— В задницу твои познания в народных пословицах. Чего дёрнул? — с подозрением и недовольно ответил я.
— А вот чего, — передо мной возник стол, а на нём стопка газет, вроде тех, что я вручил инквизитору Никосию.
— Ну, я вывел Инквизицию из тени. Ты же понимаешь, мой дорогой пернатый Предок, что эти пидрилы хотели меня пытать и убить.
— Из-за элементалей, — сварливо прокомментировал Филин.
— Ну элементали и что? Ты тоже считаешь, что они угроза нашему миру? Что их надо угнать нахрен или убить?
— Нет, ерунда это, ксенофобия. Просто существа, построенные на других принципах, иная форма жизни, если угодно. Они могут задуматься на пару лет, настолько не торопятся жить. Нет, угрозы от них нет. Я вообще не про элементалей.
— А про что?
— Ты же понимаешь, что у группировки фанатиков был могущественный покровитель, с недавних пор именуемый Одноголовым.
— Чего? У нас у всех одна голова. Что за тупое имя?
— Ты следи за языком. Он представляет опасность даже для нас. Он объявил тебя своим врагом. Так что, ты уж прости, но я применил сому. Напиток богов.
— Какой ещё сом?
— Сома. В течение суток ты переместишься в иной мир, где Одноголовый тебя не достанет. Типа город Богов. С твоим микроуровнем тебе придётся устроится в забегаловку. А лучше пойти помощником адвоката.
— Постой, тот сок? Тот официант?
— Официант ни при чём. Я просто заменил напиток.
— Бляха.
— Так будет лучше. У тебя есть наследник клана, это твоя младшая сестра и даже душеприказчик, Филипп. Он присмотрит за городом.
— Знаешь, что, дорогой Предок, я не припомню, чтобы просил меня выкидывать из моего мира.
— Он не твой! — повысил голос он.
— А это не тебе решать! — повысил я голос в ответ. — У меня там город, там гора вольфрама, там пятьдесят тонн золота, аграрная реформа, там проект на три десятка школ по всему каганату. Ты думаешь, кто-то, кроме меня, запустит всеобщее образование, а следом за ним и бесплатную для жителей каганата медицину?
— Они жили и без этого.
— Люди и без колеса жили, но с ним легче. Подумаешь, какой-то монстр.
— Не очень-то вежливо называть богов монстрами. И вообще, не перегибай палку.
— С чего бы это? Только всё построил и настроил.
— Ты даже не женился!
— У меня там две девушки, мне с ними ещё разбираться и разбираться, в условиях мира.
— Три, — поправил меня Филин, — Кай-Мин на тебя тоже глаз положила.
— Гм. Буду знать.
— Не будешь. Я тебя спасаю, пусть ты и против, — настаивал Филин.
— Против. Один мой знакомый главный архитектор области говорил, не делай людям добро, если они не просят.
Глава 26
День города
Я дозвонился. Никогда так не радовался, что дозвонился.
Я сидел в своём офисе в здании у реки, сидел и набирал раз за разом.
Здесь, в мире магии, не было мобильных операторов и фразы «абонент не абонент». Просто отсутствовало соединение.
Но я звонил и звонил, сделал по меньшей мере шестьсот попыток и когда наконец услышал его недовольный голос, часы показывали без четверти четыре часа ночи.
Поговорив с ним, я забылся, упав прямо на диванчике в кабинете. Моё жилье, моя юрта, она была в этом же здании, на первом этаже, но спускаться было попросту лень.
* * *
— Ефимович, ты чего тут? — потрогал меня за плечо Михаил Иванов — архитектор, он же гензаказчик, он же отдел технического контроля и застройщик города в целом и казино в частности.
— А? Что? — вскочил я.
— Мы тебя внизу искали. Когда не нашли, я пошёл наверх, а остальные тоже, в общем, ищут.
— Чего? — я вытер лицо рукой. — Зачем вы меня ищете? Англичане напали? Немцы?
— Ну, как зачем? — улыбнулся Миша. — С днём рождения тебя.
— Меня?
— Прости, всё как-то сумбурно. Собирайся, пойдём, а?
Я чувствовал себя, будто разгружал вагоны с углём. Железная дорога ещё не готова, вагоны не подошли, а я уже устал.
Опираясь на Мишу, как столетний старик, я брёл по лестнице с седьмого этажа.
