Кореец (СИ) - Ледов Вадим

Работа спорилась. Постельное белье — пересчитать комплекты, проверить печати прачечной. Чай, сахар, стаканы в подстаканниках. Туалетная бумага — дефицитный товар, хоть и казенный, — припрятать пару рулонов под сиденье. Мыло, которое она так удачно «сэкономила» на складе, разложить по мыльницам. Вроде мелочи, а из них и складывается репутация вагона: у Инки всегда всё есть.

Ближе к половине третьего нервы начали слегка пошаливать. Инна выглянула в коридорное окно с нерабочей, «полевой» стороны состава. Пусто. Только ветер гонял по перрону обрывки газет и конфетные обертки. На соседних путях маневровый тепловоз с лязгом тащил ржавые цистерны. Обычная станционная жизнь, в которой сейчас готовилось маленькое, но потенциально опасное нарушение должностной инструкции.

Ровно в два тридцать из-за пакгауза вынырнули две фигуры, сгорбленные под тяжестью объемных спортивных сумок — тех самых «баулов». Шли они быстро, озираясь по сторонам, стараясь держаться в тени зданий.

— Давай-давай, шевелись! — прошипела Инна, приоткрыв дверь тамбура. — Не на курорте!

Миша, пыхтя, втащил первую сумку на ступеньку. Тяжелая, зараза. Колька молча передал свою ношу. Инна зыркнула по сторонам — чисто.

— В купе, быстро! За дверь! — командовала она шепотом.

Парни, сопя и отдуваясь, протиснулись с баулами по узкому коридору. В узком служебном купе сумки заняли почти все свободное пространство.

— Это всё? — уточнила Инна, скептически оглядывая груз.

— Всё, Инночка, всё! — Миша вытер пот со лба рукавом куртки. — Как договаривались. Вот… — он полез во внутренний карман.

— Потом! — резко оборвала Инна. — Деньги потом. Сейчас главное — чтобы это барахло доехало. Куда пошли? На антресоль закидывайте свое добро, я ж не подниму такую тяжесть.

Колька, пыхтя пристроил баулы на третью полку, затолкал вглубь, прикрыв поданным Инной одеялом.

— Всё, валите отсюда! — скомандовала она, явно нервничая, — Идите на посадку как нормальные пассажиры, с рабочего входа.

— Понял, Инночка! Спасибо! Век не забуду…

— Сказала — иди! — Инна легонько подтолкнула его к выходу. — Feuer frei! Или как там у тебя?

— Jawohl, mein Kommandant! — уже без прежнего задора, скорее нервно хихикнув, ответил Миша и вместе с напарником быстро ретировался из вагона.

Инна закрыла дверь тамбура, привалилась к ней спиной и перевела дух. Так, полдела сделано. Теперь — переодеться в форму, улыбку номер пять «Всё для удобства пассажиров» и встречать народ. А баулы… баулы подождут своего часа в Москве. Главное, чтобы никто не сунул нос в купе. Она еще раз оглядела сумки, прикрыла дверь в купе на ключ и пошла растапливать титан — вода должна быть горячей. Положено. Сервис.

Поезд № 85 Махачкала-Москва, пыльный, как старый кочевник, и усталый от долгого пути через выжженные степи, медленно вползал под своды Павелецкого вокзала. Еще колеса не замерли на рельсах, а в затхлый московский воздух уже ворвался густой, сладкий запах юга — откуда-то дохнуло спелым арбузом, дыней, нагретой солнцем пылью. Тот самый астраханский песок, прилипший к вагонам там, на берегах Каспия, теперь мешался с ветром столицы, колко скользя по лицам встречающих, принося с собой дыхание далеких, жарких краев.

Трудный путь завершал поезд. И люди, выходившие из его душных недр, тоже устали. Не было в них той радостной суеты, с которой обычно выпрыгивают пассажиры пригородных электричек. Выходили медленно, основательно, пригнутые тяжестью своей южной добычи. Обвешанные сетками с ранними дынями, похожими на золотые слитки, и полосатыми арбузами. С руками, покрасневшими от впившихся в кожу веревок, которыми были перевязаны хлипкие щелястые ящики. А в ящиках — сокровище: громадные, мясистые астраханские помидоры, еще пахнущие солнцем, гроздья молодого розового винограда, источающие терпкий винный аромат.

