Японская война 1904. Книга пятая (СИ) - Емельянов Антон Дмитриевич

Австриец вытащил дешевый серебряный медальон, ценности которому придавал только спрятанный внутри девичий портрет одной из дочерей Франца-Иосифа — Марии Валерии. На нем она была еще юна и прекрасна, на деле же сейчас ей было уже под сорок, а десять детей и брак с троюродным братом не добавили красоты… Очень символично: вылитая Австро-Венгрия… Пейдж с усмешкой кивнул, принимая ставку, а потом они все вместе повернулись к последнему члену их четверки.

— Ну и что скажет Германия? — Челмондей подначил Винклера.

— Германия скажет, что… — пруссак задумался, а его взгляд скользил по полю боя. — Германия скажет, что верит в воспитанных Макаровым офицеров…

Пейдж тоже глянул в ту сторону: из тыла вперед выдвигались две роты броневиков капитана Дроздовского. Мелочь, которая вряд ли что-то изменит.

— Ваша ставка?

— Моя шпага, — Винклер решился и вытащил из ножен клинок, с которым ходил еще его дед. Лезвие за эти десятилетия потемнело, но за ним ухаживали, и оно отвечало взаимностью, сохранив не только внешний вид, но и боевые свойства.

Винклер согнул шпагу, показывая ее крепость, закинул обратно в ножны и бросил на руку Пейджа. Сражение внизу осталось тем же, что и раньше, но теперь четверка наблюдателей следила за ним с гораздо большим интересом, чем раньше.

Глава 25

Джек Лондон сидел над очередными страницами истории Русско-японской войны. Что-то он видел изначально и сам, что-то ему рассказал сегодня Макаров, и вот строчки одна за другой ложились на лист бумаги.

После поражений на Квантуне и особенно под Дальним к январю 1905 года Япония оказалась в очень сложной ситуации. Императору Мацухито и его окружению, чтобы сохранить власть, просто необходимо было продемонстрировать всем свою силу. И внутренним противникам курса, и союзникам, спонсирующим Японию техникой, но главное — ее врагам и союзникам России. Чтобы ты не спешили поддерживать русского царя и его цепного пса генерала Макарова.

Лондон хмыкнул, написав последний пассаж, на мгновение задумался, но в итоге не стал ничего править. Книга готовилась к печати в Америке и Европе, а там такие яркие обороты только добавляли интереса… Дальше.

В Токио понимали, что Россия обладает тактическим и техническим превосходством, однако планировали перехватить инициативу, рассчитывая на количество вовлеченных ресурсов и техники. Сил на работы сразу по нескольким направлениям, как в 1904-м, у Японии уже не хватало, но так было даже проще. Сосредоточив все свои ресурсы в районе Сеула и создав несколько ударных группировок, маршал Ояма получил возможность атаковать собранные у Кэсона силы Западного отряда Русской Императорской армии.

11 января император Мацухито подписал оперативный приказ за номером 6 о проведении наступления, получившего кодовое название «Хонкаку», что значит «штаб» или «цитадель». Отдельное внимание помимо тактических и стратегических инициатив было уделено пропаганде. В части наступающей японской армии было включено больше 50 фотографов и корреспондентов, которые каждый день направляли свои заметки и снимки в редакции по всему миру.

Лондон опять остановился, задумавшись о том, откуда у Макарова могли появиться такие точные сведения. С одной стороны, очевидно — у него есть в Японии агенты, но с другой — чужаков там сразу заметят. А местные — как он смог убедить японцев поверить в себя больше, чем в своего императора?.. Но надо продолжать.

12 января генерал Макаров выступил на совещании ставки армии, настаивая на подготовке к отражению грядущей атаки. Ожидая скорого наступления на Кэсон, он требовал не просто усилить линию защиты, но и подготовить резервы, которые после отражения первого вражеского натиска смогли бы перейти в контрнаступление. Генералы Линевич и Бильдерлинг выступили против активных встречных боев, но великий князь Сергей Александрович неожиданно поддержал Макарова.

