Меченый. Том 4. Точка кипения (СИ) - Савинков Андрей Николаевич

— Что ты предлагаешь? И вообще пора публиковать программу съезда, сколько можно тянуть?

— Боюсь, что меня точно пристрелят, когда я выложу на стол карты, — немного грустно усмехнулся я. Ничего ещё не закончено, большая драка будет на съезде, именно там определится — будет пациент жить или не будет. И под пациентом я имею в виду весь СССР. — А насчёт чистки партии… Отменить спецраспределение продуктов. Запретить принимать подарки дороже пятидесяти рублей, приравнять их к взяткам. Снять запрет на занятие должностей людьми без партбилета. Провести проверки соответствия расходов доходам партийцев.

— Не любишь ты наших среднеазиатских и кавказских товарищей, — Лигачёв мгновенно уловил направление ветра. Тут не нужно было быть гением, чтобы понять, против кого будут направлены такие реформы в первую очередь.

— А они не красна девица, чтобы их любить, — я потянулся, вытащил из специального отсека бутылку «Боржоми», одним движением «свернул ей голову» и приложился прямо из горла. — Нужно пользоваться окном возможностей, проводить прямо сейчас самые жёсткие изменения, пока на них имеется моральный мандат. Читал Макиавелли?

— Да. Уж, читал, — как-то совсем по-стариковски прокряхтел Лигачёв и поёрзал на кожаном сиденье лимузина. — Ладно, авось пронесёт.

Уверенности в голосе главы партии по идеологии не чувствовалось ни на грош. Некоторое время мы ехали молча, после чего я свернул разговор на другую тему.

— Отдашь Разумова?

— Зачем тебе Евгений Зотович? — Разумов был заместителем Лигачёва в секции организационно-партийной работы. Проявил на этой должности немалое кадровое чутьё, например он был тем человеком, который выступал категорически против выдвижения Ельцина.

— Хочу его первым секретарём в Эстонию направить. На усиление, как тебе такая мысль?

Все произошедшие в феврале–марте события запустили целую цепочку перестановок. Днепропетровский хохол Кучма поехал в Таджикистан первым секретарём. Ивашко, который до моего телевизионного назначения главой Украины вообще-то занимал должность первого секретаря Харьковского обкома, отправился руководить Азербайджаном. Из Еревана в Киев был переброшен Демирчян с командой для чистки бывших выдвиженцев Щербицкого. В Киеве от такого манёвра охренели по полной, там-то привыкли, что именно Украина является «донором кадров» для всего Союза, и тут такая подстава. Но пока на ещё один открытый бунт против нового руководства не решились.

Пуго отправили руководить Казахстаном, на его место перевели Гроссу из Молдавии. Молдавия хоть и была больше Латвии, но в неофициальной табели о рангах прибалтийские республики котировались всё равно выше.

Короче говоря, была запущена «карусель», призванная максимально перемешать всех первых секретарей, оторвать их «от корней» и сделать повторение попытки переворота просто невозможным.

Конечно, такая кадровая чехарда вызывала тихое ворчание среди партийцев, однако всерьёз возражать мне никто не торопился. В воздухе отчётливо витал запах 37-го года, и высовываться с критикой центральной власти в такой ситуации дураков просто не имелось.

Посмотрим, что они ещё скажут, когда будет опубликована программа съезда. Вот тогда, уверен, у многих партийцев так пригорит пятая точка, что спрос на сухое в стране вырастет лавинообразно.

Интерлюдия 5

 Командировка

1 мая 1987 года; город «Н», СССР

ПРАВДА: Очистить ряды! Генеральный секретарь М. С. Горбачёв призывает к решительной чистке партии

В свете недавней попытки контрреволюционного, буржуазно-националистического переворота, Генеральный секретарь ЦК КПСС товарищ М. С. Горбачёв выступил с жёсткой критикой ослабления партийной дисциплины и призвал к масштабной проверке кадров.

«Партия — не место для карьеристов и приспособленцев!» — подчеркнул Генеральный секретарь. — «Те, кто пришёл в КПСС не для служения народу, а ради личной выгоды, должны быть изгнаны из наших рядов!»

Самокритика уже звучит от видных партийных деятелей. Так, первый секретарь ЦК Компартии Туркменской ССР товарищ М. Г. Гапуров выступил по республиканскому телевидению с признанием серьёзных ошибок в кадровой политике.

