Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ) - Валериев Игорь

Раненых из простых людей, то есть слуг и придворных служащих разместили в основном в казарме «синих кирасир», где круглосуточно работали военные лекари и подлекари, а также врачи из Гатчины.

Страшные потери, очень страшные, и которые случились в месте с концентрированной охраной. Причем такой, которой не было ни у одного правящего дома в мире.

Собственная Его Величества охрана, входившая в состав Министерства императорского двора, включала в себя дворцовую полицию с секретной частью, количество сотрудников, которых приближалось к трём сотням. Собственный Его Императорского Величества конвой состоял из четырех казачьих сотен. Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк насчитывал почти пять тысяч человек. На его вооружении кроме ручного пулемета в каждом отделении, а станкового на взвод, была полковая артиллерия в виде четырех шестиорудийных батарей трехдюймовок, а также уже три роты броневиков по десять автомобилей в каждой. Должна была добавиться ещё восьмиорудийная батарея 15-сантиметровых гаубиц, которая всё же добавилась, но очень своеобразным способом.

Собственный Его Императорского Величества железнодорожный полк представлял собой лейб-гвардейскую часть, которая обеспечивала все железнодорожные поездки императорской фамилии, обслуживала и охраняла императорский поезд, Царскосельскую и Гатчинскую железнодорожную ветки. Он большей частью находился в Царском Селе.

Была еще Рота дворцовых гренадер и московский особый отряд. Но эти подразделения находились в столице и в Москве, поэтому в охране Гатчинского дворца не участвовали.

Плюс к этому в охране императорской семьи участвовали две сотни «черных ангелов» и курсанты Аналитического центра. Систему взаимодействия этих подразделений были отработаны Евгением Никифоровичем на все пять баллов. Схема охраны императора и членов его семьи была организована на высшем уровне.

В пределах императорских резиденций её посты располагались так, что выходящие из личных покоев члены царской семьи всегда попадали в поле зрения охраны, если же они затевали долгую прогулку, то охрана, как говорил покойный Ширинкин, «передавала их из рук в руки».

По периметру охраняемой дворцовой территории были установлены и усилены караульные посты в виде металлических, пуленепробиваемых будок для декора обшитых деревом. На вооружении караульных в каждой будке кроме ППС дополнительно имелась пара пулемётов Мадсена, а сам пост при закрытых дверях превращался в пуленепробиваемую огневую точку, где могли держать круговую оборону до шести бойцов, вооруженных автоматическим оружием и гранатами.

Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк был натренирован на отражении атаки противника, находясь в полном окружении. По мнению его командира — генерал-майора Комарова он мог отразить нападение дивизии. Учитывая вооружение полка плюс силы полка «синих кирасир», я с ним был согласен, так как для обороны были созданы долговременные, бетонные огневые точки для пулеметов и пушек на местах вероятного продвижения противника к Гатчине. За последний год было проведено больше десяти учений по отражению условного врага.

А для пресечения негласного проникновения на территорию Гатчинского дворца, кроме солдатских караулов и патрулей парковые территории сторожили специально обученные собаки — немецкие овчарки и доберманы. Любой, кто приезжал в царскую резиденцию или ее окрестности, в течение суток был обязан встретиться с сотрудником Регистрационного бюро, чтобы подтвердить свою личность и получить пропуск на охраняемую территорию. Мышь не проскочит!

Мышь и не проскочила. Противник расстрелял дворец из гаубиц с расстояния в три версты. И не помогла вся эта великолепно организованная охрана. И теперь переходим к пятому вопросу — кто виноват? Был бы жив Ширинкин, то виноватым назначили бы его, как начальника Собственной Его величества охраны. Но Евгений Никифорович точно бы ещё до «разбора полетов» застрелился, узнав о таких потерях в семействе Романовых, ранении императора, вдовствующей императрицы и регента. Тем более, всё это произошло в результате захвата батареи, можно сказать, экспериментальных гаубиц, которые он с трудом через регента и императрицу выбил для себя в Собственный Его Императорского Величества сводный пехотный полк.

«Если Ширинкин мертв, то следующим кандидатом стать крайним являюсь я сам», — подумал я, глядя на дверь, перед которой стоял уже двадцать минут, вызванный по телефону для доклада.

