Последний мой заказ оказался подставой, меня взяли с поличным, одного моего постоянного клиента полиция ухватила за одно место, и он, чтобы откупиться, сдал им меня, а я для них был куда более весомой целью. Но доказать они смогли не много, улик наскребли всего на три убийства, но и этого мне хватит с головой, чтобы меня упекли на долго. Тут уж ничего не поделать, я и так слишком долго задержался в своей профессии, а у нас не убьют, так посадят, теперь выйду из-за решетки только бесполезным стариком, ну это при условии, что я не смогу сбежать, но я то уж приложу к этому все свои усилия.
— Бла бла бла, бла бла бла. Избрать меру пресечения в виде лишения свободы в колонии строго режима сроком на двадцать лет, без права на условно-досрочное освобождение. — Услышал я наконец-то те самые слова, что так долго ждал, затем стук молотка, возмущение и выкрики людей из зала, вспышки от фотоаппаратов, полицейские, взяв меня под руки, повели во временную камеру.
Камера меня встретила запахом табачного дыма, чифира и пота. Двенадцать двухъярусных кроватей стоящих у стен, параша, умывальник, деревянный стол, стоящий посередине, и маленькое окошко с решеткой, что выходило на улицу.
— Ля призрак со свиданки вернулся! Ну что, сколько? — Тут же подскочил со своей шконки один из шнырей.
— Двадцать. — Спокойно сказал я, снимая с себя свитер, и улегся на свое место.
Как и у любого человека по ту сторону закона у меня было два имени, одно по паспорту — Иванов Александр Александрович, естественно, настоящее только имя, все остальное фальшивка, документы моего ровесника алкаша без родни, я не хотел пятнать фамилию своего отца и так мать с сестрой постарались по полной. Второе свое имя, или правильно сказать погоняло, я получил от людей — Призрак, это все из-за того, что я появлялся только тогда, когда для меня была работа и пробирался в любые места. А затем бесследно исчезал, меня пытались вычислить, найти, некоторым даже удавалось, но увы, на этом их достижения тут же и заканчивались. Клиенты меня боялись и всячески пытались дружить, каждый из них понимал, что в скором времени его имя может появиться в моем заказе и надеялись на снисхождение, но как вы помните, мне неведомо чувство жалости и сострадание, я даже на похоронах всех своих родственников не проронил ни единой слезы и не испытал ни единой эмоции. Часто я притворялся и даже брал уроки актерского мастерства, чтобы не быть белой вороной в обществе, это помогало.
В камере ко мне никто не лез, все понимали, что я за человек и лишить жизни кого-либо мне ничего не стоит. Я сидел спокойно и никого не трогал, сейчас же я просто жду этапа в свое новое место жительства на ближайшие двадцать лет и размышляю о том, смогу ли я как то соскочить с этапа, а затем просто податься в бега.
Местные в камере рассказывают о каком-то вирусе, что начал захлестывать мир, что люди становятся не похожими сами на себя и словно звери кидаются друг на друга, я же не делал на этом особого акцента.
Утром меня и еще двоих мужчин из соседних камер загрузили в АВТОЗАК и повезли в поезд, который отвезет нас далеко отсюда. Нас. закованных в наручники, завели в высокий КАМАЗ и закрыли в клетке, перед нами за решеткой сели двое бойцов с автоматами направленными на нас и попросили вести себя спокойно, без лишних движений.
Время было около семи утра, а мы уже увязли в Питерских пробках, что не характерно для этого времени. Окон у нас разумеется не было, а вот наша охрана завороженно смотрела в окошко, что было в двери. Мы стояли на одном месте уже больше двадцати минут, что было не по правилам для этапирования преступников, даже сирена, что выла не помогала нам в продвижении. Зато я стал слышать отчетливые удары по кунгу машины, словно мы заехали в какую-то забастовку, и люди перекрыли собой путь. Надеюсь, это люди не для самосуда надо мной собрались.
— Командир, чего стоим? Мы так и на поезд опоздать можем. Что там, митинг какой что ли? — Спросил у конвоиров один из парней, что сидел тут рядом.
