Дядя самых честных правил 11 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Звук от взрыва докатился до острога, и говорят, его слышали даже в Ангельскогорске. Огромная воронка, диаметром почти в версту, но не слишком глубокая, появилась на месте брода и моста. И почти сразу же в неё хлынули воды Тихуанки, превращая в плохо проходимое препятствие. Но испанские войска, оглушённые и поражённые взрывом, даже не попытались через неё перебраться. Они побросали оружие и сдались догнавшим их частям Суворова.

Следующие два дня как пленные, так и мои солдаты занимались сбором тел и похоронами убитых. Тела моих погибших людей отправили в Ангельскогорск, чтобы с почестями похоронить на военном кладбище. Их семьям будет выплачиваться немалый пансион, а о детях позаботятся особо. А мёртвых испанцев похоронили в братских могилах, впрочем, отдав должное их храбрости. Увы, среди погибших оказался и де Круа. Хоть он и не вызывал у меня симпатии, мне было его искренне жаль.

Не успели закончиться похороны, как со стороны океана пришла настоящая буря. Жуткий ураган, накрывший всё побережье вокруг Свято-Дмитровского острога и ушедший на Тихуану. Дождь, град, размером с голубиное яйцо, ветер, выворачивающий деревья. В общем, месть природы за мои игры с погодой оказалась впечатляющей.

К счастью, человеческих жертв почти не было. Пленных испанцев вывезли в Ангельскогорск, а войска укрылись в уцелевших зданиях острога. Тесновато, конечно, получилось, но лучше так, чем страдать от непогоды.

Пока снаружи бушевала буря, мы с Кижом и Суворовым сидели в арсенале острога, пили чай и обсуждали дальнейшие планы.

— Константин Платонович, вы же сами читали доклад Семёна Ивановича: других сильных грандов у испанцев в Америке нет. А с теми, что есть, справятся броненосцы, — убеждал меня Суворов. — Так что езжайте домой со спокойной душой и лечитесь.

— Правильно, — поддакивал ему Киж, — поберегите себя, Константин Платонович. Вы всё-таки князь, а не боевой маг. Вам себя в порядок привести надо, а не бегать за испанцами.

— Мы справимся, не сомневайтесь.

— Ладно, согласен, — я махнул на спевшуюся парочку рукой. — Не буду вам мешать, у меня и других дел достаточно.

На самом деле я и не собирался гоняться за испанцами вместе с армией. Это Суворову такая жизнь нравится, а мне армейский быт уже давно опостылел. Так что я дал им уговорить себя, возражая только для вида.

— Тогда ещё раз уточним, какие у вас планы на эту кампанию.

Суворов вытащил заранее приготовленную карту. Киж отодвинул чашки, и они развернули бумажный лист на столе.

— В первую очередь захватываем Тихуану. Проблем там не будет — защищать город просто некому. Затем небольшой экспедиционный корпус двигается на юг, захватывая Нижнюю Калифорнию. А основные силы двигаются на восток вот по этим направлениям. Выбиваем наличные силы испанцев, ставим свои гарнизоны в основных крепостях. Программа-минимум — выйти к берегу Мексиканского залива.

— Хороший план, — я усмехнулся. — А есть ещё и программа-максимум?

Киж широко улыбнулся, а Суворов обозначил на карте движение на юг.

— Если испанцы будут упорствовать и отказываться вести переговоры, мы ударим на Монтеррей, а затем на Мехико. Думаю, это должно их настроить на мирный лад.

— Действуйте, меня всё устраивает. Только прошу: берегите людей, а не технику. Новые броненосцы мы построим, а вот солдат брать особо негде.

— Константин Платонович, а что с Петербургом? — вспомнил Киж. — Мы будем им помогать?

Суворов был в курсе событий и тоже посмотрел на меня вопросительно.

— Во-первых, нас не просили о помощи. И не уверен, что сделают это. Во-вторых, разобраться с испанцами для нас важнее, чем подавлять восстание. У императрицы есть гвардия для таких случаев.

— А если в столице будет попытка переворота?

Я покачал головой.

— Не знаю, Дмитрий Иванович. В любом случае поездом войска прибудут туда слишком поздно. А телепортом… — я задумался, — можно перебросить не больше роты и пары броненосцев.

