Дочь врага Российской империи. Дилогия (СИ) - Мельницкая Василиса

Проворочавшись всю ночь, утреннюю пробежку я решила пропустить. Вечером набегалась! На занятия я улизнула раньше остальных. Мне еще надо найти место, где оставить Карамельку, и купить ей еды. Кошку я сунула в сумку, благо она не возражала. Правда, попыталась высунуть голову, но я попросила ее сидеть тихо и пообещала, что скоро отпущу побегать, и она послушалась.

Химера понимала человеческую речь?

Наука утверждала, что химеры — тоже отражения нашего мира, только очень сильно искаженные и перемешанные. Не все химеры считались одинаково ручными и понятливыми. Но дикие и не шли к человеку. Моя Карамелька, скорее всего, получилась из чьих-то домашних питомцев.

Это всего лишь теории. Серьезное изучение химер не проводилось, собственно, как и Испода. Обычные люди, находясь на изнанке мира, ничего не видели. А у эсперов и без научных изысканий слишком много обязанностей. Каждый — на вес золота.

На всякий случай, я попросила Карамельку не летать без моего разрешения, добавив, что есть исключение — опасность для жизни.

— Можешь исследовать парк, он большой, — сказала я. — Только постарайся не попадаться никому на глаза. Вдруг решат, что ты уличная кошка, да погонят. Когда устанешь, возвращайся сюда. Я буду заглядывать после каждой пары.

«Сюда» — это в донжон, где располагалась библиотека. При ней жили несколько обычных кошек. Их держали там для того, чтобы они ловили мышей. Кошки приняли Карамельку благосклонно: обнюхали и оставили в покое.

— Еду у них не воруй, — предупредила я. — Я принесу тебе вкусненького.

Не думаю, что кто-то будет пересчитывать всех кошек, тем более, среди них есть и черненькие, как Карамелька. И шныряли кошки не по читальному залу, а в подвалах, где легко спрятаться. Оставалось надеяться, что моя химера, и правда, умненькая, и все-все поняла правильно.

Учебный день начался с лекции по основам безопасности. Нам зачитали правила проведения практических работ, магических тренировок и поединков. Подробно объяснили, что делать в том случае, если «что-то пошло не так», и что ждет нарушительницу, если это «не так» произошло не случайно.

Я, наконец, увидела весь курс целиком, потому что лекцию читали для всех — и для будущих медиков, и для бытовиков. Девушки заполнили все места в аудитории: шесть рядов полукругом, с двумя проходами по бокам, у стены, и еще двумя, делящими трибуны на три секции. Всего около ста мест.

Многие девушки откровенно скучали. Кто-то, как я, рассматривал однокурсниц, кто-то украдкой читал книгу, пряча ее под партой, кто-то пытался завести беседу с соседкой. Разговоры лектор жестко пресекал, всякий раз безошибочно определяя нарушительницу.

— Вы! Да-да, барышня! Именно вы! — Палец, коим он указывал на болтушку, издалека напоминал дуло пистолета. — Повторите, что я только что сказал. Не можете? В будущем не жалуйтесь, когда вам конечности взрывом оторвет. Каким? Тем, что вы устроите по неосторожности, потому что не слушали мою лекцию!

Да и сам лектор, похоже, из бывших военных. Пожилой, но крепкий, широкоплечий, с командным голосом. Боевой маг, не иначе. Кому бы еще доверили безопасность глупеньких барышень в гимназии?

Впрочем, были и те, кто старательно записывал что-то в тетрадку. Я скучала, хотелось спать, но сидела я ровно и в глаза лектору смотрела преданно. Записывать же то, что давно известно, казалось бессмысленным.

Закончилась лекция очередью к журналу, где каждая из нас писала следующее: «С правилами безопасности ознакомлена, обязуюсь их выполнять». И ставила подпись.

Клава успела одной из первых, так как сидела на нижнем ряду. Я же, наоборот, забралась наверх, поэтому ждать своей очереди пришлось долго. Зато появилось время для знакомств.

— А чего это ты не вместе со своей невоспитанной подружкой? — спросила меня шатенка в очках. — Поссориться успели?

Та самая, что сидела в приемной, когда мы с Клавой пришли оформлять документы.

— И поссориться, и помириться, — вздохнула я, ничуть не обидевшись. — Не подружка она, а соседка. Мы обе приезжие. А ты местная, да?

