На грани (СИ) - Качалов Эд

Все это рассказал мне старый дьяк. Однако это был просто рассказ дьяка. Но этот рассказ никоим образом и ничем не подтверждался. Из документов были, только письмо Пожарского Татищеву, расписки в получении жалованья и опись сундука с ювелиркой и драгоценной. В этих бумагах нигде никакого упоминания ни авалонцев, ни тем более библиотеки Ивана Грозного не было.

Что делать дальше? Где искать – я не знал. Однако немного подумав, я таки сообразил спросить у дьяка:

- А скажи-ка, давно ли бывал здесь Василий Никитич Татищев, потомок воеводы Татищева?

Дьяк захлопал слезящимися глазами, закатил их, почесал пером за ухом и сказал:

- На моей памяти не появлялся, но, если хотите, можем посмотреть по книгам. Мы всех прибывших регистрируем, если не подлого звания.

Мы, конечно, захотели. Дьяк открыл неприметную дверь в маленькую каморку, скорее даже шкаф до потолка заваленную толстенными рукописными книгами. Потом с ехидцей посмотрел на меня и спросил:

- Ну-с, с чего начнем, милостивый государь.

Я оглядел гору книг и уверенно заявил:

- Пойдем от сегодняшнего дня в прошлое! Надеюсь, у вас все книги в порядке. Будем сидеть, пока не найдем. Дело-то государево.

Старик еще раз взглянул на меня и потом сказал:

- Ну раз дело государево, тогда предлагаю сделать по-другому. Я уже говорил вам, что у меня феноменальная память? – спросил дьяк.

Я неопределенно пожал плечами, но изобразил на лице глубочайшую заинтересованность.

- Так вот, у меня действительно отличная память. Недаром без дьяка Амвросия, ни один воевода обойтись не может. Сколько их на моем веку было, как бы они ни назывались, а я вот он почитай пятый десяток на своем месте.

- Это замечательно, уважаемый Амвросий! И как это нам поможет!

- Да очень просто. Раз у меня память от бога, значит, я помню всех визитеров к нам. Тем более если по государевым делам. Если я не помню, значит, их не было, либо меня не было. Меня не было за все время только несколько месяцев по болезни. Значит, надо посмотреть книги за то время, когда меня не было.

- А ты, что, отец, помнишь все случаи, когда тебя не было на рабочем месте за пятьдесят лет? – спросил Сергей Шереметьев.

Старик Амвросий посмотрел на него, как на недалекого человека и ответил:

- Нет, конечно! Не настолько у меня хорошая память. Все эти случаи я записываю.

С этими словами Амвросий полез куда-то в недра своей конторки и вытащил оттуда засаленную тетрадь.

Так или иначе, но спустя четыре часа мы нашли нужную запись. Оказывается, Василий Татищев проезжал через Вагу лет десять назад, аккурат вскоре после моего отца. И он тоже что-то искал в архивах.

Поблагодарив старика Амвросия, мы быстро свернулись и уже решили уезжать, когда Ариэль вспомнил о местном главе района, то бишь – ландрата Семигина.

Пришлось задержаться и снять с него показания. Как оказалось, он получил указание задержать нас от начальника Архангельской Авалонской бухты – авалонца по имени Локхид.

- Как-как? – переспросил я и, убедившись, что не ослышался, громко рассмеялся. Впрочем, я не стал объяснять друзьям, что меня развеселило, а вместо этого спросил у Семигина:

- Почему же вы выполняете указания авалонца?

- Естественно ничего внятного Семигин мне ответить не смог. Единственное проблеял что-то про традиции и обычаи. В общем, было очевидно, что традиции – традициями, а без материальной заинтересованности тут не обошлось.

В конце концов, мы заставили Семигина дать собственноручные письменные показания и забрали их с собой. Семигина я отпустил на все четыре стороны. После того как я передам его показания царю, пусть с ним князь-кесарь Ромодановский разбирается.

Мне было некогда. Надо было срочно найти Василия Никитича Татищева и узнать – что он такого готов мне был рассказать. Заодно я собирался узнать у него, что за бумаги он вывез из местного архива.

Так что надо было торопиться. Тем более Татищев уже должен был вернуться из своей краткосрочной экспедиции.