Суворов хмыкнул.

— Я могу вам оставить роту Заболоцкого. И два лучших экипажа для броненосцев. Машины как раз достраиваются на заводе и будут готовы в ближайшие дни. Пусть они останутся у вас под рукой, на всякий случай.

— Пусть так и будет, — я не стал отказываться.

Не то чтобы мне хотелось опять ввязываться в дворцовые интриги и поддерживать императрицу, но бросать Павла на съедение заговорщикам я не собирался. В конце концов, я обещал его защищать и не забирал своего слова обратно.

Глава 39

Барон

Ангельскогорск приветствовал меня солнцем в просветах туч и тёплым слепым дождём. Чудесная погода, особенно когда возвращаешься домой. На вокзале поезд встречал Камбов, крайне обрадованный моему возвращению в целом виде. И сразу попытался вывалить на меня доклад об обстановке в городе, но я прервал его.

— Едем на гасиенду, Семён Иванович. По дороге и расскажешь, что у тебя здесь было.

Если выкинуть все мелкие подробности из его рассказа, то можно было свести к двум словам: всё хорошо. Почти всех диверсантов он со своими людьми успел взять до того, как они смогли сделать что-то серьёзное. Трёх поджигателей поймали жители города и не церемонились с ними. Так что подоспевших опричников те встретили как спасителей.

— Все сидят в холодной, ждут вашего решения, Константин Платонович.

— А я тут при чём? У нас есть суд, вот пусть и решает их судьбу. Кстати, покушение на подсадного градоначальника было?

— Было, — Камбов поморщился. — Едва не проворонили.

— И? Чем всё закончилось?

— Обоих застрелили во время преследования. Уж больно прыткие гады оказались.

— А лже-Бобров?

— Отделался ранением. Мы его сразу к их светлостям на гасиенду повезли, а то бы помер болезный. Они его живо на ноги поставили! Через час уже сам ходить мог.

Когда я уезжал, Таня и Марья Алексевна только обсуждали, начинать ли тестирование Знаков Тау на людях. Значит, опыты прошли успешно, и скоро в Ангельскогорске появится настоящая больница с реальными методами лечения, а не тем издевательством, что применяют обычные доктора.

— А настоящий Бобров что?

— Вручил двойнику денег на поправку здоровья и позвал к себе на службу. Сказал, что тот будет подменять его на бесполезных собраниях, на которые ему некогда идти.

Так за разговорами мы добрались до гасиенды. Едва я увидел её белые стены, как в груди что-то ёкнуло. И пришло осознание — это место стало моим настоящим домом. Тем самым, куда хочется возвращаться и где тебе всегда рады. Который я никому не отдам ни за какие сокровища мира. И самое главное, именно здесь меня ждёт любимая женщина.

Да, я владетельный князь, Убийца трёх императоров, бывший некромант и деланный маг. Но это не помешало Марье Алексевне высказать всё, что она думает о полученном мной эфирном перенапряжении. Не стесняясь в выражениях и грозно потрясая костлявым кулаком. За четверть часа я узнал о своём неумении контролировать силы, безобразном пренебрежении безопасностью при работе с магией и о том, что мне давно пора стать серьёзнее и ответственно относиться к таким вещам. Таня не вмешивалась в эту «лекцию», сдерживая улыбку и глядя на меня с сочувствием.

Но я и не думал обижаться на княгиню: в её возрасте положено читать такие нотации, тем более что она искренне за меня переживала. Впрочем, Марья Алексевна и подсказала средство, чтобы быстрее восстановить силы.

— Тебе же старый развратник Бестужев секрет своего пойла отдал? Вот и пользуйся: по три капли утром и вечером. Кстати, можешь и мне накапать, от нервов.

Всю следующую неделю я приводил себя в норму. Отложил все дела, много спал, пил бестужевские капли, даже не прикасался к эфиру и много гулял с Таней. Она была уже на седьмом месяце и на всякий случай отложила работу со Знаками Тау.

Неожиданную помощь мне оказал Мурзилка. Каждый вечер, когда я уже засыпал, он приходил в спальню. Укладывался рядом, и я слышал сквозь сон его басовитое урчание. И, по моим ощущениям, это помогало ничуть не хуже капель.