Ермак. Противостояние. Книга одиннадцатая (СИ) - Валериев Игорь

— Что значит штурм⁈ Кто разрешил⁈ — возмущенно пророкотал Плеве, а его лицо стало наливаться кровью.

— Вячеслав Константинович, доклад о произошедших событиях в пасхальную ночь перед членами Совета Правительства я делаю, как временно исполняющий обязанности начальника Собственной Его Величества охраны, за свою деятельность, как начальник Аналитического центра я отчитываюсь только перед императором, в настоящий момент перед регентом и вдовствующей императрицей. И от них получаю приказы. Я ответил на ваш вопрос?

— Но это незаконно! — Плеве побагровел так, что я испугался за его здоровье.

Как бы его инсульт или инфаркт не стукнул. Придется тогда не одного, а двух новых членов Совета Правительства назначать. Что-то они долго не живут в последнее время. Я усмехнулся и пристально посмотрел в глаза министру внутренних дел.

Тот начал подниматься из-за стола, но вдруг схватился левой рукой за левую грудь и, охнув, упал назад на стул, а потом с него, закатив глаза, начал заваливаться в бок.

«Накаркал», — подумал я и, вскочив из-за стола, бросился к Куропаткину, который пытался удержать Плеве на стуле.

Глава 17

Ответный ход

Вместе с Ник Ником, как самые молодые, мы перенесли Плеве на диван, который находился в другой комнате. Макаров предупредительно открыл нам дверь, а Куропаткин, обогнав нас, начал хлопать дверцами буфета, пытаясь найти… Да не знаю, что он там искал.

Мы с великим князем положили министра на диван. Я нащупал пульс, который сильно частил и был в районе ста сорока ударов в минуту.

— Я сейчас за Джунг Хи Ли сбегаю. Он поможет, — я посмотрел на лицо Вячеслава Константиновича.

Его, слава Богу, не перекосило, как при инсульте, но оно оставалось красно-синим. Похоже на гипертонический криз. С этими мыслями, я выскочил из комнаты, пробежался по коридору и буквально скатился по лестнице на первый этаж, не одеваясь, выскочил на улицу и рванул к лазарету.

Старик Ли, Мария Федоровна и тройка профессоров находились всё в той же палате, где я их оставил, уйдя на Совет Правительства. Они, оторвавшись от бурной дискуссии, меня внимательно выслушали, после чего этим же составом пошли в Офицерское собрание, спасать министра внутренних дел, прихватив с собой, кто саквояж, кто объёмную, дамскую сумочку, а Джунг Хи шкатулку с иглами.

Я же воспользовавшись моментом, заглянул в палату к Михаилу и императору. На мою удачу в палате в это время находилась и Елена Филипповна, которая сидела на краю кровати, где спал её сын и, почти не касаясь, гладила ему волосы.

— Ну, что там? — скосив глаза в мою сторону, тихо спросил Михаил.

— Плеве, по-моему, сердечный удар хватил. К нему сейчас весь медицинский консилиум ушёл. Не знаю, выживет Вячеслав Константинович или нет, — также тихим голосом ответил я, чтобы не разбудить императора, который недавно уснул, выпив отвара старика Ли.

— Господи, да что же это твориться то, — как-то чисто по-русски и по-бабьи всхлипнула императрица и перекрестилась.

— Как это произошло? — задал ещё вопрос регент.

Пришлось кратко пересказать весь мой доклад на совете.

— Значит, незаконно⁈ Павла с его сыночком Дмитрием покрывать задумал⁈ А скрывать тех, кто стрелял по дворцу — это законно⁈ — от гнева лицо императрицы покраснело, ноздри расширились, крылья носа приподнялись, глаза засветились каким-то угрожающим светом. Но говорила она тихо.

Да-а-а… Елена Филипповна за своих детей кого хочешь, на ноль помножит и даже не поморщится.

— Лена, я думаю, что Вячеслава Константиновича возмутило то, что мы с тобой без решения Совета отдали приказ на штурм усадьбы Павла. Как там статья сорок девятая звучит? А, Тимофей?