— Как догадалась? — фыркнула она.

Я напомнила ей о сапожках и плаще.

— Катя Аксакова. — Она протянула руку. — Иду на лечебный. А ты?

Еще одна боярышня из знатного рода. Надо же… Липнут они ко мне, что ли? Или свою чуют? Я чуть не рассмеялась.

— Яра Михайлова, — представилась я. — Я тоже на лечебный.

— Я точно пройду, — похвасталась Катя. — У меня высокий уровень силы.

— И я пройду, — улыбнулась я.

— Миль! Миля! — окликнула Катя кого-то. — Иди к нам, что ты в «хвосте» застряла!

— Тут очередь! — возмутилась девушка, стоящая за нами.

— А мы ей занимали, — возразила Катя. — Иди вперед, если хочешь. Мы никуда не спешим.

До следующей лекции оставался час. Вероятно, такой перерыв и сделали для того, чтобы все успели поставить подпись в журнале. Я точно спешила, так как хотела навестить Карамельку, однако промолчала.

Милей, или Емилией Вельяминовой, оказалась другая девушка из приемной — та, что с русой косой. А стоящая позади назвалась Маргаритой Волконской.

Удрать от новых знакомых оказалось не так-то просто. Откровенно говоря, и не хотелось. Боярышни боярышням рознь. Катя и Миля из Петербурга, Рита, как и я, приехала из Москвы. У нас обнаружились общие интересы, все собирались идти на лечебный. И общаться с ними получалось как-то просто. С той же Олей Романовой я чувствовала себя несколько неловко. Правда, тому были причины, и не только Оля в том виновата. Здесь же знакомство случилось спонтанно, без всяких задних мыслей.

Но все же я улизнула, чтобы проверить, как там Карамелька. Сказала, что у меня срочное дело, а к началу следующей лекции я вернусь. Сбегала в кафетерий, купила три разных пирожных: эклер, корзиночку и мильфей. Незаметно спустилась в подвал библиотеки.

— Карамелька! Кис-кис-кис! — позвала я.

Она появилась почти мгновенно, словно ждала неподалеку. Я поставила перед ней открытую коробочку.

Странное, пожалуй, зрелище: кошка, уплетающая пирожные.

— Все в порядке? — спросила я, когда Карамелька наелась.

— Мяу, — ответили мне. Как показалось, нежно.

— Не попалась?

Очередное «мяу» прозвучало укоризненно. Мол, я же не дурочка. Я погладила Карамельку и вернулась в гимназию.

Следующая лекция называлась так: «Вводное занятие для медиков». И на него опять пришел весь курс. Впрочем, так и будет, пока мы не пройдем все тесты.

— Слышала? Сегодня в одиннадцать вечера, сбор у фонтана, — шепнула Катя, пока все рассаживались.

— Вечера? — переспросила я. — Какой еще сбор? Нам после десяти выходить нельзя.

— Так в том и смысл, Яр, — усмехнулась она. — Чтобы уйти из дома без разрешения. А потом выполнить задание старших. От сегодняшней ночи зависит, станешь ты парфеткой [1] или мовешкой [2]. Сейчас мы — кофульки [3].

— Чего⁈ Это же… прошлый век! — возмутилась я.

И заработала первое замечание, потому что в аудиторию вошла преподавательница: дама средних лет, с гладко зачесанными волосами, в светлом брючном костюме. А я ее появления не заметила, еще и громко разговаривала.

Дама постучала указкой по кафедре, призывая к порядку. Поинтересовалась моей фамилией и сделала отметку в журнале. Катя же успела лишь повести плечом, мол, прошлый век или нет, а подчиниться придется.

Что-то подсказывало мне, что Бестужев не обрадуется ночной вылазке. И лучше бы ему вовсе о ней не знать, иначе целых два года мне придется быть мовешкой. Если я все правильно поняла, то отношение ко мне будет соответствующее. Примерно, как к «зверям» в кадетском училище.

И ведь Олька, зараза, ни о чем таком не рассказывала! Кстати, почему она до сих пор меня не нашла и не расспросила о Матвее?

Я потерла висок, чувствуя, как начинает болеть голова. Игнорировать эмоции сотни девушек — то еще испытание. Бестужев советовал «уходить» в белую комнату, если станет совсем тяжко, но я боялась, что Карамелька испугается, если потеряет со мной связь, поэтому терпела.