары, что кружили вокруг, приближались все ближе, смотрели зло. Я стоял спокойно, конь подомной слегка нервничал, но я удерживал его ногами. Лошадь под пленником волновался сильнее. Это немного напрягало, но рвануться вперед она вряд ли могла.
Повторил, громко и четко:
— Я посол! Везу Джанибек Герайю его врага! В дар! И письма из Крыма!
* * *
Уважаемые читатели, спасибо! Жду в третьем томе — https://author.today/reader/478047/4474632
Пожалуйста не забывайте ставить лайк.
И конечно — добавляйте книгу в библиотеку.
Впереди — много интересного.
