Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— А живи мы на западе, за неё пришлось бы платить. Читал последний номер? — Иван, оторвавшись от клавиатуры, ткнул пальцем в стопку журналов.

— Неа, ещё руки не дошли, что там?

— Про визит какого-то американца писали. Он там у себя в Америке выступает за свободный и бесплатный доступ ко всему программному обеспечению. Ну а после того как зимой наши вожди, — в голосе парня послышался смешок; недавние события, связанные с борьбой за власть и неожиданно ставшие достоянием общественности, имели странное влияние на простой народ; кто-то почувствовал разочарование в системе, кто-то наоборот ещё сильнее зауважал нынешнего генсека за стальной стержень внутри; впрочем, большинству все эти события оказались побоку, став лишь питательной основой для народного творчества; в сфере анекдотов, как водится, — зимой объявили о свободе информации в Сети, это вроде как вызвало там большой переполох. Ведь потенциально СССР может таким образом лишить капиталистов миллионов долларов.

— Да ну… Мне это не интересно, — отмахнулся приятель. — Когда ещё наши программы станут западникам интересны? Давай лучше ещё по пиву.

Глава 16  

Космос и новый посол

16 апреля 1987; Москва, СССР

THE WALL STREET JOURNAL: «Тревожная весна»: итоги I квартала 1987 г.

Федеральное бюро экономического анализа подтвердило то, что давно чувствуют заправки и супермаркеты: реальный ВВП в январе-марте упал на 2,1 % годовых. Инфляция держится на 6,8 %, безработица — 9,2 %. Это и есть результат дорогой нефти, военных авантюр и самого крупного бюджетного дефицита в истории.

Особенно страдает промышленный пояс. Выпуск автомобилей за квартал –31 % г/г: конвейеры GM и Ford работают полсмены, каждый шестой слесарь — без оклада. Авиапром лишился 40 % заказов: керосин рекордно дорог, «Пан Am» обанкрочена, перевозчики режут парк. За ними валятся сталь, резина, стекло — вся цепочка «американского могучего производства», о которой нам так часто рассказывали с трибун Белого дома.

Декабрьский «чёрный понедельник», обесценивший портфели на 800 млрд $, усилил спад: каждые потерянные 100 $ капитализации забирают три доллара потребительских трат. ФРС, лавируя между 7 % инфляции и сползающей экономикой, вынуждена держать ставку фондов около 8 %. Ипотека в среднем — под 11 %, то есть вернулись времена «диско и рецессии» 1981-го.

Нефтяные штаты получают ренту, а Ржавый пояс платит забастовками дальнобойщиков и закрытыми кузницами. Тем временем Белый дом обвиняет «внешних врагов» и выкручивает Конгрессу руки, требуя ещё 20 млрд $ на войну, вместо инфраструктуры, больниц и школ.

Осенью 1988-го избиратели решат, дать ли этому курсу продолжение. Демократическая альтернатива уже предлагает инвестиции в энергоэффективность, поддержку авто- и аэрокластера и реальный контроль цен на топливо. После квартала, который Wall Street называет «тревожной весной», звучит это не лозунгом, а планом спасения.

Нынешняя администрация обещала «завтрак, обед и ужин» на столе каждого американца. Вместо этого многие семьи платят кредитками за бензин и откладывают покупку школьных учебников. Через полтора года у нас будет шанс сказать: хватит пустых тарелок — пора вернуть работу, уверенность и достоинство.

Приехал как обычно в Кремль к десяти утра. Ненавижу вставать рано, уж лучше поработать допоздна. Постепенно весь аппарат приспособился к моим привычкам и тоже «сдвинул» часы работы.

Заказал себе чашку чаю, пробежался быстро по утренним сводкам. Прочитал пояснительную записку к отчету по доходам и расходам за первый квартал 1987 года; лезть внутрь и изучать многочисленные таблицы желания не было ни на грош.