Быстро погрузившись в экипаж, мы выехали в Псковскую губернию, в поместье Татищева. Подъезжая к поместью, мы наткнулись на засаду.

Из леса на нас вылетел отряд каких-то оборванцев. Оборванцы – оборванцами, но кони у них были отличные. Видимо, угнали у кого-то недавно. Сначала я думал, что это какие-то беглые крепостные, вышедшие на большую дорогу с голодухи. Но оказалось, что нет.

После того как мы отбили первый наскок из леса, появился еще более многочисленный отряд. Если в первом отряде было около двадцати человек, вооруженных чем попало, то в этом уже не менее пятидесяти человек. У них даже была пара пушек. И действовали они по всем правилам военного искусства.

Развернув пушки на ближайшем пригорке, неизвестные враги стали наводить их на нас. Правда, в это время попасть из пушки по двигающейся мишени вообще нереально. Поэтому противник, связав боем, заставил нас остановить экипаж, а уже потом открыл артиллерийский огонь.

Мы вынуждены были занять оборону вокруг экипажа и всеми способами отражали атаки неизвестных: магией, холодняком, пистолетами. То там, то здесь врагу удавалось прижать одного из нас к экипажу, и тогда кто-нибудь из нас приходил на помощь.

Я увидел, как сразу пятеро насели на Ариэля и пытались своими шпагами сделать из него решето. Яростно откинув от себя какого-то громилу, я в пару движений оказался на крыше экипажа и крикнул Ариэлю:

- Прикройся!

Ариэль поднял голову, увидел, что я готовлюсь применить магию, и моментально прикрылся сверху волшебным щитом.

Я метнул вниз несколько зарядов, и трое из нападавших на Ариэля моментально вспыхнули. Двое остальных, увидев это, тоже отпрянули. Правда, неожиданно, вдруг отпрянули все атаковавшие нас. Они как по команде отбежали от нас сразу на несколько шагов.

Покрутив головой, я снова нашел взглядом артиллерийские орудия и понял, что сейчас будет залп.

Это оказались не простые пушки, а орудия, бьющие магической энергией. Первые же два выпущенных из них магических сгустка, едва не поставили на нас крест. Спас нас Макар.

В тот момент, когда орудия уже были готовы выстрелить, Макар своей магией как следует тряхнул холм. В результате магические заряды перелетели и подожгли лес позади нас. Этот пожар почти слился с тем магическим огнем, что защищал имение Татищева. Уже нельзя было различить, где лес горел по-настоящему, а где огонь был опасен только для незваных гостей.

Что касается незваных гостей, то я никак не мог понять, кто и зачем напал на нас прямо у границ имения. Не мог понять до тех пор, пока, стоя на крыше и отбиваясь от супостатов, не увидел, как от усадьбы Василия Никитича несется еще одна группа всадников. Несется в нашу сторону и отстреливается от пока невидимых мне преследователей.

Впрочем, спустя минуту, я увидел, что эти всадники убегают от отряда, одетого в цвета герба рода Татищевых.

Кроме того, стало понятно, что артиллеристы на пригорке тоже заметили погоню и уже разворачивали орудия, намереваясь открыть огонь людям Татищева.

И еще одна деталь не укрылась от моего взора. У одного из всадников, убегающих от татищевских, поперек лошади, лежало чье-то тело.

- Олег, нам надо пробиться и перехватить этих. Они кого-то хотят вывезти от Татищева! – я показал рукой в сторону убегающей группы.

Олег молча кивнул, отбросил очередного нападавшего и сел на козлы. Я проткнул мечом одного особо наглого нападавшего, рубанул тесаком другого и скомандовал всем вернуться в экипаж.

Народ быстро погрузился в транспортное средство, и мы помчались навстречу убегающим разбойникам. Я хотел было прицельно пальнуть по всаднику с телом из пистолета, однако вовремя вспомнил, что современное оружие мало приспособлено к прицельной стрельбе.

Тогда я разжег магический огонь и метнул заряд поперек движения лошади с похищенным. Но сделал это так, чтобы животное не опрокинулось, а просто испугалось и сменило траекторию движения. Так и произошло.