— А нельзя было себе кабинет не на седьмом делать? — спросил Миша. — Чем плох, например, второй?
— Нельзя. На седьмом вид красивее. Ты скажи толком, о каком дне рождения идёт речь? Какое оно вообще, дно рождения?
— Аркадий Ефимович, мы в общении с Филиппом случайно выяснили, что ты свой день рождения пропустил, когда мотался по своим Римам, Москвам, Степям и Челябинскам. Если точнее, то ты был тогда в Москве. Ну, это там Яков Лаврович подсказал.
— А, так он с вами общается?
— Мировой мужик. Мы вчера познакомились, просто влюбились. Улыбка у него шикарная.
Я представил себе старого крокодила, по сравнению с которым инквизитор Никосий — пацан из подворотни и что могло заставить его улыбаться и потряс головой, прогоняя наваждение.
— Да, мой условный дедушка всё знает, всё видит, всё помнит. Ну, пропустил день рождения, дело-то житейское.
— А мы решили тебе его восстановить и отпраздновать. А поскольку формально у тебя сегодня всё же не день рождения, то обозначить это как день города. Ну, а касательно даты… Мы не подгадывали специально, понятно же, что пока ты свой Суперкурултай не проведёшь, не расслабишься.
— Верно.
— Вооооот. Он вчера прошёл, всё, надо выдыхать. Так что ты прости, но у тебя сегодня день рождения. Напрягаться не нужно, мы сами всё организовали. Официально всех уведомили о дне города с утра, но многие и так знают. Тебе надо только получать удовольствие. И начнём мы… Хотя, я не стану забегать вперёд.
Мы спустились и теперь, на первом этаже Мише пришлось суетиться, чтобы собрать всех обратно.
Собралось человек двадцать. По сути, все главы города, Филипп с Бульдогом, который привёл по такому случаю дочку, Игорь директор Патронного завода, атаман Дмитрий Чуй, у которого вместо дочки был зам — Карась, этот улыбался во все, что имелись, зубы. А также была и Кукушкина, то как и Бульдог, вместе с дочерью. И Ангелина Колонкова, обе смотрят на меня с вызовом, но мне сейчас как-то похеру. Шаповалов «снабженец всея города», Сергей бригадир ремонтников, Митяй как новый руководитель аэродрома, вся семья дядя Вани в полном составе, свежевылеченный Тайлер и сияющий Танлу-Же с парой помощников.
Так же был мой личный секретарь, командиры единорогов и четвёртого отряда, офицеры и замы, которых я знал, но уже не так близко. По сути, это и есть лидеры города Николай. Кстати, сам Николай тоже был, но застенчиво жался в углу и так же неуверенно улыбался.
— Аркадий Ефимович, — хлопнул в ладоши Дмитрий Чуй, — мы откроем шампанское, тебе тоже глоточек нальём, знаем, что ты у нас человек непьющий, правда, причину этого факта ты всем рассказал разную. Но, не суть.
Всем, кроме дочери Бульдога, единственному присутствующему на сборе ребёнку, налили шампанского, а ей яблочного сока из бутылки.
Она стрельнула по сторонам глазками и подняла руку, как на уроке.
— Я хочу сказать! — тихо заявила девочка.
— Ну, говори, — подбодрила её Кукушкина.
— На ушко хочу сказать… дяде Аркаше.
Я подошёл, и она прошептала мне на ушко:
— Я Вас люблю, дядя Аркаша. Вот вырасту и мы поженимся.
— Гм. Я могу тебе обещать одно, — распрямился я. — Мы с папой сделаем так, чтобы когда ты вырастешь, то выйдешь замуж за кого захочешь, обеспечим тебе хорошее приданое и никому в обиду не дадим.
А про себя проглотил слова «… и поэтому я очень хочу остаться в городе, чтобы увидеть, как ты вырастешь».
— Ну, давайте начнём поздравления и празднование! — громко провозгласил Чуй, и мы чокнулись.
Изображать веселье, когда внутри ты напряжён как струна, трудно.
— Так, Аркадий Ефимович, — поправил очки Филипп, — мы тебя на короткое время оставим в покое, но потом тебя ждёт завтрак в районе порта, а после нужно встречать самолёт гостей.
— Чего?
— Ну часть гостей на празднике из Кустового, логично же.