Взгляд упал на стоящую на столе открытку, посвященную недавнему дню космонавтики: улыбающееся лицо Гагарина, взмывающие в воздух ракеты — все как полагается. Мысль неожиданно скользнула в сторону космической темы.

Несмотря на достаточно масштабные политические потрясения — ну как для СССР, так точно — страна продолжала жить в общем-то по-старому. Прошла посевная кампания, в апреле призвали очередную партию парней на военную службу, так же потихоньку, пока в тестовом режиме, заработала программа альтернативной гражданской службы.

Ну и космическая программа Союза продолжала развиваться своим чередом.

Как мне кажется, отмена «Бурана», а также сокращение программы запуска разведывательных спутников пошли ей на пользу: удалось высвободить серьезный массив ресурсов, перебросить их на другие, более важные с точки зрения народного хозяйства направления.

В начале марта на орбиту вывели второй блок станции «Мир», а уже буквально через два месяца, в конце апреля, состоялось еще одно знаковое для всей отрасли событие — в космос полетела «Энергия» с тяжелым жилым блоком весом в 50 тонн для все той же орбитальной станции, который был предназначен для заселения туда космических туристов.

Бредовая на первый взгляд идея к первой половине 1987 года успела обрести вполне реальные и осязаемые черты. Английский миллиардер Брэнсон уже внес задаток, прошел тщательное медобследование — не хватало еще, чтобы у него на взлете сердце схватило — и под него уже была организована сокращенная программа тренировок в Звездном городке. Второе место уже выкупили японцы, одновременно велись переговоры с еще несколькими потенциальными клиентами, так что программа фактически до реального старта себя успела окупить. Ну ладно, еще не окупила, пока только примерно 10% от стоимости создания модуля отбили, но ведь не все меряется деньгами.

Вот, например, отправили мы на «Мир» первого китайского космонавта — нам несложно, а Пекин зато заказал нам постройку еще двух блоков АЭС и подготовку кадров к ним на общую сумму в 5 миллиардов долларов. Мелочь, а приятно. Получилось бы у нас заполучить этот контракт без «сотрудничества» в космической сфере — сильно не факт.

И, кстати, под это дело запустили еще одно «реалити-шоу» на советском телевидении — «Стань космонавтом», в котором предполагалось ежегодно разыгрывать одно «туристическое» место на орбитальную станцию среди граждан СССР. Резон тут был многосторонний: в первую очередь демонстрация того, что в Союзе любой гражданин теоретически может получить то, что в капмире доступно только миллиардерам. Плюс отбор деятельных и здоровых молодых людей, которых никогда не бывает слишком много, ну и просто шоу, для зрителя интересное, — тоже полезная штука.

Еще из достойного упоминания — сразу после Нового года на орбиту вывели отдельный спутник серии «Горизонт» для трансляции советского телевидения на западную аудиторию. Не на всю — покрытия у спутника для этого не хватало, — но южную и центральную Европу вместе с большей частью США мы накрывали вполне уверенно.

Новостной канал вещал сразу на трех языках — английском, французском и немецком — и оказался доступен для всех обладателей домашних «тарелок». Что особо было в этом деле приятно — заглушить сигнал спутника было просто невозможно, а бесплатность его в противовес платным западным аналогам — плюс отсутствие рекламы, ну просто нечего нам было рекламировать американцам — обуславливала некий стартовый пул зрителей.

Пока вещание велось в тестовом режиме — у нас банально не находилось столько дикторов, способных качественно вещать на языках вероятного противника, чтобы закрыть все 24 часа эфирного времени. Приходилось перемежать новости советскими же — дублированными, естественно — фильмами и даже показом матчей чемпионата СССР по футболу.

В общем, на данном уровне все это еще выглядело как дорогая самодеятельность, но планы по информационному проникновению на Запад — не все же им «Голоса» свои запускать по радио, мы тоже кое-что умеем — имелись у меня более чем обширные.

— Михаил Сергеевич, — ожил динамик селектора, — к вам товарищ Лавров из МИДа на одиннадцать часов.