Я было сразу, как пришел, сунулся в кабинет, но меня чуть ли не хором попросили подождать. Вот стою, как дурак, и жду. Заодно прокручиваю в голове возможный сценарий моего доклада и поведения членов Совета Правительства.

Первым, кто бросит в меня тапкой, точно будет Плеве. Министру внутренних дел и шефу Корпуса жандармов надо будет как-то прикрыть свой зад за такой провал с террористами иностранцами, раз с начальника Дворцовой охраны спросить уже нельзя. Если рассматривать функционал Аналитического центра, Дворцовой охраны и Корпуса жандармов, то моя служба была предназначена для анализа информации, а «черные ангелы» и курсанты — это личная гвардия императора, которые через меня выполняли приказы императора и были подотчетные только ему.

Мои мысли прервала открывающаяся дверь, и Великий князь Николай Николаевич предложил мне войти, а потом указал на свободный стул за круглым столом, вокруг которого и сидели четверо членов Совета Правительства.

Когда сел на стул, как я и предполагал первый вопрос задал Плеве.

— Расскажите, генерал, как вы допустили, что террористы смогли расстрелять дворец из пушек? — строгим и властным голосом произнёс он.

«Надо же, до этого общались всегда по имени и отчеству без чинов, а тут генерал, да ещё чего-то требует, будто я его подчинённый. Нет, дорогой Вячеслав Константинович, сделать из себя козла отпущения я вам не позволю», — подумал про себя, а вслух произнёс:

— Точно такой же вопрос я хотел бы задать Вам, Ваше высокопревосходительство, как министру внутренних дел и шефу Корпуса жандармов. Аналитический центр, которым я командую, занимается сбором и анализом информации, которая немедленно доводится до императора, а в настоящий момент до регента и вдовствующей императрицы. По их распоряжению отдельная информация идёт уже в ваши ведомства, — я по очереди посмотрел на трёх министров. — О том, что в окружении Великого князя Павла Александровича в его новой усадьбе в Царском Селе появились подданные кайзера с военной выправкой, а офицеры Гвардейской стрелковой бригады, квартирующие в Царском Селе, замечены в разговорах антиправительственного содержания, я неоднократно информировал заведующего полицией и командующего Отдельным корпусом жандармов генерала Рыдзевского.

— Это мне всё прекрасно известно, Тимофей Васильевич, и Константин Николаевич ещё ответит за свою безынициативность в этом вопросе. Мне хочется узнать, как Вы с покойным генералом Ширинкиным умудрились проморгать захват орудий у себя буквально под носом⁈ — эмоционально перебил меня и задал новый обличительный вопрос Плеве.

Хорошо, что уже по имени отчеству назвал, видимо понял, что дурачком для битья становиться не собираюсь, а к уху императора, императрицы и регента я куда ближе его.

— Расследование этого вопроса секретной частью Дворцовой охраны и курсантами Аналитического центра продолжается. Предварительные сведения следующие. Батарея 15-сантиметровых гаубиц с Путиловского завода должна была прибыть к трем часам после полудня двадцать девятого апреля по Григорианскому календарю на станцию Мариенбург специальным эшелоном под охраной выездного караула из взвода солдат Собственного Его Императорского Величества сводного пехотного полка. По какой-то причине, которая выясняется. Сами понимаете, вчера Пасха была, на рабочих местах, да и по адресам проживания мало кого можно было найти. Так вот. По не выясненной пока причине отправка эшелона была задержана на десять часов, и прибыл он на станцию назначения уже после полуночи тридцатого числа. При этом, на имя командира Его величества полка генерал-майора Комарова в восемнадцать ноль-ноль двадцать девятого пришла телеграмма, в которой сообщалось, что эшелон с батареей задерживается и будет по техническим причинам отправлен только днём тридцатого числа. Владимир Александрович на основе этой информации приказал отправленных для встречи эшелона артиллеристов с конными упряжками и дополнительный, усиленный караул вернуть назад в казармы, доложив об этом генералу Ширинкину. О задержке отправки спецэшелона по своей линии доложили и офицеры железнодорожной инспекции.