«Молодое поколение партийцев, к глубокому сожалению, не всегда проявляет ту преданность делу коммунизма, которая была у ветеранов, заставших Революцию, первые пятилетки и Великую Отечественную войну», — заявил Гапуров. Он взял на себя полную ответственность за недостатки в работе и предложил перевести его на менее ответственную должность.

Политбюро ЦК КПСС, рассмотрев его заявление, проявило принципиальность и строгость, но также и гуманность: товарищ Гапуров направлен на укрепление партийной работы в Латвийской ССР.

Пока остаётся неясным, насколько глубокой окажется предстоящая чистка. Однако каждый коммунист обязан задать себе вопрос: достоин ли он партбилета с профилем Ленина?

Хочется напомнить тем, кто давно не открывал Устав КПСС: «Партия — это ум, честь и совесть нашей эпохи». К сожалению, многие забыли эти слова. Пора вспомнить.

— Документы?

— Вот, товарищ лейтенант.

— Командировочное предписание? Выйдите, пожалуйста, из машины. Что-то везете с собой?

— Только шмотки, ну и всякое с ЭВМ связанное. По работе.

— Откройте, пожалуйста, багажник. Разрешение от первого отдела оформляли? На машину пропуск?

— Нам сказали, что сами вам отправят в день приезда, — водитель по имени Александр открыл багажник и сделал шаг назад.

— Петров! — Лейтенант повернулся к застекленной будке и махнул рукой, привлекая внимание сидящего там солдата. — Проверь, заказывали ли пропуск на «жигули», госномер…

— Тридцать семь — восемьдесят два, — подсказал водитель.

— Тридцать семь — восемьдесят два, если нет, набери и спроси, не охренели ли они там от собственной важности, бездельники.

— Щас сделаю, товарищ лейтенант, — отозвался из-за стекла боец.

— Придется немного подождать, — молодой офицер снял с головы фуражку, достал из кармана брюк платок и вытер лоб от пота. Да, в этом году летняя погода установилась совсем рано. — А вы, значит, электронщики. Наш ВЦ будете настраивать?

Ашманов, тоже поняв, что быстро прорваться через КПП на въезде в насквозь секретный, закрытый от посторонних город «Н» не выйдет, толкнул дверь «шестерки» и вылез наружу. В отличие от своего товарища, Игорь был настроен почесать языком, поэтому на вопрос военного ответил именно он.

— Не совсем. Мы операционную систему создаем для ЭВМ. Ну вот нас и прислали, чтобы попробовать в тестовом порядке с вашим оборудованием совместить. Какой-то тут эксперимент проводят, мы так и не поняли, в чем смысл, сказали, что на месте объяснят. А тут у вас не много машин ездит.

Командировка за Урал на излете весны, на своей машине две тысячи километров за казенный счет, была воспринята молодым составом лаборатории №4 Института проблем информатики как прекрасное приключение. Пришлось даже разыгрывать места в автомобиле, потому что желающих поехать оказалось больше, чем этих самых мест.

— Не, не особо. В основном у нас по железке люди приезжают, по дороге только служебный транспорт, ну или вот как вы, командировочные всякие. Бывает, целый день простоишь, словом перекинуться не с кем. Скукота…

В итоге поехали втроем — немало места заняло всякое железо, и компьютерное оборудование в эти времена совсем не отличалось компактностью — и спустя три дня 6 мая оказались на месте. Чтобы застрять на КПП, потому что, как это обычно и бывает, случилась накладка: их, как оказалось, ждали только на следующий день, и пропуски, соответственно, не оформили. Впрочем, надо признать, справились они с «секретной бюрократией» достаточно быстро, всего каких-то минут сорок простоять пришлось.

Карты ЗАТО им, конечно же, никто не дал. Секретность, мать её. Озвученный еще на КПП путь к гостинице, где предполагалось располагаться столичным электронщикам, был потерян чуть ли не на первом перекрестке. Городок хоть был и небольшим, радовал глаз обилием зеленых насаждений и, попросту говоря, напоминал скопление отдельных строений, потерянных посреди сибирского леса. Радовал-то радовал, а вот ориентироваться тут было с непривычки достаточно сложно.