«В Совет Правительства входят все без исключения дела, подлежащие решению Самого Императора, и все те, как к Нему, так и в Совет Его вступают; но опеки Совета не касаются», — процитировал я по памяти запрошенную статью из Свода законов Российской империи.

Благо все эти вопросы престолонаследия и регентства изучил досконально и с юристами советовался, поэтому к ответу добавил:

— А в пятидесятой статье говориться, что «Правитель имеет голос решительный». А то, пока дождёшься общего решения от Совета, все враги по углам разбегутся. Но, честно говоря, я так и не понял, с чего фон Плеве так разошёлся.

— Ты Давыдова арестовал и допросил. Материалы допроса и его самого передал генералу Рыдзевскому. До этого, можно сказать, силами гвардейской гренадерской дивизии, полиции и жандармов взял под контроль столицу и почистил её от криминального контингента. На сегодняшний день уже почти три тысячи заключённых отправлены на строительство укреплений Моонзундского архипелага. И всё это без какого-то разрешения со стороны министра внутренних дел и военного министра. Будто бы их и нет. При совершеннолетнем императоре такое прошло бы по его личным указам, но Александр несовершеннолетний, поэтому за него решения принимает Правитель, Опекун и Совет. Мы тогда несколько превысили свои юридические права, как и сегодня, вот Плеве и Куропаткин решили объединиться, чтобы повысить свой статус. Постараются перетащить на свою сторону Ламсдорфа и Макарова, чтобы иметь в Совете большинство и влиять на меня, тем более, когда я в таком состоянии, — Михаил замолчал, переводя дыхание.

Говорить, закованным в гипс было тяжело, «кираса» не позволяла вздохнуть полной грудью.

— Ты, Тимофей, наверное, не в курсе, что после твоего ареста директора Особенной канцелярии по кредитной части Министерства финансов господина Давыдова, на Плеве началось сильное давление со стороны Витте и его окружения. Очень сильное давление, — продолжил тихим голосом регент.

Я же усмехнулся про себя. Нашли на кого давить. Вячеслав Константинович, когда его Александр III после убийства отца назначил начальником Департамента полиции, в короткие сроки создал масштабную агентурную сеть, благодаря которой не осталось ни одной крупной революционной структуры, где не действовали бы его люди.

Ни к чему подобному организация «Народная воля», вёдшая борьбу с режимом, готова не была. Менее чем за три года Департамент полиции нейтрализовал всех её заметных лидеров, одних отправив на эшафот, а других — на каторгу. Ага, надавишь на такого.

А про Витте я, вообще, молчу. Ему, что не хватило того, что он летом 1903 года решил свалить Плеве, выставив его в чёрном цвете в глазах Николая II, и хорошенько получил в ответ от того по зубам. Я в то время по приказу императора отправился с инспекцией на Дальний Восток и готовить провокацию для развязывания войны с Японией в выгодный для нас момент времени. Соответственно, узнал об этих событиях позже, уже после своего возвращения из Афганистана.

Бодаться между собой Витте и Плеве начали сразу, как только Вячеслав Константинович был назначен на должность министра внутренних дел. У них были абсолютно разные взгляды на дальнейшее развитие Российской империи.

Витте считал, что у России и государств Западной Европы одинаковый путь развития, а значит, Россия должна преодолеть дворянство и идти к капитализму.

Плеве рассуждения Витте о мировых законах общественного развития считал несерьёзными, годными разве что для теоретиков в университетах. Россия, утверждал Плеве, имеет свой особый путь развития, который обязательно преодолеет гнёт капитала и буржуазии, а потому надо всецело поддерживать и укреплять дворянство, как основу престола, что целиком поддерживал Николай II.

Различались два министра и во взглядах по крестьянскому вопросу и по экономическому и юридическому положению рабочих. И опять же по этим вопросам покойный император больше поддерживал позиции Вячеслава Константиновича.

Витте, почувствовав охлаждение к себе Николая II и потерю части влияния на императора, понял, что в лице Плеве получил непримиримого политического противника, которого надо было устранить, во что бы ни стало. В этом намерении он нашёл союзника в лице моего хорошего знакомого — заведующего Особым отделом Департамента полиции Сергея Васильевича Зубатова — автора «полицейского социализма».