Красный Дракон Империи (СИ) - Панов Евгений Николаевич

Меня встретил дворецкий и провёл меня в гостиную. Я просканировал насколько смог окружающее пространство и увиденное мне не понравилось. Все находившиеся в доме были с хорошо знакомой мне чёрной паутиной на головном мозге. Марионетки ордена. Все, кроме одного, находившегося в данный момент в гостиной. Я усилил по максимуму восприятие.

Хозяин дома встретил меня стоя у камина. Классический английский костюм подчёркивал его аристократическую фигуру.

— Рад приветствовать Вас, господин Головин, в моём имении, — он был само радушие, но руки, однако, не подал.

— Благодарю за приглашение, сэр Стэнхоуп, — вежливо ответил я. В конце концов играть так играть, — Я, право, удивлён тому, что привлёк ваше внимание.

— Не будьте таким скромным, молодой человек, — сэр Френсис покровительственно улыбнулся, — Многим заинтересованным людям известно, что вы являетесь довольно близким помощником господина Сталина.

— Людям свойственно преувеличивать и выдавать желаемое за действительное, — я пожал плечами.

Мы расположились у камина. Прислуга принесла чай, какие-то кексики и бесшумно удалилась.

— Прошу, господин Головин, угощайтесь, — сказал радушный хозяин, взяв одну из чашек, — Хочу сделать вам комплимент, вы прекрасно говорите по английски. Никогда бы не подумал, что вы русский.

— У меня были хорошие учителя, — ответил я, взяв вторую чашку с чаем, предварительно просканировав её.

— Вы хотели о чём-то поговорить или просто пригласили меня попить чай? — перешёл я к делу.

— Вы правы, действительно я пригласил вас, чтобы обсудить некоторые вопросы, — сэр Френсис сделал глоток чая и поставил чашку, — Сейчас должен подъехать ещё один человек и мы поговорим.

Я прямо явственно увидел, как он едва сдержался, чтобы не сделать ударение на последнем слове. Ну что же, подождём.

Однако ждать долго не пришлось. Не прошло и четверти часа, как в гостиную вошёл ещё один гость. Хотя вернее будет сказать не гость, а Хозяин. Это было особенно заметно по тому, как подскочил сэр Френсис и как подобострастно склонился приветствуя его, а у меня что-то щёлкнуло в памяти, сложился какой-то пазл и я ясно увидел в воспоминаниях Хрущёва это лицо. Брат Юлиус. Вот мы и встретились.

— Добрый вечер, джентльмены, — вошедший поздоровался и, не ожидая приглашения, прошёл к столику у камина, — Добрый вечер господин Головин.

— Добрый, — ответил я откинувшись на спинку кресла, — Однако вы не представились.

— Моё имя пока вам ни о чём не скажет, — брат Юлиус по хозяйски расположился в кресле напротив, — Мы хотим предложить Вам, господин Головин, сотрудничество. В случае вашего согласия мы поможем Вам занять высокое положение в вашей стране.

Вот так сразу? Меня ещё никогда не вербовали и не покупали, при чём настолько грубо. Видимо плохи дела у ордена в Советском Союзе, раз решились на мою вербовку.

— Вы это кто? — задал я вопрос, не показывая при этом какого- либо отторжения.

— Это пока не важно, — продолжил брат Юлиус, — В своё время, если согласитесь на сотрудничество, вы всё узнаете.

— А если не соглашусь?

— Тогда в ваше НКВД попадёт бумага, в которой будет написано, что вы были завербованы британской разведкой. Вас отправят на 25 лет в лагерь или, скорее всего, расстреляют. Подумайте хорошенько. Вы ещё так молоды, чтобы провести лучшие годы жизни на строительстве какого-нибуть канала или получить пулю. А мы предлагаем Вам большие деньги, карьерный рост и возможность получить британское подданство.

— Неужели у ордена иллюминатов настолько плохи дела в России, что вы решились на столь грубую вербовку? — спросил я по русски. Всё, маски сброшены.

Сэр Френсис, не понимая, переводил взгляд с одного на другого. А вот пресловутый брат Юлиус весь подобрался как хищник перед прыжком.

— Ты не выйдешь отсюда, — прошипел он тоже по русски, — Вернее выйдешь, но это будешь уже не ты. Взять его!

Однако на его приказ никто не вошёл.

— Упс! — я оскалился в улыбке, которую трудно назвать милой, и в этот момент за дверью раздался грохот от двух упавших тел. Я проделал с двумя лакеями то же, что и в своё время с двумя пилотами-убийцами. Я дотянулся до них ментальным щупом и воздействуя на чёрную паутину у них в мозгу, вызвал саморазрушение сознания. К сожалению остальные марионетки были слишком далеко для меня.

А дальше врубаю форсаж и, мгновенно сблизившись с сэром Френсисом, бью его раскрытой ладонью в область сердца. Тут главное точно дозировать силу удара и тогда на выходе получится остановка сердца без признаков насильственной смерти. Этот сэр, судя по всему, мелкая сошка на побегушках у ордена и мне особо не нужен. Одновременно с ударом я парализовал брата Юлиуса.

— Ну, а вот теперь пообщаемся, — я вышел из режима форсажа и приблизился к нему. В его глазах плескался ужас. Привыкший властвовать над жизнью и смертью других, он оказался перед чем-то необъяснимым. Я положил ладони ему на виски и прикрыл глаза. На сознании этого Юлиуса стоял блок, но он был рассчитан на допрос и применение физической силы. Тогда бы он просто потерял сознание. Это что-то вроде того блока, что я ставил на даче Сталина, только в данном случае он поставил его сам себе. Вот только этот блок не был рассчитать на меня. Я не задавал вопросов, не пытал. Я просто стоял рядом и молча считывал память. Через 20 минут по каминным часам я почти без сил рухнул в кресло. Вся структура ордена, все его ключевые фигуры, все его члены, счета и тайники, в которых за два века скопилось не мало интересного и ценного, всё это стало известно мне. Бонусом шла методика обращения людей в марионеток. К сожалению этот процесс необратим и обращённых невозможно исцелить.

Погрузив всё ещё находящегося в оцепенении брата Юлиуса в сон, я прошёлся по особняку, лишая всех встреченных разума. Пусть потом сыщики Скотлэнд-Ярда поломают головы над такой загадкой, как дом, в котором у всех вместо мозга кашеобразная субстанция, а хозяин умер от остановки сердца. На кухне обнаружил копчёный окорок и отхватил от него здоровенный кусок. Нужно срочно восстанавливать силы. Заодно прошёлся тряпочкой по всем местам, где мог оставить отпечатки пальцев.

Вернувшись в гостиную я привёл в сознание Юлиуса. Теперь я знал, что с ним сделаю.

— Я мог бы просто тебя убить, — сказал я глядя ему в глаза, — но это для тебя будет слишком просто. Поэтому я сделаю с тобой то же, что и ты делал с другими людьми, обращая их в марионеток ордена. А потом я лишу тебя разума. И последняя мысль у тебя будет о том, что ты только что подписал смертный приговор всему вашему ордену. Теперь я знаю о вас всё и всё это я прочитал в твоей памяти.

С этими словами я навел на его мозг чёрную паутину. Кстати, получилась она у меня более плотной и насыщенной. Полюбовавшись на дело рук своих я коснулся ментальным щупом одного из отростков паутины и влил в неё как можно больше света. Паутина сжалась и начала нехотя распадаться, а вместе с ней распадалась сущность того, кто принёс столько проблем моей стране. Когда мозг жертвы превратился в кашу, я остановил его сердце. Разума в теле уже не было.