Воспользовавшись дружескими отношениями с режимом Корё и закрытостью Согёна от иностранных наблюдателей, 2-й Сибирский корпус начал тайную переброску резервов к столице северной Кореи. Одновременно с перемещениями армии проводились учения новых бронированных соединений. После конкурса броневиков в Санкт-Петербурге генерал получил точные характеристики японских машин и собрал по их подобию маневровые мишени, которые использовались для обкатки тактики будущих сражений. Прежде всего, командиры рот учились использовать компактные дальномеры, корректировать огонь своих соединений и поражать врага еще до того, как японцы могли бы им ответить.

Лондон снова остановился и сменил перо на карандаш. Следующие полчаса он старательно рисовал схематическую карту будущего поля боя. Два главных направления удара. Правый фланг русской армии прикрывал низину у реки Имджинган, опираясь на укрепления в деревне Амсил. Левый фланг и центр держали главную дорогу с опорой уже на целый укрепрайон треугольника Баджан-Джандан-Сегук. Еще одним опасным направлением выглядел находящийся в тридцати километрах восточнее Йончон, где можно было бы обойти прикрывающие Кэсон высоты, но дальность позиции и нежелание генерала Бильдерлинга растягивать свои силы привели к тому, что это направление удерживала всего одна дивизия.

Лондон добавил к карте зарисовки русских укреплений. Минные поля, противоброневые рвы, окопы полного профиля, блиндажи и залитые бетоном огневые позиции. Какие бы силы ни собрали японцы, прорвать такое им точно будет непросто, и тогда… Джек невольно задумался: а если они тоже знают о русских укреплениях, будут ли переть на них в лоб или же все-таки сменят направление главного удара? Взгляд писателя снова скользнул направо и опять остановился на маленькой серой точке.

Деревня Йончон.

Стою. Можно было бы и сесть, но знаю — стоит расслабиться, и могу просто уснуть. Я вместе со всем штабом на ногах уже почти 24 часа с того самого момента, как 16 января в 4:30 утра маршал Ояма начал атаку на Кэсон.

В воздух были подняты аэростаты, собранные, кажется, со всего мира. Английские модели, американские, итальянские и, кто бы ожидал, испанские. Японцы разбили их на отряды по три шара в каждом и даже успели оснастить командирские телеграфом для скорости корректировки приписанных к ним батарей. Не знаю, смог бы я что-то придумать на месте Бильдерлинга, которому пришлось отражать эту атаку, но Александр Александрович просто отвел наши оставшиеся аэростаты в тыл.

Точно так же он поступил и с бронепоездами, которые без точной наводки больше рисковали сами, чем могли нанести вреда. Скрытые же на земле батареи стреляли по врагу до последнего, задержав того почти на четыре часа. Потом Бильдерлинг, потеряв больше 40 пушек, приказал оттаскивать то, что можно, на дальние позиции, а атаки встречала уже только пехота.

— Поступают сообщения из деревни Амсил, — Лосьев, как всегда, держал для меня руку на пульсе событий. — 5-й и 6-й Сибирские корпуса, несмотря на попытки отходить назад во время обстрела, потеряли уже до 10 процентов состава.

Я только кивнул. Ожидаемо: эти корпуса — одни из самых свежих на фронте, их доформировали-то уже только после Ляояна, и солдаты просто не успели сработаться. А отойти во время обстрела твоих позиций и потом вовремя вернуться — это один из самых сложных тактических маневров. К счастью, правый фланг пока трогали меньше всего — даже зимой низины и болота в устье реки Имджинган оставляли слишком мало места для маневра.

— Японец попробовал бросить вперед две роты броневиков, — оборвал мои мысли Брюммер. — Но из-за сложностей рельефа остановился и использует их для поддержки пехоты.

Я кивнул — все еще не страшно. Японские генералы пока еще осторожничают, но время работает против них. Не прорвут наши позиции — мы подтянем подкрепления. Они не могут это не понимать. Поэтому попытались проскочить первую линию обороны нахрапом еще утром. Получили по носу, собрались и вот снова лезут вперед.

— Выдвижение японцев у деревни Джандан, — с центрального участка фронта пришли новые вести.