— Да хрен его знает, что-то пиз**ц какой-то на улице творится. Сидите и не рыпайтесь! — Ответил конвоир и поправив автомат открыл дверь на улицу.
Я надеялся получить глоток свежего, утреннего, прохладного воздуха, а вместо этого в нос ударил запах гари и гнилого мяса. В открытую дверь тут же потянулись какие-то синюшные руки и схватили конвоира за ногу в надежда вытащить на улицу. Потом кто-то даже укусил его, от чего я, мягко говоря, охренел. Парень же вырвал ногу из цепких рук и тут же захлопнул дверь. Затем уселся на свое место и начал осматривать рану, я так же пригляделся, у него было несколько следов от укусов, причем это были явно человеческие зубы, что вырвали у него кусок мяса с ноги.
Наши конвоиры нервничали, нам ничего не говорили, а так же запрашивали подмогу по рации. Парень оторвал кусок свой футболки у перевязал рану на ноге, не переставая держать нас на прицеле.
Время шло, мы стояли на месте уже более трех часов, укушенному парню становилось все хуже и хуже, он весь покрылся крупными каплями пота, стекающими по его лицу, а потом и вовсе потерял сознание. Час спустя он очнулся, странно зашипел и поднял свою голову, оглядывая нас, его глаза стали мутно-белого цвета, изо рта текла слюна.
— Димон, ты как? Что с тобой? — Обратился напарник с укушенному товарищу.
А этот самый Димон посмотрел на него и тут же кинулся, вцепившись зубами ему в шею. Видимо, повредив ему артерию, весь салон обдало брызгами горячей, алой крови, но парень все еще был в сознании и смог достать свой пистолет из кобуры, выстрелив весь магазин в живот пожирающему его в буквальном смысле товарищу.
Все затянуло дымом, пахло кровью и сгоревшим порохом. А Димон с восемью дырками в теле от пистолета Макарова как ни в чем не бывало продолжал жрать своего напарника. Мы завороженно смотрели на все происходящее, не зная, что делать дальше и вообще мы были в непонимании того, что сейчас происходит. Анализируя все, что слышал про некий вирус, сделал странное умозаключение, что это наступил тот самый зомби апокалипсис, как в книгах пишут. Я же много читаю по заветам отца, расширяя кругозор в разных жанрах наткнулся на серию книг про подобное. И тут же я задумался об племяннике, он как и я ко многому готов, но явно не к этому.
Закончив поедать своего напарника зомби перевел своей мутный взор на нас и потянулся к нам своими окровавленными руками, мы по инерции откинулись назад. Зомби же уткнулся в решетку и пытался продавить ее своим весом.
— Это что, мать вашу! Получается, настоящий зомби? — Заикаясь спросил один из моих соседей.
— Ну, а кто еще, про вирус же все наверное слышали. — Ответил ему второй.
— Харе лясы точить, видите, что он тупой, дверь не додумался открыть. У него в кармане ключи, нужно их как-то достать. — Рыкнул я.
— Ну ты же у нас тут самый крутой, так возьми и достань! — Огрызнулся на меня мой сосед.
Сидеть тут и ждать пока нас спасут смысла нет, кому сдались обычные заключенные? Умереть от голода очень даже можем, а еще может встать и напарничек, тогда нам будет тяжко справиться с двумя свеженькими зомбаками, причем голыми руками.
В решетке на уровня пояса есть небольшое окошко, куда нужно просовывать руки для того, чтобы одевать и снимать наручники. Окно как раз на уровне кармана, я резко схватил зомби за его китель и потащил на себя, запустив руку в карман, нащупал там ключи, так же я выхватил из кобуры и его пистолет заодно.
Первым делом я сразу же выстрелил ему в лоб, проверяя самую банальную версию по убийству этих тварей, мозги вместе с пулей вылетели и впечатались в противоположную сторону, а зомби безжизненной куклой рухнул на пол.
Расстегнул всем наручники, выйдя из клетки, я стрельнул и второму конвоиру в голову, на всякий случай, а то вдруг и он поднимется пока мы тут.
— Красава, Призрак! Мы теперь на свободе! Все, здравствуй воля, а теперь валим отсюда подальше! — Радовался обстоятельствам один из моих коллег по несчастью.