Весь перрон моментально превратился в филиал астраханского базара. Воздух загустел от запахов. Дыня, мускатный виноград, и особенно сладко, до головокружения, пахла сушеная дыня — та самая, янтарная, которую продавали на южных базарах связками. Кто-то уронил арбуз, он раскололся на бетоне, и приторный запах арбузной мякоти смешался со всеми остальными ароматами юга. Павелецкий вокзал на полчаса стал порталом в другой мир — жаркий, пряный, щедрый. Вот только привычных гор за спиной не было, и люди здесь были другими — молчаливыми, сдержанными, даже те, кого встречали с объятиями. Их истомил долгий, знойный путь, эта бесконечная тряска в вагоне, эта пыль и духота. Они рвались сюда, на Север, в Москву, пусть и не прохладную в это время года, но свою, привычную, обетованную.

Мы с Колькой вышли одними из последних. Без ящиков с помидорами и сеток с дынями. Зато с огромными баулами с икрой. Мы тоже устали. Но наша усталость была иного рода. Не от жары и тряски. А от напряжения, от риска, от той грани, по которой мы ходили последние недели. Мы вернулись. Живые. С товаром. Пока еще на свободе. И это было главным. Впереди маячила Москва, суетливая, равнодушная, но сулящая начало чего-то нового. Или конец старого. Как посмотреть…

Добравшись до общаги, я оставил Кольку сторожить наше сокровище и занялся делом. Предстоял самый ответственный этап — передача товара и получение расчета. Но прежде, чем звонить Стасику, мне нужно было прояснить один момент.

Я отправился на почтамт звонить Алле. Предусмотрительно (как я хвалил себя), никаких своих контактов я ей не оставил. Впрочем, какие у меня тут контакты, не телефон же давать на проходной в общаге.

На пункте междугородней связи позвонил из автомата в Красноводск — тот самый номер, что дала мне Алла в кафе " Дильхана". Длинные гудки тянулись мучительно долго. Я уже начал думать, что она не подойдет, или номер не тот… Но вот, наконец, на том конце раздался ее низкий, с легкой хрипотцой голос:

— Алло?

— Алла? Здравствуй, это Михаил, — сказал я как можно спокойнее, хотя сердце колотилось. — Из Москвы.

— Миша⁈ — в ее голосе прозвучало неподдельное удивление и, кажется, радость. — Привет! Уже добрались? Как доехали? Все в порядке?

— Да, Алла, все отлично, — ответил я, внимательно вслушиваясь в ее интонации. — Доехали без приключений, груз в целости и сохранности. Вот, только что с поезда. А как у вас там дела? Все спокойно?

Я задал этот вопрос как бы невзначай, но это было самое главное. Если там поднялся шум из-за ранения Магомеда и похищения лодки, если Равиль что-то заподозрил — нам с Колькой несдобровать.

— У нас? Да все по-старому, Миша, — беззаботно ответила Алла. — Жара, пыль, рыба ловится… Равиль Ибрагимович доволен, ждет следующей партии. Никаких происшествий, тишь да гладь. А что, что-то должно было случиться? — в ее голосе промелькнула нотка любопытства.

Я мысленно выдохнул. Похоже, пронесло. Никто ничего не знает. Или делает вид, что не знает.

— Да нет, что ты, Алла, — усмехнулся я. — Просто дорога дальняя, мало ли что могло произойти. Мы же люди новые, неопытные…

— Не скромничай, Миша, — рассмеялась она. — Справились на отлично. Я так и знала, что у тебя все получится. Помнишь свое обещание?

Черт! Я и забыл про свое пьяное обещание помочь ей перебраться в столицу.

— Помню, Алла, помню, — заверил я ее как можно убедительнее. — Вот сейчас разберемся с делами, немного осяду — и сразу тебе сообщу. Все в силе.

— Я буду ждать, Миша, — серьезно сказала она. — Очень буду ждать. Не обмани.

— Не обману, — твердо пообещал я, чувствуя себя последним подлецом. — Ну, я побегу, дела ждут. Созвонимся!

— Пока, Миша. Удачи тебе там, в Москве!

Я повесил трубку и несколько секунд стоял, прислонившись лбом к холодному пластику телефонного автомата. Значит, Руслан замял историю с Магомедом. Понял, что его план кинуть нас провалился, и решил не докладывать боссу — Равилю — о своем проколе и потерянной лодке. Или просто не хотел лишних разборок. Кто их там разберет, этих каспийских пиратов.